Ангел-наблюдатель (СИ) - Буря Ирина (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗

Как-то мне неуютно стало от такой трактовки вечного противостояния добра и зла. Особенно в свете моих собственных соображений о том, что ее людям… или, по крайней мере, авторам этих сказок мое же непосредственное руководство внушает.

Мне всегда представлялось, что вечность борьбы светлого с темным заключается в том, что на смену одним борцам за высокие идеалы приходят другие, против которых выступают новые же противники, и так и тянется эта цепочка — из седой старины в необозримое будущее. А теперь что получается? Даже мечтать не моги о заслуженной спокойной жизни после окончательной и безусловной победы в конкретном временном и пространственном промежутке? Ликвидировал злобного неприятеля, а за ним все остальные в очередь построились — чтобы померяться с тобой силами и не дать тебе боевую форму потерять?

Это как со спамом бороться, честное слово! Наткнулся где-то случайно на замаскировавшегося под порядочное агентство по брони-аренде-продаже спамера, засветил по недомыслию ящик — и пиши пропало. Назойливые адресары стаями, как животные в засуху, у живительного источника информации топчутся, каждый день два-три новых подтягивается — пока им со всех сторон подходы фильтрами не перекроешь.

С каждым новым рассуждением это представление о жизни как о непрерывном беге со все возрастающими препятствиями нравилось мне все меньше. Особенно в свете его возможного происхождения от нашего собственного руководства. А может, эти книги вовсе не для людей, а специально для постоянно проживающих на земле ангелов пишутся? В качестве ненавязчивого предупреждения об усложняющихся условиях работы? Так правила дорожного движения, к примеру, ужесточают, когда количество водителей резко возрастает.

Еще лучше. К бешеной человеческой жизни мы уже кое-как привыкли, со своими людьми общий язык, в целом, нашли, детей вот совсем не обычных воспитываем, словно путь между Сциллой и Харибдой прокладываем — в безлунную и беззвездную ночь, без карты, лота и компаса. Даже на Марину фильтр в виде Кисы поставили, а себе — на наблюдателей, даже с Максом справились…. не победили, к сожалению, но почти перевоспитали… Каких еще осложнений ждать прикажете?

Я поделился своими тревожными соображениями с Анатолием — он их нейтрализовал прямо на подходе, как новый антивирусник привычную нечисть. Во-первых, наше руководство не будет воздвигать перед людьми никаких препятствий на пути к совершенствованию — те сами с этим прекрасно справляются. Во-вторых, если возникнет необходимость поставить о чем-то в известность нас, существует куда более прямой, быстрый и надежный способ мысленной связи. В случае перегруженности работой наших руководителей можно даже организовать, через диспетчера, одновременную мысленную рассылку. И, в-третьих, он уже тоже говорил с Игорем об увлечении фентези.

Собственно, после рассказа Анатолия у меня сложилось впечатление, что Игорь с Дарой совсем не одни и те же книги читают. Игоря, как выяснилось, больше всего привлекало в них умение героев управлять своей силой воли — причем, как в воздействии на окружающую среду, так и в контроле над собой. Более того, он твердо уверовал в то, что владению своими мыслями и чувствами вполне можно научиться — что Анатолий, в свете непреходящего напряжения в отношениях с их наблюдателем, приветствовал всеми конечностями.

Честно говоря, я так и не понял, что в конечном итоге вернуло ему оптимистичный взгляд на новое увлечение наших детей — то ли практический вывод Игоря из прочитанного, то ли моя трезвая и сдержанная позиция во время нашего предыдущего разговора. Но он — с таким видом, словно это я на него в тот раз чуть ли не с кулаками набросился! — безапелляционно заявил мне, что чтение, заставляющее размышлять и приходить к весьма разумным выводам, не может принести ничего, кроме пользы. О чем мне, к сожалению, неизвестно — нет, вы слышали! Похоже, вопрос о предоставлении мне всех последующих осложнений наше руководство закрыло в тот момент, когда навязало мне на голову этого чванливого… психолога.

