Женить нельзя помиловать - Шторм Вячеслав (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
М-да… Стадо слонопотамов, в сезон засухи несущееся на водопой, производит куда меньше шума, чем перепуганные грабители, выпущенные на волю…
Подождав, пока треск сучьев и топот окончательно стихнут, мы сложили вещи Римбольда обратно в мешок, положили его рядом с бесчувственным хозяином и тихонько вернулись к месту нашей прежней стоянки. На этом настоял я. И оказался прав.
Римбольд появился примерно через полчаса. Точнее, нет. Через полчаса появилась во-от такенная охапка сушняка. Она целеустремленно двигалась в нашу сторону на двух ногах, обутых в знаменитые гномьи башмаки с чуть загнутыми носами.
— Вот, — скромно сказал Римбольд, сгружая свою ношу возле костерка и потупясь, — я вам тут дровишек принес…
— Долг платежом красен, — ухмыльнулся Бон, доставая из кармана кошелек гнома и даренный Друллом золотой браслет. Ух ты, а я и не заметил, когда он отобрал их у грабителей!
Нет, гном не всплакнул от умиления. Хотя, сдается мне, был к тому сильно близок. Он просто стиснул парня в объятиях, торжественно поклонился нам с Глори (ей — куда ниже), потом снял с импровизированного мангала поджарившуюся сосиску, откусил добрую половину и с набитым ртом осведомился:
— Итак, когда выступаем?..
ГЛАВА V,
Когда любой ребенок впервые смотрит на карту современного мира, у него, разумеется, возникает куча вопросов. И наверняка один из них звучит так: почему названия государств-соседей Кнегсии и Нексии различаются лишь в двух буквах? Причем первое — немереное королевство, прямой наследник империи Зензириты Салийской, а второе — ма-ахонькая республика, стыдливо прилепившаяся сверху к могучему южному соседу. Дети, само собой, спрашивают родителей и педагогов, а те или отвечают сразу (если знают), или отмахиваются (если не знают), или говорят: «Подрастешь — сам узнаешь» (если знают, но объяснять неохота). В случае со мной был гибрид второго и третьего вариантов: матушке было решительно начихать на весь мир целиком и его составляющие по отдельности, пока оные ее лично не касаются, поэтому она не знала. Но и обижать меня отказом ей не хотелось. Так что ответ на свой вопрос я действительно узнал сам, когда подрос. И узнал вот что. После развала империи королевы Зензириты, когда большинство северо-западных провинций (Хойра, Райвэлл, Оргейл и прочие), а также ряд колоний по ту сторону Внутреннего моря срочно захотели независимости, мир чуть не погрузился в тотальную войнушку «всех против всех». К тому же империю со всех сторон постоянно тревожили набегами дикие и воинственные варвары, а с востока вдобавок тянулись гномы, первыми получившие от вышеупомянутых варваров по зубам. Может, если бы у Зензириты остались родственники и будь среди них хоть один достаточно жадный и решительный, современные карты выглядели бы совсем по-другому. Но всех родственников предусмотрительная королева, правившая под девизом: «После меня — хоть Грыбочек!», — давным-давно извела под корень, дабы не вводить их в соблазн переворота. А придворные тут же начали вопить, что гигантская империя — колосс на глиняных ногах, который не сегодня-завтра рухнет, придавив всех скопом. И что пусть-де эти алкающие свободы провинции лучше наалкаются вусмерть, а попутно самостоятельно обороняют варварские рубежи, загоняют гномьё обратно в горы и так далее. Правда, справедливости ради стоит признать, что кое-кто из оных придворных загадочно исчез сразу же после раздела империи, чтобы потом возникнуть в тех самых провинциях в качестве основателей новых династий, магнатов и прочих совсем не бедствующих граждан.
