Ангел-наблюдатель (СИ) - Буря Ирина (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
— Откуда ты только на нашу голову взялся! — вырвалось у меня против воли.
— Откуда? — протянул он с каким-то непонятным выражением лица. — С вершин наших общих. И если бы не я, то нам сейчас вообще не о ком разговаривать было бы. Не говоря уже о том, что ты бы понятия не имел, что у нее в голове творится. — Он резко встал и размашистым шагом отправился к реке.
Поняв, что уж в чем-чем, а в деле уничтожения Дариных подозрений в отношении меня никакого сотрудничества от него я не дождусь, я бросился к Марине. В смысле, к телефону — прямо на следующий день, на выезде на очередную поломку.
— Я уже все знаю, — сказал я, как только Марина сняла трубку. — Что она тебе говорила?
— Да в том-то и дело, что ничего, — с полслова поняла меня она. — Она меня все больше спрашивает, да и то — обиняками, между делом — кто, когда и с кем познакомился, да как. Если бы не Макс, я бы вообще не поняла, к чему она клонит.
— Марина, — взмолился я, — ты можешь объяснить ей, что все это — полный бред?
— Не могу! — отрезала она. — Вы со своей секретностью идиотской уже такого наворотили, что кому угодно черт знает что покажется — а мне теперь расхлебывать? Вот спросит она меня прямо — я ей прямо и отвечу. А пока — иди и с Максом договаривайся, чтобы он на нее повлиял.
— Да я уже его просил, — буркнул я. — Он меня послал подальше.
— Да? — протянула Марина с ноткой неприятного удивления в голосе. — Это почему же?
— А ему не хочется меня в ее глазах приукрашать, — с радостью ухватился я за эту неприятную (для Макса, как я надеялся) нотку. — Говорит, что если мы с Татьяной и Анатолием дали повод так о себе думать, так нам самим его и устранять. А про Татьяну вообще слышать не хочет, — добавил я для закрепления эффекта, — раз она Дару невзлюбила.
— Ну, подожди ты у меня! — яростно выдохнула Марина. — Хотя… в одном он, пожалуй, прав. Игорь наверняка в курсе всей этой мыльной оперы у нее в голове…. Нужно Татьяну с Анатолием в известность поставить, — помолчав, решительно закончила она тоном, которым исключительно распоряжения отдают.
— Ты хочешь, чтобы я ему об этом рассказывал? — чуть не подавился вопросом я.
— А ты хочешь, чтобы я? — немедленно отпарировала она. — В кого из нас он скорее зубами вцепится?
— Естественно, в меня! — завопил я. — С тобой связываться он не решится — да и Татьяна ему за тебя голову оторвет, а я? Ему же только намек дай на повод самоутвердиться за мой счет, ткнуть меня носом в то, что — что бы ни случилось — я во всем виноват и без него никак не справлюсь! А тут еще именно Дара разговоры ведет — он же ни за что не поверит, что не с моей подачи!
— Да неужели? — отозвалась Марина — на сей раз с неприятной для меня интонацией. — Так может, пора его на место поставить? Впрочем, это — ваши заоблачные дела. Но если уж мне придется перед Дарой дифирамбы вам всем петь, то Анатолия ты возьмешь на себя — ко мне ему сейчас действительно лучше на пушечный выстрел не приближаться.
Я понял, что влип. Похоже, основной закон нашей жизни — не возрадуйся осложнениям ближнего! — работает безотказно и основательно. Отправляя провинившегося не только в ту же ситуацию, над которой он насмехался, но и прямо в руки объекта его не в меру разгулявшегося чувства юмора. Откуда и берется удвоенный залп насмешек. И хорошо еще, если он только ними и ограничится.
О том, чтобы сделать вид, что я просто забыл о разговоре с Мариной, даже речи быть не могло — с нее станется лично проверить, насколько оперативно и исполнительно я отнесся к своей части нашего договора. У Татьяны, разумеется, которая не только потом на работе мне жизни не даст, но и Анатолию тут же доложит свою редакцию сокрытия мной жизненно важных фактов, и… смотри параграф выше. С единственной поправкой — объект насмешек ответными точно не ограничится.
