Арифмоман. Дилогия (СИ) - Рудазов Александр (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
Сами они, впрочем, обидной ее не считали. У всех пигмеев вместо имен были такие вот прозвища, даваемые либо по роду занятий — Сборщик, Лучник, Микстура, Стряпуха; либо по каким-то чертам внешности или характера — Вихрастый, Спун, Толстуха, Большеглазка. Дети обходились без имен… во всяком случае, того единственного ребенка, что Эйхгорн встретил, не звали никак.
Как правило, пигмеи, носившие «профессиональные» имена, занимались только чем-то конкретным. Остальные же трудились где придется и как попало — участвовали в набегах, убирали мусор, работали по дому или помогали «специалистам».
Эйхгорн без труда влился в эту систему. Благо пигмеев окружало такое изобилие, что работали они в целом куда меньше, чем люди. Да и вообще жили беззаботно, не утруждая себя законами и правилами. У них напрочь отсутствовали политические отношения, материальных благ хватало на всех, а самыми страшными преступлениями считались вандализм и хулиганство. Ничего более скверного они даже не могли себе представить.
Правительства как такового у пигмеев тоже не было. Во всяких спорных ситуациях они обращались за советом к бабкам — но те были не вождями, а просто старейшинами. Не было определено даже их количество — просто группа самых старых женщин в племени.
— А почему только бабки? — спросил Эйхгорн у Вихрастого. — Почему не дедки?
— Потому что бабки умнее дедок, — ответил тот.
— Кто сказал? — удивился Эйхгорн.
— Бабки сказали, — пожал плечами Вихрастый.
Впрочем, кроме бабок в этом обществе имелись и неформальные лидеры. Тот же Вихрастый постоянно всеми командовал — и его все слушались. Например, на третий день пребывания Эйхгорна в племени пигмеи устроили нечто вроде субботника — чистили территорию от мусора, истребляли в домах-деревьях личинок, вытряхивали половики, мыли окна, — и руководил мероприятием именно Вихрастый.
Эйхгорн тоже помогал. Меланхолично махал сделанной из веточки метлой, размышляя про себя, как построить здесь летательный аппарат. При его новых размерах задача упрощается во много раз — что сложного в создании игрушечного самолетика? Или добыть буквально капельку флогистона, наполнить им хоть тот же рыбий пузырь, привязать к спине… и парить!
Ну или хотя бы высоко прыгать.
Тем более, что падения теперь стали практически безопасными. Пигмеи без страха скатывались с самых высоких пней, прыгали с деревьев. Всюду у них были лесенки и горки, с веток спускались канаты, а квартиры-дупла встречались даже на самых вершинах. Поселок занимал совсем небольшое пространство — всего-то тринадцать деревьев, — но каждое являлось по сути многоэтажным домом.
Хотя по внутреннему устройству эти квартиры напоминали скорее норы, чем дупла. Выдолбленные в дереве, но довольно извилистые, со множеством комнат. Обычно имелась одна большая, из которой отнорки вели в комнатушки поменьше. Спаленки, кухоньки, мастерские и, конечно, кладовочки.
Кладовочек было особенное изобилие. Не все, но многие пигмеи были жуткими барахольщиками, собирая и скапливая все, что казалось интересным. Найденное в лесу, добытое у людей, сделанное собственными руками — хватало разнообразнейшего добра. Изрядная часть этого мусома хранилась в пигмейских закромах уже годами.
Каких-то контор или общественных зданий у пигмеев не было. Все специалисты работали на дому, массовые развлечения устраивались на открытом воздухе, а торговля отсутствовала как явление. По сути, был только зал для собраний — тот самый, в котором Эйхгорна принимали бабки.
Отсутствовали и культовые сооружения. У пигмеев имелось нечто отдаленно похожее на религию, но оно было напрочь лишено богов и вообще сверхъестественных сущностей. Это скорее напоминало закон кармы — считалось, что если ты будешь хорошо относиться к окружающим, то и у тебя лично все всегда будет хорошо. Ну а если плохо… тогда случится какая-нибудь ерунда. Лягушка съест или еще что-нибудь в таком роде.
Впрочем, к смерти пигмеи относились очень спокойно, даже с каким-то равнодушием. Жили они, как понял Эйхгорн, всего лет десять, но при их ускоренном метаболизме это было очень даже продолжительным сроком. Старость длилась недолго — те же бабки сменялись достаточно часто. Умерших не хоронили — просто уносили подальше в лес и почти сразу же забывали о их существовании.
