Третье правило стрелка - Мусаниф Сергей Сергеевич (полная версия книги TXT) 📗
– А какие у вас уже есть? – поинтересовался Фил. – Мне было бы гораздо легче рассказывать, если бы я это знал.
– У нас есть Кащеево яйцо из Триодиннадцатого царства, амфора с нектаром богов Древней Греции, главный рубильник из города Зион и проклятый моргульский клинок из Средиземья, и мы потратили много сил и пролили реки крови, добывая все это, – сказал Мэнни, никуда дальше рыбалки с Горлогориусом не отлучавшийся.
– Это только цветочки, – пообещал ему Фил. – Пятым ключом является Молот Тора.
– О нет, – сказал Горлогориус.
– Кто такой Тор? – спросил Гарри.
– Мелкий божок, покровитель грома, бури и плодородия, – сказал Горлогориус.
– Странный набор, – заметил Гарри. – Какое отношение гром с бурей имеют к плодородию?
– Очевидно, имеется в виду, чем меньше громов и бурь, тем лучше для плодородия, – объяснил Горлогориус.
– И… насколько он мелкий? – поинтересовался Гарри.
– Не настолько, чтобы я заявил ему это прямо в лицо, – признался Горлогориус. – С такими типами надо держать ухо востро. Очень воинственный божок подобрался.
– Здорово, – сказал Гарри. – И теперь вы пошлете нас сцепиться с этим воинственным божком рогами?
– Признаться честно, мне было бы любопытно на это посмотреть, – сказал Горлогориус. – Но стать богоборцем тебе явно не суждено. В данный момент Молот находится не у Тора.
– А у кого?
– Он отдал Молот почитающему его народу и строго приказал хранить, – сказал Мэнни. – Это же «Оккультные и религиозные символы», третий курс. Стыдно, молодой человек, такие вещи надо знать.
Третий курс, третий курс… Тогда Гарри впервые открыл для себя наличие в окружающем мире алкоголя и предпочитал проводить время не на занятиях по таким скучным предметам, как оккультные и религиозные символы, а в ближайшей таверне. Но одно он знал точно. Народ, которому бог поручил хранить какой-то предмет, принадлежащий ему лично, вряд ли согласится расстаться с этим предметом за просто так.
– Шестой ключ – это Серебряный Серп, – продолжил Фил, с сомнением глядя на пустой стакан.
Сей предмет тоже не был знаком Гарри. Зато по тяжелому вздоху старого волшебника он понял, что Горлогориус знает, о чем идет речь.
– Серп, молот… – пробормотал Мэнни. – Решил пройтись по инструментам?
– Это такой прикол, – объяснил Фил.
– Что прикольного может быть в серпе и молоте? – удивился Гарри.
– Ничего, если они поодиночке. Но два этих предмета, собранные вместе, имеют у меня дома не менее сакральный смысл, чем индийские коровы.
– Что сакрального в коровах? – тут же спросил Гарри.
Джек Смит-Вессон закатил глаза. Интересы Гарри ограничивались десятью метрами пространства вокруг его башни, и порой стрелка это здорово раздражало. Он не был волшебником, но знал об окружающем его мире в десять раз больше Гарри.
– А где последний ключ? – спросил Горлогориус.
– Что? – спросил Фил, отрываясь от созерцания дна своего стакана. – А, седьмой… Ребята, по-моему, вы тут немного волшебники, так?
– Не все, – сказал Горлогориус, при этом глядя почему-то не на стрелка, а на Гарри.
– Мне и парочки хватит. Наколдуйте чего-нибудь выпить, – попросил Фил.
– А ты не путаешь волшебников с официантами? – спросил Горлогориус.
– А вы не путаете меня с Борисом Бурдой? – непонятно парировал Фил. – Вам вообще повезло, что я не джинн. Они иногда исполняют желания того, кто их призвал, а иногда разрывают на части. Это у них от настроения зависит. Только я не могу быть джинном – у меня бутылки нет. А не наколдуете мне выпить, я вам больше ничего не скажу.
И Фил замолк, гордо сложив руки на груди и повернувшись к волшебникам профилем.
Гарвин был прав, творец явно не всемогущий, подумал Гарри. Если он даже выпивку себе сотворить не может…
– Ладно, что тебе сделать? – пошел на уступки Горлогориус.
– А ты чего можешь? – спросил Фил.
– Все.
