Ангел-наблюдатель (СИ) - Буря Ирина (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Дара снова открыла было рот, но я предупреждающе поднял руку. Кто его знает, куда она меня своими вопросами загонит. В свете нашего с Максом противоестественного, но неизбежного сосуществования мне хотелось иметь полные основания — в случае чего — твердо и уверенно заявить ему, что к открытию Дариных глаз на гнусную сущность ее родителя я лично не имею никакого отношения.
— Дара, я не хочу о нем говорить, — решил потренироваться я в уверенности голоса. — С моей стороны это было бы просто некрасиво. Есть только один человек, который может ответить на твои вопросы. Но только имей в виду — ей об этом вспоминать тяжелее всех, так что не вздумай выдавливать из нее больше того, чем она сможет или захочет поделиться.
После этого нашего разговора Дара снова надолго замкнулась в себе. Но уже явно иначе. Она все также молча сидела с нами на кухне во время еды, сосредоточенно уставившись в свою тарелку, но впечатления ощетинившегося зверька уже не оставляла. Я даже заметил, что стоило Гале отвернуться к плите или холодильнику, она то и дело бросала на нее искоса короткие взгляды, то выпячивая, то поджимая губы. Похоже, ей уже действительно не терпелось поговорить с матерью, но пересилить свое подростковое самолюбие она никак не могла. Или просто не знала, как подступиться к ней с такими болезненными вопросами. По крайней мере, мне хотелось думать именно так.
Окончательно рухнуло это гнетущее противостояние благодаря Аленке. Она перемену в Даре учуяла раньше всех и, разумеется, без всяких слов — и тут же потянулась между ней и Галей мостиком, постепенно подтягивая их друг к другу. Бегала то к Гале с просьбой приготовить сегодня то, что Дара любит, то к Даре — с предложением вместе в магазин сходить. И однажды, вечером воскресного дня, половину которого мы в парке провели, Дара с Галей заперлись в гостиной. Честное слово, я бы подслушал (и плевать мне, кем меня Анатолий при этом считать будет!), но вместе со мной из гостиной выставили и Аленку — не мог же я при ней под дверью сидеть! Пришлось ждать, пока обрывки того разговора Аленка из Дариной головы выудит, а я из ее — обрывки обрывков.
Насколько я понял, Галя осталась верной себе — ни единого плохого слова в адрес Дариного отца не сказала. Я очень надеялся, что просто плохо понял. Но с нее вполне могло статься сказать, чтобы не ронять в душу ребенку злых зерен, что его отец был замечательным человеком, просто она, Галя, оказалась недостойной его. Чем, как очень скоро выяснилось, она добилась прямо противоположного эффекта. Но главное, что Дара услышала от матери, что та не то, что ни о чем не жалеет — наоборот, считает ее появление на свет одним из двух самых радостных событий своей жизни, в которой она — со своими девочками и со мной, между прочим! — сейчас совершенно счастлива.
Вот так мы и вернулись к этой счастливой жизни. Она даже лучше прежней стала — теперь Дара принялась свою вину заглаживать, рьяно включившись в домашнюю работу. Уже попробовав обслуживать себя саму, она без малейших просьб с нашей стороны и мытье посуды на себя взяла, и стиральную машину, а летом, когда школа закончилась, уже и ужином нас после работы встречать начала, и уборкой в рабочие дни занималась, чтобы освободить всем нам выходные.
Тем летом они все категорически отказались ехать в лагерь — в июне путевок не нашлось, а потом Олег освободился от своей сессии, и они заявили нам, что будут с ним время проводить. Галя, явно не желая нарушить только-только восстановившиеся мир и согласие, разрешила Даре и Аленку с собой брать — так они все вместе то в кино ходили, то к реке сами ездили, то к Олегу на дачу. Я тоже не возражал — пусть лучше Дара снова в свою старую компанию окунется, чем недавней ерундой голову себе сушит. Тем более что у меня в этой их компании теперь свой, хоть и невольный, разведчик был.