Истории у пигмеев не было в принципе — ни общей, ни личной. Никто из них не знал даже имен своих родителей. События хотя бы недельной давности казались им несказанно древними и не вызывали ни малейшего интереса.
Строить самолет или воздушный шар Эйхгорн быстро передумал. Ему просто некуда было лететь. Конечно, можно продолжать изучать этот микромир и его обитателей, но он все же хотел вернуться в нормальное состояние. Где-то там немой охранник по-прежнему стерег аэростат и запасы флогистона, и Алатус с каждым днем подплывал все ближе.
А как именно вернуться в нормальное состояние, Эйхгорн уже придумал. Идея пришла к нему, когда он участвовал в охоте на огненную агаму. Не слишком крупная, едва ли сорока сантиметров вместе с хвостом, пигмеям она казалась чудовищным драконом. И однако они одолели ее всего лишь впятером — поймали в веревочные силки и затыкали насмерть копьями.
Копья после этого почему-то просто выбросили — и это вызвало у Эйхгорна недоумение. Он спросил, в чем дело — оказалось, что огненная агама очень ядовита. На нее охотятся не ради мяса, а ради крови и внутренностей — из них пигмейка Микстура делает лекарства.
Но использовать испачканные в этой крови копья уже нельзя — убьют они, конечно, кого угодно, но мясо станет несъедобным.
Эйхгорн выслушал с интересом, а когда пигмеи разошлись — прихватил одно отравленное копье себе. А потом еще и выпросил у Микстуры флакон агамовой крови. Любой человеческий врач отнесся бы к такой просьбе с подозрением, но пигмейка лишь предупредила, чтобы Эйхгорн был осторожен и не вздумал это пить.
Обзаведясь оружием, Эйхгорн стал подыскивать средство передвижения. Конечно, он мог вернуться тем же путем, что и сбежал, но ему почему-то не нравилась эта идея. Наверняка Шторелли давно замуровал ту нору или поставил у входа мышеловку.
Нет, лучше попробовать нестандартные пути проникновения. Через окно, например… или через печную трубу. Кардегарт расположен на экваторе, климат жаркий, но печи в домах все равно есть — для готовки.
Хотя это скорее камины, чем печи. В центре каждого здания расположен каменный стержень, который одновременно служит несущей колонной, вентиляционным отверстием и жаровней. Кардегартцы пекут в них лепешки, жарят мясо, рыбу, картошку… хотя насчет картошки Эйхгорн не был уверен. Кажется, у местных она не в почете.
Через трубу Эйхгорн и решил проникнуть. А чтобы сделать это — начал брать уроки у Летуна, лучшего в племени воробьиного наездника.
Пигмеи ловили воробьев силками. Тех, что постарше, попросту ели, а вот молодых выхаживали и приручали. У них имелась самая настоящая воробьюшня на одиннадцать голов — птицы привыкли получать пищу от двуногих и не возражали носить их на спинах.
На одной из птиц Эйхгорн и стал учиться. Самолет, вертолет, воздушный шар… если ты никогда не поднимался в небо на спине воробья, ты просто не знаешь жизни. Попробуй, удержись на скользких перьях, не свались с довольно-таки мелкой птички.
Но с каждым днем у Эйхгорна получалось все лучше и лучше. Он уже мог заставить воробья выделывать фигуры… ну пусть не высшего пилотажа, но хоть какого-то. Если бы птице — да и ему самому! — не требовался отдых, Эйхгорн пожалуй и вовсе бы не опускался на землю.
Пигмеи не обращали внимания на его полеты. У них каждый развлекался по своему усмотрению, и никто не возражал, пока это не мешало остальным. Ворчала разве что Зернышко — ходящая за воробьями пигмейка. Ее раздражало, что Очкарик катается на воробье просто так, безо всякого толку.
В свободное от полетов время Эйхгорн учился пользоваться копьем. Именно копья в основном использовали пигмеи на охоте. Большие и тяжелые рогатины — когда имели дело с крупными зверями вроде крыс и лягушек. Тонкие костяные остроги — когда шли на мелкую дичь вроде жуков и шмелей. И совсем маленькие легкие копьеца — для метания.
