Особо одарённая особа. Дилогия. - Вересень Мария (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
— Ай-яй-яй, — покачал головой дракон и сообщил недовольно: — Должен я тебя, девица, съесть.
— С чего это вдруг? — Я попятилась, не зная, как выскочить из беседки.
— Работа у меня такая, — неохотно пояснил дракон, — всю семью за это кормят. Чтобы я, значит, непрошеных гостей ел.
— Вот просто так? Взял и съел? — возмутилась я.
— Почему просто так? — Дракон отвел глаза. — Найдем какой-нибудь повод. Ты в шахматы играешь? — Он выволок из-под лавки небольшой сундучок, а в сундучке том лежали золотая с серебром доска и такие же фигурки. Золотые драконы и серебряные люди-витязи.
— Ух, какие они у тебя интересные! — Я потянула сундучок к себе и приподняла, определяя вес. — А ты какими будешь играть золотыми или серебряными?
— Золотыми.
— Ишь ты, какой хитрый! — сказала я, вертя в руках фигурку золотого дракона. — Они у тебя небось заколдованные! Ты, наверно, ими всегда выигрываешь!
— Я умный, поэтому и выигрываю, — с обидой произнес дракон и придвинул ко мне своих дракончиков. — На, играй!
— Ну-у, — протянула я. — Ты это наверняка всем предлагаешь! У тебя серебряные заколдованы!
Дракон возмущенно зафыркал и, спрятав две фигурки за спиной, стал быстро перекидывать их из лапы в лапу:
— Нечего ерундой заниматься! Давай, говори, в какой руке твои?
— Правильно, нечего ерундой заниматься! — согласилась я, подняла сундучок и со всей силы тюкнула отвернувшегося дракона в темечко. Золотоглазый замер, тогда я взобралась на скамейку и шмякнула ему еще раз. Дракон завалился на бок, перегородив выход, я долго пыхтела, перебираясь через его лакированную тушу. Выйдя из беседки, нацарапала стрелочку, снабдив ее надписью: «Завалила дракона».
Велий нашел Зорю по драконьему реву. Когда камни обрушились ему на голову, он было перепугался, что все, кроме него, погибли, но потом, вспомнив, по чьей вине все это произошло, решил, что такое не гибнет и вообще не тонет и не горит, и стал искать ход к подземному озеру, протискиваясь сквозь лазы и разбирая завалы.
Увиденное запомнилось магу на всю жизнь: два огромных драконьих зада, промеж которых сидел взмыленный Зоря на груде яичной скорлупы и орал песню:
— Жили у бабуси два веселых гуся… — и в такт лениво лупил подаренным Верелеей мослом по беззащитной филейной части драконов. Увидев Велия, детина подскочил и, облапив, долго кружил с криками, что уже не чаял и свидеться:
— Я-то уж думал, один пропадать тут буду с этими гусями. «Гуси» жалостливо завыли, Велий, уважительно обойдя их, спросил:
— Это что?!
— Говорят, Стражи, только брешут, наверное. Стражи они ведь о-го-го какие! Бот у купцов стражи, это да! Мне один раз так морду начистили, неделю одной кашей питался!
Велий покачал головой и пнул гору скорлупы.
— А кто все яйца рватней поел? Эти, что ли? — Он ткнул пальцем в драконий зад.
Зоря позеленел и шумно икнул.
— Чьи яйца?
Велий догадался, кто истребил всю кладку.
— Че-то мне нехорошо, — просипел Зоря и, просительно глядя на Велия, проговорил: — Пойдем отсюда, а?
— Верелею надо искать, — сказал Велий.
— Че ее искать-то? — Зоря, борясь с икотой, печально вздохнул. — Ножки сами вынесут. Далась тебе эта рыжая зараза!
И они пошли искать Верею.
С радостью обнаружили первый знак, оставленный ею на пути в Подземное царство. А у второго знака встретились с разъяренным красным драконом.
— Спрячься за камнем, будто ты хилый, вылезти не можешь, — велел Велий. — Стони, кричи, братиком меня кличь. Проси руку подать. — И пошел к беседке.
— Ты кто такой? — рявкнула рептилия, злобно щуря глаза.
— Странник, — ответил Велий.
— Сожру! — грозно рявкнул дракон.
И Велий его даже в чем-то понимал. Что еще может сказать бедная зверушка, если она уже пообщалась с Верелеей. Но все-таки покачал головой и заметил, что такому высокомудрому и благородному зверю, как дракон, негоже кидаться на всякого встречного. И, увидев раскиданные по беседке шахматные фигурки, предложил:
— Давайте сыграем на желание. Если выиграете вы, то я сам брошусь в реку, а если выиграю я, то мой братишка вам поставит щелбан. Вон, слышите, стонет, через камушек перелезть не может?
