Неизведанные пути - Бодров Виталий Витальевич (читать книги без сокращений .txt) 📗
Варвар не мелочился. Одним ударом лошадь нападавшего потеряла всякое соображение вместе с отрубленной головой. Всадник соскочить не успел, и его голова присоединилась к лошадиной. Брызги крови слетели с лезвия Томагавки.
— Ништяк пошла, — обрадовался топор. — А ну, еще одного!
Еще одного завалил Боресвет. Перерубив, наконец, копье в руках врага, он затеял с ним поединок на мечах. То, что свою саблю всадник так и не успел вытащить, значения не имело, расторопнее надо быть. Сильным ударом, воин пронзил грудь противника, крикнул, пугая лошадь. Убивать животину было не за что, но мешалась она преизрядно.
Еще один всадник покинул седло со стрелой в груди. А далее завертелась такая карусель, что Таль просто опасался стрелять из страха задеть кого-то из своих.
Боресвет разжился пикой. Не выпуская из руки меч, бросился в атаку. Фактически, так же съезжаются рыцари на знаменитых турнирах, только вот выезжают они в броне и со щитами. У фараданцев подобная защита отсутствовала, поскольку эти всадники были разведчиками, а стало быть, принадлежали к легкой кавалерии. В свою очередь, Боресвет, к радости своей несчастной лошадки, этими прибамбасами тоже не разжился. Поэтому исход поединка был достаточно неожиданным, оба противника сумели счастливо избежать удара, но потом кони ударили грудь-в-грудь, и Боресвет оказался на земле. Не его заморенной кляче было тягаться с откормленным фараданским скакуном. Воин выпорхнул из седла, как прыгун с шестом (с копьем, то есть), пролетел несколько ярдов и упал под копыта скакуна Лани, которого это событие слегка обеспокоило. Пока девушка успокаивала напуганного коня, варвар и гоблин с двух сторон атаковали победителя. Один прикончил коня, второй всадника, как следствие, минус еще один противник. Фараданца, желавшего помочь товарищу, остановил метким выстрелом из лука Ларгет. Тетива при выстреле лопнула, и всадник отделался раной в плечо, после чего ускакал прочь, в схватке более не участвуя.
Пока Таль, грязно ругаясь по-гардарикски (он обнаружил в себе особую склонность к языкам по части ругательств), пытался перетянуть тетиву, в бой вступил особый резерв, то есть все те же варвар и гоблин. Гоблин снова покатился по земле, добавляя к своим ругательствам те, что по широте души громко декламировал Ларгет. Варвар же, ловко поднырнув под пику, неожиданно обнаружил, что для того, чтобы размахнуться топором, места просто не осталось. Тогда он с силой толкнул лошадь вместе с седоком. Силушкой его Беодл не обидел, и всадник вместе с кобылой повалились на землю, причем лошадь на ноги все же поднялась, а вот наездник — нет. Очнулся с помощью Лани Боресвет, спросил скоро ли обед и побрел разыскивать свой меч. Справедливости ради, отыскал он его быстро. Нанок как раз успел увернуться от удара копьем, а гоблин подняться на ноги.
Нападение новых всадников встретили во всеоружии. Ларгет как раз натянул новую тетиву, но в облаке пыли было не разглядеть, кто есть где.
Зато видели остальные. Нанок с гоблином завалили еще одного всадника все тем же макаром, один подсекает коня, второй добивает всадника. Вовремя подсуетившийся Боресвет не дал второму фараданцу пронзить варвара копьем. Попытку пронзить себя самого он тоже благополучно ликвидировал. А подоспевший гоблин, запрыгнув в седло сзади всадника, перерезал тому горло кривым ножом. Отчего-то гоблины всегда предпочитали кривое оружие, может быть, из-за того, что у них и руки были кривые?
Так или иначе, остатки разведотряда с позором ретировались. Таль выпустил вдогонку стрелу, и на сей раз промазал.
— Нехило подрались, — заявил Боресвет, размазывая по лицу кровь.
— Наваляли уродам, — поддакнул довольный топор.
Лани и Бол бросились ловить трофейных коней, варвар, не связанный предрассудками, обшаривал карманы трупов. Один из трупов попытался подняться, Харкул уложил его обратно своевременным ударом ятагана. Не в обычае гоблинов оставлять раненых, еще выживут, чего доброго. Таль попытался уговорить варвара насчет лечения резанной раны на спине, которую он невесть где получил, однако Нанок отказал наотрез.
— Еще чего... царапина ведь! Сама заживет.