И тут я вдруг понял, что мне делать. По всей видимости, до Татьяны вся эта история все равно дойдет — пусть лучше через меня. Главное — изолировать Анатолия. От меня. Откуда вывод: разбить процесс посвящения Анатолия в фантазии Дары на два этапа. С тем, чтобы второй проходил без меня.
Но день проходил за днем, а мне все никак не удавалось найти подходящий момент для доверительного разговора с Татьяной. На работе Галя все время рядом находилась, вечером по телефону — так Анатолий у нее после второй же фразы трубку вырвет, и прощай, поэтапное решение проблемы. А в выходные, в свете сложившейся дурацкой ситуации, откровенно, на глазах у детей, искать Татьяниного общества у меня духу не хватало.
Наконец, как-то вечером, выходя из офиса, я пропустил Галю в открытую дверь и негромко бросил идущей за мной Татьяне через плечо:
— Есть разговор.
— Вечером позвоню, — мгновенно отреагировала она, поняв, очевидно, по моему тону, что дело серьезное.
— Не дома, — быстро добавил я, отступив в сторону, словно и ее пропуская вперед.
Медленно проходя мимо, она метнула в меня тревожным взглядом. Я успокаивающе качнул головой.
— Выставочный зал? — бросила она через плечо.
— В пятницу, — ответил я, прикинув, что оттуда давно уже вызовов к технике не было — в самый раз профилактический осмотр провести.
К пятнице обнаружилось, что Франсуа интересует мнение работников выставочного зала по улучшению размещения образцов его продукции. Как можно быстрее, чтобы он успел подготовить свои предложения к обычному сентябрьскому посещению нашей фирмы. Вопрос бесперебойной работы техники там также мгновенно приобрел куда большую актуальность, и мы отправились туда с Татьяной вдвоем. Обычным способом, естественно.
Народа в транспорте днем оказалось совсем не много, и мы с Татьяной преспокойно расположились в самой середине маршрутки, оставив вокруг себя по ряду пустых сидений.
— Что случилось? — вцепилась в меня Татьяна, едва мы сели.
Внимательно следя за выражением ее лица, я коротко рассказал ей все, что узнал от Макса и Марины. Она мучительно поморщилась.
— Я знаю, что вы с Анатолием Дару недолюбливаете, — начал горячиться я, — но вряд ли инициатива от нее исходит. Ты же не станешь спорить, что Игорь куда лучше мельчайшую ложь чувствует, а со всем тем, о чем нам приходится держать язык за зубами, они просто не могли не задуматься…
— Тоша, не мели ерунды, — устало отозвалась Татьяна. — Девчонки еще ладно, но ты-то лучше всех должен понимать, что у меня, по крайней мере, нет никакой неприязни к ней — я просто… боюсь за нее. Ничуть не меньше, чем за Игоря. Она молчать и бездействовать не умеет, и эта ее активность не только к ней самой, но и к нему может ненужное внимание привлечь…
— А ты можешь это Анатолию объяснить? — осторожно спросил я. — Спокойно? И доходчиво, чтобы он перестал беситься по любому поводу? Игорь с Дарой в одной лодке плывут, каждый — у своего весла, ни одно из которых забрать нельзя, чтобы лодка их на месте кружить не начала.
— Конечно, поговорю, — рассеянно бросила Татьяна, явно думая о чем-то другом. — Хорошее сравнение. Видит… этот главный ваш, я все сделала, чтобы они на большом корабле плыли — устойчивом, безопасном, в удобстве и дружественном окружении… А им все эта лодка, которая, того и гляди, воду бортом черпнет, почему-то нужнее. А мы ее к тому же еще и раскачиваем, — вдруг остро глянула она на меня.
— В смысле? — насторожился я.
— В смысле, что ты прав, — заговорила она все увереннее. — Все наши тайны, чем бы… и кем бы они ни обуславливались, ничего хорошего им не приносят. Я думаю, любые дети рано или поздно задумались бы, что же от них так старательно скрывают, а уж эти, с их задатками, да еще объединенными… Не удивительно, что они воображают такое, что в простой голове не укладывается. Пора с этим кончать, — решительно закончила она.
— С чем кончать? — Я внезапно охрип, почувствовав, что до сих пор боялся совсем не того, чего следовало.
— С тайнами, — как ни в чем не бывало, пояснила она.
— Татьяна, ты в своем уме? — запаниковал я. — Ты же сама только что говорила о ненужном внимании…