Велий был уверен, что дракон согласится, и порядочно удивился, когда золотоглазый затопал ногами, скрежеща:
— Хватит! Наигрался уже! — и, ощерив пасть, стал наступать на Велия.
Зоря, увидев такой поворот дела, резво поднялся на ноги, вывернул из земли булыжник, недолго думая подбежал сзади и тюкнул дракона по темечку. Золотоглазый обиженно хрюкнул и завалился на бок.
— Неудивительно, что он так взъелся, — задумчиво произнес Велий, присев у второй стрелочки с надписью «Завалила дракона». Зоря только покрутил головой:
— Ну, рыжая. Слышь, Велий, топать надо, пока она всех не порешила.
А Велий задумался: что, если Верелея специально эту книгу сюда притащила, чтобы за обиженных дядюшек и тетушек отыграться? С нее станется.
Серебряный лес оказался сущим наказанием. Листики были еще туда-сюда, мягкие, но вот все сучки и веточки — жесткие, цеплючие, как проволока, даром что из серебра. Отбежав от беседки подальше, я сразу свернула в подлесок, а дальше побрела куда глаза глядят. Ни солнца, ни звезд, ни луны в Подземном царстве не наблюдалось, все золотое небо ровно светилось, и определить по нему, где север, где юг, было невозможно.
— Хоть бы указатели ставили, — пробормотала я.
Чаща становилась все непролазнее, а деревья все ниже и корявее.
На стволах выступала медная гниль, а под конец стали и вовсе появляться ели с железными стволами и бронзовыми иголками.
Бурелом, поняла я и хотела уже повернуть обратно, как вдруг из-за мрачной стены деревьев на меня пахнуло живым запахом цветов. Я, как собака, повела носом. Пахло жильем и хлевом, слышалось овечье блеянье.
Я радостно закричала:
— Люди! — побежала напрямую и застряла в колючих кустах, из которых еле вырвалась, расцарапанная и злая.
Белая овечка с надеждой заскакала и бросилась ко мне, ее счастье, что веревка оказалась короткой. Быстро обежав невеликое подворье, я выяснила, что хозяев дома нет, во всяком случае, живут тут явно не драконы. Я с облегчением взглянула на низенькую дверь ухоженной, но ветхой избушки, какие бывают у вдов, ведущих хозяйство в одиночку.
— Эй, тетенька! — Я осторожно заглянула внутрь. Избушка была без окон и топилась явно по-черному, поэтому в ней было темно хоть глаз выколи. — Эй! — еще раз позвала я, прислушиваясь, не храпит ли кто в темноте. Может, спят хозяева, тут ведь не поймешь, день или ночь на дворе.
— И чего раскричалась? — буркнул из темноты мужской бас. — Видишь, нет никого.
— А вы кто?
— Дед Пихто! — ответили мне из темноты. Заскрипела кровать, будто мужчина перевернулся на другой бок, чтобы снова заснуть.
— Нет, погодите, — я вошла внутрь, — это даже невежливо, так разговаривать с гостями.
В темноте фыркнули, загорелись два больших желтых глаза, меня толкнули в грудь, я вывалилась из избушки, а перед моим носом черный, с порядочного кобеля кот захлопнул дверь и прошипел:
— Ходют тут всякие! Сказано — нет никого!
— Мамочки! Кто это? — спросила я у овечки.
— Ба-аюн ба-атюшка! — с готовностью оповестила меня овца. Хорошо, что я сидела на земле.
— А ты кто? — на всякий случай решила уточнить я.
— Овца она! Отстань от животного! — рявкнул кот.
Я глубокомысленно покивала головой и стала обживаться во дворе. Здесь имелись глубокий замшелый колодец, кривая оградка, хлев, слишком большой для одной овечки, и одуряюще пахнущий и живой яблоневый сад. Вот под яблонями я и решила устроиться. Расстелила шубку, сунула под голову мешок и легла. Веточки колыхались над головой, и, завороженная их покачиванием, я задремала. Во сне мне хотелось есть и снилось, как цветы облетают, образуется завязь, которая превращается в наливные яблочки. Вот одно из них покраснело и шмякнулось мне прямо на живот. От удара я проснулась, но вскочить не смогла, потому что какая-то старуха поставила мне на грудь клюку и навалилась всем весом, рассматривая меня точно козявку.