— Давай промоем хоть, загноится ведь, — уговаривал его Ларгет.
— Не переводи вино, — отказывался варвар. — Лучше внутрь приму.
Он отобрал у Таля флягу и смачно к ней приложился.
— Другое дело, теперь не помру, — сразу повеселел он.
Вернулась Лани, ведя на поводу коня. Таль кивнул ей на порезанную варварскую спину.
— Давай перевяжу, — предложила девушка.
— Да само заживет, — отмахнулся варвар.
— Фигня какая, — подтвердил топор.
Лани уперла руки в бока, и Нанок понял, что от промывки раны и перевязки ее же не отвертеться по любому. Он еще побрыкался, но потерпел поражение и капитулировал.
Пока девушка обрабатывала рану, Ларгет переговорил с Боресветом.
— Подмоги не приведут? — он кивнул головой в том направлении, куда сбежали последние всадники. — Может, в лес лучше свернуть?
— Коней потеряем, — резонно возразил тот. — Боюсь, придется рискнуть.
В отличие от варвара и гоблина, воин охотно дал обработать его раны. По счастью, серьезных повреждений не получил никто, хотя мелких ран и порезов хватало. Гоблин уперся как скала, дескать, на них, на гоблинах, все заживает моментом. И вообще, мужчина должен уметь терпеть. К тому же, бабам слова не давали, знай свое место, подруга. Лани плюнула и отступилась. Гоблин утерся и вслух высказал мысль, что слюна у нее ядовитая и он, Харкул, теперь наверняка помрет, но не от ран, а от яда. Глаза у девушки стали ярко-зеленые, рука потянулась к ножу, и гоблин предпочел заткнуться. Помрешь там от яда или нет, еще вопрос, а вот от ножа без вариантов, к знахарке не ходить.
Учуяв настроение хозяйки, заворчал Никак. Оскалил клыки, подозрительно глядя на гоблина. Тот оскалил свои в ответ и еще помахал ятаганом. Гоблина Щенок не любил. Наверное, потому, что тот с первого дня знакомства поинтересовался: «А это чей мясо?» Слово «мясо» Щенок уже понимал. Хоть и мог жрать все, что под зубы попадет, а предпочитал все же мясо, как собаке и полагается. А тут его самого мясом обозвали! В общем, довольно обидно.
— Никак, место! — скомандовала Лани, и Щенок нехотя оставил гоблина в покое.
— Здорово он подрос, — удивился Бол. — Это какая же туша будет, когда вырастет? Да ему лошадь на один зуб. Вместе с всадником. И я этим всадником быть не желаю...
— Мастер Лур говорил, что он вырастает за неделю, — сообщила Лани. Все притихли, вспомнив о судьбе Учителя. Где он сейчас, что с ним? Жив ли вообще?
— Ладно, поехали, — скомандовал Таль. — Что ждать-то?
Теперь лошадей было даже с избытком. Их решили не бросать, в хозяйстве пригодятся, как заявил Боресвет. Варвар, правда, заявил, что у него хозяйства нет и не будет, но воин на это хладнокровно ответил, что это его, варвара, проблемы.
Потом Таль неожиданно подумал вслух о том, что не плохо бы допросить тех, кто остался в живых. Гоблин с ехидной усмешкой, из-под которой нагло торчали клыки, заявил, что допрашивать можно только живых. А мертвые — это всего лишь мясо, обтянутое зачем-то кожей, и он, Харкул, решительно не видит способа их допросить. При этом он одобрительно погладил кавалерийскую саблю, ласково обозвав ее ятаганом.
Бол заявил, что любой некромансер с легкостью допросит и мертвого. Варвар ответил, что это будет последнее, что упомянутый некромансер сделает, а кроме того, ни одного некромансера поблизости нет. При этом он подозрительно осмотрел всю компанию, поглаживая при этом топор. Щенок Тьмы при слове «некромансер» недвусмысленно зарычал. Слово это будило в нем какие-то несовместимые с жизнью воспоминания.
— Слушайте, достали вы, Блин, — заявил топор. — Мы поедем отсюда, или как?
К его мнению прислушались. Хоть и железка безмозглая, а мысли порой у него правильные бывают. Уж не глупей хозяина, как ни крути.
Лошади припустили резво. Не то, что бы им этого хотелось, но Щенок Тьмы явно был настроен пошалить. Беда в том, что сами лошади не считали откушенную ногу мелкой шалостью, а потому мчали со всех ног, испуганно косясь на разыгравшегося Щенка.
