Ко(с)мическая опера - Уэно Асия (читать хорошую книгу TXT) 📗
— Куда это еще?
— Уже без десяти шесть. Первая заповедь госслужащего: не задерживаться на работе.
— Значит, у нас еще десять минут. Если дело нельзя изложить за пять, то его не рассказать и за час, а столько времени я этой вашей ерунде уделять не собираюсь. У меня и своих проблем хватает.
— Каких же?
— Своих.
Фу-ты ну-ты, боже мой! Ох, и сложно с тобой, друг мой ситцевый…
— Морган. Я не хочу говорить здесь. И тебе не советую. Хотя бы потому, что техника в своей миниатюризации достигла истинных чудес! Или ты хочешь, чтобы мое скорбное признание транслировалось потом по всем отделам? А под трек умельцы еще и клипы ваяли?
Минутное замешательство.
— Но зачем?
— Вообще-то по правилам полагается. Представь, расследуем мы какое-то дело, тихо, сами по себе, а в один прекрасный день дружно не выходим на работу по причине безвременной кончины из-за тактильного знакомства с экскаватором. Должен же кто-нибудь потом определить, до чего конкретно мы могли докопаться, и тэ дэ.
— Ага. А некоторые, полагаю, используют записи в личных целях?
— Естественно. И знал бы ты, милый мой, как много этих некоторых… — вздыхаю я. Знал бы он к тому же, кому среди этих папарацци принадлежит пальма первенства… Ни за что бы не поверил. Нет, не мне, что вы! Даже не скажу кому. — Так мы идем?
— Ладно. Только недалеко и ненадолго.
— Хай, хай. — С энтузиазмом киваю. — Ближе всего, правда, только кафе-мороженое, а я его не люблю, но…
— Зато я люблю!
Ну и ну! А Кейн-то не дурак повредничать!
— Эх, жизнь моя, жестянка… И на что не пойдешь из любви к напарнику! Ладно, тебе мороженое, мне — джем из-под него. Бартер?
— А я сегодня с джемом не хочу! Хочу шоколадное! — ехидно мурлыкает он, интонациями до боли напоминая Барбару.
— Тогда мне шоколад из-под него, только не говори, что не ешь мороженое с присыпкой сверху! Пойдем уже, капризуля!
Строго наказав до сих пор ошивающемуся поблизости Паркеру выключить глючную машину по-человечески, а затем не забыть закрыть вверенное помещение, я повел свое «сокровище» на освоение новых охотничьих территорий. Заказав пару сортов шоколадного мороженого (две порции, и обе не себе), я наслаждался видом райского блаженства на кошачьей физиономии, пока…
— И не думай, что этим широким жестом ты завоюешь к себе симпатию, извращенец!
Кто? Я?! Фу! Ну ладно! Все равно сейчас все объяснится, могу же я пока получить минутку реванша? Ну, самую малость!
— Ах, что ты, парень?! Ну, зачем мне твоя симпатия? Посуди сам: если б я пытался тебя соблазнить, я бы…
Ложка с остатками мороженого перекочевывает из онемевшей руки напарника, только что отнявшего ее ото рта, в мою. Терпеть не могу это лакомство, особенно шоколадную разновидность! По-моему, шоколад хорош отдельно, незачем его портить разбавлением в каком-то сомнительном молочном продукте и замораживанием. Людям потом это есть, между прочим, такое холодное! Бр-р-р. Но нравится же отдельным личностям… Например, вот этому, замершему напротив и застывшими глазами взирающему на меня, тщательно вылизывающего столовый прибор. Как зверек на удава. Не знаю, эротично или комично получилось — со стороны виднее, но, судя по всему, определенный эффект возымело! Упс, кажется, и на всех прочих посетителей тоже. А если учесть, сколько среди этих любителей сладкого мелькает знакомых лиц… н-да! А с той блондиночкой в кудряшках мы так мило флиртовали на днях, кажется… Теперь уже не судьба. Возможно, ни с кем уже не судьба. Амано, ты попал.
— Морган, я пошутил, — лихорадочно пытаюсь оправдаться. Похоже, мой напарник в полной отключке. За спиной слышатся смешки. Взгляд Кейна обретает около двух процентов своей осмысленности, следует в соответствующем направлении, зрачки сужаются, затем расширяются, и…
— Морган, сматываемся отсюда! — понимаю, что нельзя терять ни мгновения. Иначе… — Быстро!