– Все? Хм… Чего бы заказать при таком многообразии… Ладно, не буду выпендриваться, сделай мне коктейль «манхэттен».
Горлогориус щелкнул пальцами – позерство чистой воды – и в руке Фила вместо пустого стакана оказался полный. И тоже с трубочкой.
Горлогориус был сильным волшебником. Он мог наколдовать даже то, о чем раньше никогда не слышал.
Фил недоверчиво понюхал содержимое стакана, осторожно глотнул и, признав напиток вполне сносным, сделал второй, уже нормальный глоток.
– Вы бы тоже чего-нибудь выпили, парни, – посоветовал он. – Потому что информация о седьмом ключе вам очень не понравится. Особенно тебе. – Фил указал пальцем на Джека. Поскольку пить никто не захотел, Фил продолжил: – Потому что седьмой ключ – это как раз по твоей части. И добыть его можно только последним. После того как остальные шесть будут у вас в руках.
– Почему так? – спросил Горлогориус.
– Потому что так задумано, – отрезал Фил. – Если вы спросите, кем задумано, таки я вам отвечу – мной. Если вы спросите, почему я так задумал, я вам скажу – надо было. И вообще, вы задаете слишком много вопросов.
– Да мы вообще молчим, – сказал Горлогориус. – Что там по поводу седьмого ключа?
– А говорите, что вообще молчите, – укоризненно сказал Фил. По мере поглощения сотворенного Горлогориусом пойла его настроение ухудшалось. – И вообще, почему вы не выказываете никакого уважения моей персоне? Я вас, понимаешь, сотворил, а вы со мной на «ты» разговариваете и какой-то бурдой поите? Почему никто не падает ниц и не славит мое имя в веках?
– Времени нет, – отрезал Горлогориус.
– Скоты, – сказал Фил. – Я вас сотворил, я вас и… растворю. Вот не скажу вам, где седьмой ключ, и кранты вашей вселенной. С Большим Бо шутки плохи, это я по себе знаю.
Только сейчас Гарри осознал, что этот с виду молодой и не очень серьезный парень имеет прямое отношение к опасности, угрожающей их вселенной, и что Большой Бо, в просторечии – Большой Бодун, является не чем иным, как похмельем этого тщедушного типа, которого Гарри видел второй раз в жизни. И оба раза, когда они встречались, Фил пребывал в не слишком адекватном состоянии.
В голове сей факт не укладывался.
Гарри были известны случаи, когда с похмелья творились весьма странные вещи, он даже мог допустить, что похмелье может быть убийственным… Но в качестве оружия массового поражения он себе похмелье все-таки не представлял.
– Хамы, – продолжал Фил. – Быдло. Это разве «манхэттен»? Кто так делает «манхэттены»? Волшебники нашлись. Вы небось такую «отвертку» сотворите, что ей только болты закручивать!
– Винты, – машинально поправил стрелок. – Болты гаечным ключом закручивают.
– Болты гаечным ключом? – повторил Фил. – А где логика? Почему это болты гаечным? Почему не болтовым?
– Потому что такого нет, – сказал Джек.
– А ты вообще кто такой? – взвился Фил. – Ты кто такой, чтобы мне, своему создателю, прекословить? Чтобы мне, своему творцу, грубить? Чтобы меня, своего демиурга, поправлять? Ты меня не уважаешь, да? Вы все меня не уважаете! Но вы еще не знаете меня с плохой стороны! Вы еще узнаете меня с плохой стороны, и мало вам не покажется! Я вам тут такое устрою, что вообще… Короче, отправляйте меня обратно, я вам больше ни слова не скажу.
– Он пьян, – констатировал стрелок, наблюдая за усевшимся на землю творцом. – Даже если что и скажет, можно ли будет верить его словам?
– Настали такие времена, что вообще никому верить нельзя, – сказал Горлогориус.
Филу наскучило сидеть. Осознав, что никто не собирается отправлять его обратно на пляж прямо сейчас, он свернулся калачиком прямо на глазах у изумленной публики. Минуты две он бормотал обидные для присутствующих слова, а потом захрапел.
– Зашибись, – сказал Гарри. – Вы ему доверяете? Знает ли он, о чем говорит?
– Он говорил о серпе и молоте. Это очень похоже на правду, – сказал Горлогориус. – Так что, скорее всего, это и есть правда. Но пока он дрыхнет, мы все равно не можем узнать о седьмом ключе и нам нечем заняться.