Но, между прочим, послал я его тогда подальше совсем не поэтому. Мне, в отличие от него, никакие книги читать не нужно, чтобы в любом разговоре о тактичности не забывать. Невзирая на личные оскорбления. Мне очень не хотелось, чтобы, вспомнив о наблюдателе, он поинтересовался, как у нас обстоят дела с нашим. Потому что пришлось бы мне уходить от ответа, который ему бы наверняка оптимизма поубавил.

Я не знаю, упражнялся ли Игорь в подчинении своей силе воли и себя самого, и окружающих, но Дара никогда не умела просто теоретизировать. И вскоре ее мысли о моральном превосходстве хороших над плохими, позволяющем первым делать жесты доброй воли в сторону последних и, таким образом, стирать границы между ними, начали воплощаться в жизнь. В жизнь ее с Аленкой наблюдателей, естественно.

Действовала она, как всегда, виртуозно — я даже поначалу и не заметил ничего. Собственно, и удивляться-то нечему — у нас уже такая практика установилась, что по вечерам, пока Галя на кухне возилась, а я за ноутбуком сидел, Дара, быстро разделавшись с уроками, занималась Аленкой. Или просто с ней играла, или на компьютере, или книжки с ней читала. Но однажды, гуляя с Аленкой (Дара помчалась куда-то прятаться, чтобы Аленка ее потом искала) и привычно просканировав ее сознание, я вдруг почуял в нем какое-то незнакомое присутствие. Словно на родном рабочем столе ярлык непонятно кем установленной программы вылез.

Дело было осенью, и Аленка собирала букет из особо причудливо окрашенных опавших листьев. Терпеливо дожидаясь, пока Дара позовет ее, она присела на корточки и принялась сосредоточенно и придирчиво рассматривать осенний ковер в поисках того, чем бы еще пополнить свой букет.

— Ты маме листики собираешь? — улыбнулся я.

Не отрывая глаз от земли, она молча покачала головой. Я вдруг вспомнил, что в последнее время наша спальня, которая давно уже превратилась в детскую, была вся уставлена такими же букетами.

— Тогда, наверно, для Дары? — высказал я еще одну догадку.

Она снова покачала головой, все также не произнося ни слова и не глядя на меня. Не только в мыслях ее, но даже в позе появилось легкое напряжение.

— Так для кого же тогда? — спросил я напрямую, насторожившись.

Она подняла, наконец, глаза — стрельнув ими сначала в ту сторону, где скрылась Дара.

— Нельзя говорить, — негромко ответила она, серьезно глядя на меня исподлобья.

Я опешил.

— Аленка, ты же знаешь, что нам с мамой все можно рассказывать! — напомнил ей я.

— Нет, это нельзя, — еще тише повторила она с самым расстроенным видом, вновь покосившись вслед Даре.

Я решил в тот же вечер поговорить с Дарой. Но… как-то не вышло. Она всегда умела так ловко обходить нежелательные темы, что никому и никогда не удавалось вырвать у нее случайные обмолвки. Не мог же я, в конце концов, прямо в лоб спросить у нее, что это за секреты у нее с сестрой появились — о которых с родителями говорить нельзя?

Я в очередной раз проклял Макса — во-первых, за то, что только ему мысли Дары доступны, и, во-вторых, за то, что его рядом не оказалось.

Пришлось ограничиться наблюдением со стороны. Очень внимательным наблюдением и еще более тщательным зондированием мыслей Аленки. Попытки словно ненароком зайти в спальню, когда они там играли, ни к чему не привели — при каждом моем появлении Дара тут же хваталась за книжку или тащила Аленку к компьютеру.

В который раз уже плюнув на гордость, я воззвал к Максу с категорическим требованием тщательнейшим образом просканировать Дарино сознание. Туманно объяснив свою просьбу ее необычной в последнее время задумчивостью и молчаливостью. Он не преминул деланно удивиться, заметив, что в его присутствии задумчивой и молчаливой ее уж никак нельзя назвать. Но и ему во время их еженедельных поездок в бассейн не удалось ничего подозрительного в ее мыслях обнаружить — то ли она отключалась в школе от своих домашних дел, то ли и думать уклончиво научилась.