Хватаю его за локоть и волоку — да, именно волоку, по-другому и не скажешь, к выходу. Как хорошо, что я сильнее! Не то чтобы он сопротивлялся, но и передвижению не способствовал. Да уж, перестарался я, однозначно. Тем не менее, примерно полквартала мы преодолели сравнительно благополучно, потом к моему соратнику по несчастью, судя по всему, решил вернуться разум.
— Отвали, маньяк сексуальный!
— Да подожди ты! Дай объяснить!
— Ты все уже объяснил!!!
— Я и не начинал! Вон сквер, скамейки. Давай сядем.
— Может, еще и на колени присесть предложишь? По привычке?
— Не предложу! Размечтался!
Кажется, и я начинаю вскипать. Ну, сколько можно! Что за выпускник факультета благородных девиц?
— Ах, ну почему же?! Я был бы так польщен! — А напарника, похоже, вообще несет.
— Ты не в моем вкусе!
С ближайших от входа в дворик скамеек начинают разбегаться старушки.
— Я просто счастлив! Потому что я тебя не-на-ви-жу!
— И это чувство вза-им-но! — И почему нас обоих так переклинило?
— Ну, так пошел вон!
Допрыгались. Дошутились. В коляске у пробегающей мимо темнокожей девушки залился плачем ребенок. Вот ведь мы сволочи! Кейн тоже, наверно, начинает осознавать, чего наговорил, и пытается скрыть неловкость, в упор уставившись на коляску.
— Морган. Послушай, — уже тихо говорю я. — Всего лишь минутку…
— Ну и кто во всем виноват?
— Паркер? — с надеждой вопрошаю я. — Вечно напрыгивает без предупреждения.
— Ты, Амано!
— Но кто мог знать, что ты так болезненно воспринимаешь…
— А как я должен воспринимать? Открываю ваши с ним анкеты, читаю: один — чистокровный гей…
— Абсолютно неверно! Такое по наследству не передается! И… минуточку, как к тебе попали его данные?
— Не придирайся! Один — гей, второй — би.
— Это не так! — Ах, ну да, ты же не знаешь… — Понимаешь ли, я столбики эти заполнял лет восемь назад. Мне было всего двадцать.
— Двадцать? Тебе же двадцать девять!
— По сути, скорее, двадцать восемь. Но это к делу не относится, поверь. Так вот, я, как человек науки, уже тогда прекрасно знал, что восемьдесят процентов народа — бисексуалы. Это дает некоторые эволюционные преимущества… впрочем, опять-таки сейчас это неважно. Ну и логично предположил, что едва ли отношусь к остальным двадцати процентам (а реально, наверно, эта доля еще ниже). Чисто статистически. Да и какая разница — написал и написал. Да и вообще, кто может знать такое наверняка: люди-то меняются. Как говорится, до смерти не будешь уверен. Ты-то сам тоже… чего написал в этой графе?
— Я? Я ее не заполнял! Зачем?
— Как — зачем? Это очень важная информация о человеке и детективе! Тебя могут отправить такое дело расследовать… а если ты в обморок при виде двух целующихся девушек падаешь, то лучше об этом заранее знать, разве нет? У каждого свои слабости. И вообще, чего ты стесняешься: я же тоже читал на тебя досье — не далее как вчера вечером, только от Джея избавился. Так что я знаком с тем, что там написано, все нормально.
— Что там написано?!
Да что это с ним опять? Нервного напарника мне присобачили, ей-богу!
— Э-э-э… Морган Кейн, тридцать лет, профилирующая специальность — аналитическая статистика, попал в Управление четыре года назад, переведен на настоящую службу благодаря адекватным оперативным навыкам, не женат, не был, не состоял…
— Адекватным… Амано, не выводи меня… Ты знаешь, о чем я спрашиваю!
— Неопределенная.
— Чего?!
— В графе «сексуальная ориентация» стоит отметка, «неопределенная». Эй, разве не ты сам это написал? Морган, Морган, ты чего?! Очнись, приятель! Я не собираюсь тащить тебя домой на руках! Хватит нам уже созданного ажиотажа…
А шеф-то у нас с юмором! Я бы даже сказал, с настоящим юморищем! Мало того, что коллекционирует записи и снимки, компрометирующие сотрудников (о чем я никогда не сообщу Моргану — это разобьет ему сердце!), так еще и это. Как говорится, ради красного словца не пожалеет и племянника. А у кого еще есть доступ, кроме партнеров, к анкетам друг друга? Конечно, с разрешения начальства. Вот то-то же!