Оставшееся от империи королевство, по-прежнему называемое Салия, возглавил триумвират из вице-канцлера, маршала и казначея. Впрочем, просуществовал он неполные три года. За это время всем стало ясно, что главный в триумвирате именно последний, ибо тот, кто держит в своих руках казну, держит и армию, и закон, и все остальное. А казна у бывшей империи, несмотря на трудные времена, была совсем не маленькая. Так что, когда на третьем году двое остальных членов триумвирата неожиданно и скоропостижно скончались, а потом эпидемия цикуты в вине, стилета в спину и падения на мостовую с большой высоты стала прореживать ряды их сторонников, никто особо не удивился. Казначея под ликование толпы возвели на престол под именем Кнегса Первого, а королевство, не долго думая, переименовали в Кнегсию. Продолжение истории случилось лет через тридцать. Кнегс к тому времени уже упокоился в мавзолее, но в отличие от Зензириты, он оставил жену и двух сыновей: Кнегса-старшего и Некса-младшего. И вот настала пора сыновьям жениться. А матушка их, вдовствующая, значит, королева, и скажи: «А что бы вам, сынки, не поступить, как деды-прадеды завещали?» А деды-прадеды (чтоб им на том свете икнулось!) завещали выходить в чисто поле и лупить из луков наудачу, куда Ссуф пошлет. А чтобы подальше послал и никого из своих не пришиб, заклинать стрелы именами воздушных духов-сильфов Боинга, Аэрофлота да Монгольфьера! И там, куда стрела воткнется, жену и приглядывать.
Почесали принцы в затылках: дескать, пока дойдешь до того места, куда заклятая стрела воткнулась, пока разыщешь более-менее подходящую особу, жениться уж и смысла нет. Но все же послушались. А поелику деды-прадеды (чтоб им вторично икнулось!) в своих треклятых заветах не уточняли, сколько стрел зараз пулять надо, братья решили, что много — не мало, взяли луки, по здоровенному пучку заклятых стрел каждый, окопались на холме повыше и устроили всем жителям сопредельных держав веселую жизнь. Говорят, одну из этих стрел потом ажно на Альпенштокском перевале нашли, но дело не в этом. Дело в том, что к древку каждой стрелы была приклеена записка: мы, мол, Кнегс и Некс, принцы кнегсианские, иду… в смысле — удали молодецкой у нас — отсюда до Великого океана, а стрел и того больше. Так что, друзья-сопредельщики, послали бы вы нам невест десятка полтора иль два, да поименитее и посимпатичнее, а то мы еще с недельку постреляем, а потом сами искать пойдем. И с каждым — эскадрон латной конницы. Для верности.
Друзей-сопределыциков, у которых счет покалеченных стрелами шел уже на сотни, объял жуткий страх. Поспешили они послать к королеве-матери посольства с просьбой приструнить сынков. Мол, невесты уже едут. И правда, как только прекратился обстрел, стали подтягиваться к границам Кнегсии караваны с девицами. А чтобы братьям не показалось, что их не уважают, девиц было не то чтобы дюжина-две, а как бы даже четыре, да плюс еще пара — для ровного счета. Кнегс и Некс губы развесили, ждут не дождутся, когда начнутся смотрины, но только послы им говорят: «Нет уж, уважаемые! Мы, как вы и просили, привезли вам дев самых знатных да прекрасных, — врали, разумеется, да только как проверить? — и негоже хоть одну назад возвращать, на весь мир позорить. Так что как вы невест между собой делить будете — дело ваше, внутрисемейное, но уж извольте всех принять по описи и оприходовать. А не то их друзья да родственнички в обиде великой такое устроят, что ваши деды-прадеды на том свете год икать станут!»
Кнегс-удалец окинул ровную шеренгу девиц оценивающим взглядом, кинул шапку оземь и говорит: «Согласен!» А вот брат его Некс — ни в какую. «Не желаю, кричит, чтоб меня к стенке припирали, выбора не оставляли!» А был Некс этот на почве выбора конкретно сдвинут с самого рождения: что дают — не ел, что шьют — не надевал, все приговаривал: «Я сам выберу. И возьму — сам!» Вот тут-то он и взъелся: «Я, мол, в эту авантюру со стрелами влез исключительно затем, чтоб выбор был побогаче. И вообще, авантюру маманя затеяла, вот пусть она на пару с брательником этих кобылиц и объезжает. А я не желаю!»
Долго Кнегс с матерью упрямца уговаривали хоть десяток красавиц себе взять, равную долю наследства папиного сулили, даже звание брата старшего — зря воздух сотрясали. Стоит Некс, руки в боки, ноги на ширину плеч, нос в небеса, и твердит как заведенный: «Я возьму сам! Са-аам!»
