Тетралогия Будущего - Хайнлайн Роберт Энсон (лучшие бесплатные книги txt) 📗
— Ну что ж... — Торби ощутил замешательство. — Я не очень хорошо знаю английский Системы, и я незнаком с историей... ведь этой истории очень много.
— Верно. Я первый с этим соглашусь.
— Но я не могу перевести лучше — меня продали, и я был рабом!
— Ну, ну, сынок.
— Не спорь с дедушкой, будь умницей.
Торби умолк. Он уже упоминал о том, что несколько лет был нищим, и бабушка пришла в ужас от такого бесчестья, хотя прямо об этом не говорила. И он обнаружил, что хотя дедушка и знает об очень многих вещах, когда дело касалось рассказов Торби, он рассуждал с обычной своей уверенностью, не будучи никогда прав. Он с грустью подумал, что это происходит от осознания взрослыми своего превосходства над младшими и что с этим ничего не поделаешь. Он слушал рассуждения дедушки об истории Девяти Миров. Бредли категорически не соглашался со взглядами, бытовавшими на Саргоне, но, в общем-то, его точка зрения была близка к тому, чему учил Торби Баслим — во всем, что не касалось рабства. Он обрадовался, когда разговор вновь вернулся к организации дела Рад беков. Торби заговорил о своих затруднениях.
— Рим не в один день строился, Торби.
— Мне кажется, я никогда не смогу научиться! Я уже подумывал о возвращении в гвардию.
Дедушка нахмурился.
— Это не очень умно.
— Почему, сэр?
— Если ты не чувствуешь призвания к бизнесу, найдутся другие не менее почетные занятия.
— Считаете, что служба в гвардии к ним не относится?
— М-м-м... я и твоя бабушка — мы относим себя к пацифистам философского толка. Нельзя отрицать, что покушению на человеческую жизнь нет морального оправдания.
— Никогда! — подтвердила бабушка.
Торби подумал, что бы сейчас сказал папа? Черт возьми, он знал, что ради освобождения рабов Баслим готов был крушить все направо и налево!
— А что бы вы сделали, если бы на вас шел пират?
— Кто?
— Пират. Представьте, что у вас на хвосте висит пират и приближается с каждой секундой.
— Думаю, следует убегать. Оставаться и вступать в драку аморально. Видишь ли, Тор, насилием ничего нельзя добиться.
— Но вы не можете бежать: у пирата более мощные двигатели. Выход один: ты или он.
— В таком случае следует сдаться; это лишает смысла его намерения... как доказал бессмертный Ганди.
Торби глубоко вздохнул.
— Дедушка, простите меня, но его намерения вовсе не лишаются смысла. Вам приходится драться. Рейдеры захватывают рабов. Больше всего я горжусь тем, что мне удалось сжечь один из них.
— Сжечь один из них?
— Я накрыл его самонаводящейся ракетой. Разнес корабль в клочья.
Бабушка всхлипнула. Наконец дедушка сухо сказал:
— Тор, боюсь, ты подвергся дурному влиянию. Вероятно, ты в этом не виноват. Но у тебя масса неверных представлений, как о фактах, так и об их оценке. А теперь прислушайся к логике. Если ты «сжег» его, то откуда тебе знать, что он был намерен — как ты это говоришь? — «брать рабов». Что бы он с ними делал? Ничего.
Торби продолжал молчать. Было очень важно, с какого края площади человек смотрел на мир... и если ты не имел статуса, тебя не слушали. Это был всеобщий закон.
— Давай-ка не будем больше говорить на эту тему, — продолжал дедушка Бредли. — Что же касается всего остального, то я дам тебе тот совет, который хотел дать твоему отцу: если ты не чувствуешь призвания к торговле, то даже не пытайся заняться ею. Но сбежать в гвардию, словно мальчишка, начитавшийся романтических книжек... нет, сынок! Однако тебе еще долго не придется ломать голову, ведь Уимсби — очень способный управляющий; тебе не придется принимать никаких решений,— дедушка поднялся на ноги. — Насколько я мог понять из бесед с Джоном, он не прочь нести свою ношу еще немного... а если это потребуется, то и больше того. А теперь пойдем спать. Скоро рассветет.