Так я и узнал — по крупицам, опять по обрывкам обрывков разговоров и мыслей — что у Дары появилась новая навязчивая идея. И нет в этом ничего странного и подозрительного. Настойчивое нежелание плыть по течению всегда оценивалось у нас как исключительно положительное человеческое качество, а сочувствие к ближнему и стремление защитить его — и вовсе как добродетель. И именно эти мотивы лежали в основе Дариного намерения разыскать своего отца.
Только узнав об этом, я, правда, занервничал. Черт бы побрал Галину отходчивость и мое чистоплюйство — внушили на пару девочке образ таинственного незнакомца! Но, разобравшись, зачем ей это понадобилось, я чуть не прослезился. Вот так вам, господа материалисты — никакие гены силу воспитания не преодолеют! У воспитанного мной ребенка даже его темная сторона оказалась в подручных у его светлого стремления наказать несправедливость! Дара намеревалась во всей красе продемонстрировать своему родителю то, что он так небрежно отшвырнул, и оставить его в твердой уверенности в том, что никогда и ни при каких обстоятельствах ему не удастся все это вернуть.
Не вижу ни малейших причин скрывать, что эти наполеоновские планы не вызвали у меня никаких опасений. Каким образом, объясните мне, пожалуйста, могла она разыскать того, кого в моем присутствии вытурили с земли, а используемый им образ списали в негодность по причине проявившейся неэффективности? Если и остались какие-то документальные следы его пребывания среди людей, их цепочка решительно и бесповоротно оборвалась в ту новогоднюю ночь, когда Марина легко и непринужденно передала его прямо в руки Стаса. И до тех пор, пока Дара не знала, что отслеживать его дальнейшую судьбу нужно у нас, наверху, беспокоиться всем нам было не о чем.
Вскоре, однако, я понял, что не все разделяют мою снисходительность к Дариному страстному стремлению восстановить справедливость. В мыслях Аленки то и дело мелькали воспоминания о жарких спорах Дары с Игорем и Олегом, которые были категорически против ее поисков отца и всеми силами старались отговорить ее от них. Я чуть было не усмотрел в этом длинную руку Анатолия, который в любом поступке Дары всегда видел вызов всему нашему руководству — а значит, угрозу безопасности Игоря. Но через Олега он бы вряд ли стал действовать — скорее уж прямо за меня бы сразу и взялся.
Так я до сих пор и не знаю, то ли проморгал эти дискуссии мой непогрешимо бдительный учитель, то ли опять радовался втихомолку раздорам между Дарой и Игорем, то ли научился, наконец, отличать действительно опасные действия от преходящих легких увлечений. Так мне было жалко, что он в то время ни разу не попытался меня за горло взять! К осени в мыслях Аленки и следа не осталось от напористых увещеваний Игоря с Олегом и упрямого Дариного отстаивания своей точки зрения — я бы ему на живом примере показал, что не нужно по любому поводу в набат бить.
В сентябре они все вернулись к своей учебе, и Дара, по крайней мере, нырнула в нее с головой. Мне даже показалось, что летом ей просто заняться нечем было — вот и придумала она себе великий крестовый поход. Сейчас же у нее времени даже на их обычное общение уже не оставалось — я заметил, что она все вечера просиживает в Интернете, а их с Игорем довольно частые прежде сеансы в Скайпе практически сошли на нет.
На мой вопрос, не поссорились ли они, она неопределенно дернула плечом и сказала, что ссориться им не из-за чего, но что Игорь совершенно не обязан разделять все ее интересы и имеет право на свою собственную жизнь. Вот в этом я сразу же влияние Анатолия учуял. Так-так-так, вот, значит, как он научился главное от второстепенного отделять? В смысле, если все воздействия извне не проходят, убедить Игоря в том, что его дружба с Дарой является ничем иным, как легким увлечением? И оградить его таким образом от той опасности, которую она для него представляет? Ну, и отлично! Моя Дара никому навязываться не будет — не то воспитание!
На осенних каникулах она пару раз исчезала днем из дома — сама, без Аленки — и я решил было, что она не выдержала и принялась искать пути к примирению с Игорем. Но после них я окончательно убедился, что в отношении цельности ее натуры можно не беспокоиться — она даже отказалась с Игорем и в машине Анатолия после школы к нашему офису ездить.