Наутро Торби уехал, провожаемый вежливыми заверениями, что их дом — его дом, и в конце концов юноша стал подозревать, что так оно и есть. Проведя ночь без сна, он принял решение и с ним явился в Радбек-Сити. Он хотел жить, видя вокруг себя переборки и палубы корабля. Он хотел вернуться к тому делу, которому служил папа; быть миллиардером — не его удел.
Сначала нужно сделать вот что. Добраться до бумаг, подписанных его родителями, сравнить их с теми, которые были приготовлены для него — ведь отец, вероятно, хорошо знал, что нужно делать — затем подписать их, чтобы дядя Джек мог спокойно продолжать работу после того, как Торби покинет планету. Дедушка был прав: Джон Уимсби прекрасно разбирается в делах, которых он, Торби, совершенно не понимает. Он должен быть благодарен дяде Джеку. Перед тем, как проститься, надо будет его поблагодарить. А затем — покинуть Терру и вернуться к людям, с которыми он говорит на одном языке.
Войдя в свой офис, он тут же связался с кабинетом дяди Джека, но того не было в городе. Торби решил написать ему записку, выдержанную в самых вежливых выражениях — о да! надо попрощаться с Ледой.
Он позвонил в юридический отдел и попросил разыскать документы, оставленные его родителями, и прислать их к нему в кабинет.
Вместо документов появился судья Брудер.
— Радбек, зачем вам документы, которые вы затребовали из сейфа?
— Я хотел бы взглянуть на них, — объяснил Торби.
— Брать бумаги из сейфа могут только руководящие работники компании.
— А кто же я?
— Боюсь, что вы — всего лишь мальчишка, который плохо представляет себе, что происходит вокруг. Со временем вы будете допущены к руководству фирмой, но сейчас вы — всего лишь гость, пытающийся разобраться в делах своих родителей.
Торби проглотил эту пилюлю: как бы ни звучали слова судьи, в них была доля истины.
— Я собирался проконсультироваться об этом с вами. А как продвигается дело об установлении факта смерти моих родителей?
— Торопитесь похоронить их?
— Разумеется, нет. Но дядя Джек сказал, что без этого не обойтись. Так как же обстоят дела?
Брудер фыркнул.
— Никак. И все из-за вашего упрямства.
— То есть?
— Молодой человек, неужели вы думаете, что служащие компании начнут процесс, который может принести неисчислимые убытки, и будут надеяться, что вы сумеете предотвратить их? Разбирательство с завещаниями может затянуться на годы, в течение которых дела будут стоять на месте... только потому, что вы отказываетесь подписать документы, подготовленные мной много недель назад.
— Хотите сказать, что пока я не подпишу их, ничто не сдвинется с места?
— Совершенно верно.
— Не понимаю. Допустим, я умер — или вообще не появился на свет. Неужели дела останавливаются каждый раз, когда умирает Радбек?
— М-м-м... В общем, нет. С разрешения суда дела ведутся своим чередом. Но вы-то здесь! И нам приходится с этим считаться. Так вот: мое терпение иссякает. Похоже, выдумаете, что, прочтя несколько балансовых отчетов, вы начали разбираться в бизнесе. Ничего подобного! Например, вы убеждены, что имеете право потребовать документы, врученные Джону Уимсби лично, документы, которые даже не являются собственностью компании. И если вы сейчас попытаетесь лично возглавить фирму — если, конечно, нам удастся установить факт смерти ваших родителей — то, насколько я могу судить, нас ожидают многочисленные неприятности. Мы не можем себе это позволить. Так что я хотел бы, чтобы бумаги были подписаны сегодня же, и без всяких проволочек! Вам ясно?
Торби набычился.
— Я не стану подписывать.
— Что значит «не стану»?
— Я не подпишу ни единой бумаги до тех пор, пока не буду твердо знать, что она означает. Тем более, что я не видел документов, оставленных моими родителями.
— Мы еще посмотрим!
— Я буду стоять на своем до тех пор, пока не разберусь, что здесь происходит!
Глава 19
Торби обнаружил, что выяснить истину непросто. Дела шли как прежде, но что-то изменилось. У него появились смутные подозрения, что та помощь, которой он пользовался, изучая бизнес, подавалась не самым лучшим образом. Он начал тонуть в потоке непонятных цифр, не имевших отношения к делу, и неясных «заключениях» и «анализах», которые ничего не анализировали. Но подозрения возникли далеко не^разу.
