Баллада об Угнетателе (СИ) - Ра Юрий (электронные книги бесплатно .txt, .fb2) 📗

— Врут. Не скалками, а кухонными ножами. И всего одного завалили как гуся. Второго уже я убил, правда с их помощью. Вы ж знаете, у меня магия не боевая.

— Хорошая у тебя магия, в хозяйстве полезная. Если бы так хорош не был на поле боя, я б тебе вообще запретил воевать. Толку бы больше было. Хотя и сейчас толк от тебя немалый. Показывай, чего в подарок сюзерену своему приволок. Я ж знаю, ты с пустыми руками к королю не ходишь. Другие бы такую моду завели, глядишь, хоть какая-то польза от них была.

По моему знаку дворцовые слуги занесли ларь с камзолом. В большие окна попадало достаточно света, чтоб ткань смогла показать свою игру. Блин, здорово получилось, заметно лучше, чем раньше. Думаю, она и попрочнее моих первых бронежилетов.

— Это то, что я думаю? Богатая ткань, и на ощупь хороша, и выглядит отлично! На ком бы испытать? Эй ты, подь сюды!

К трону ломанулся один из придворных, гордый от возможности оказаться реально полезным своему монарху.

— Надевай камзол, маркиз, и вставай туда. Только смотри, не дёргайся, а то в голове лишняя дырка будет.

Когда подопытный кролик застегнул королевский подарок на своей груди и отошел от трона на шесть шагов, король встал с трона и вынул из ножен свой кинжал. Невысокий, с пузиком, в панталонах с большими буфами, ставших модными после нашего с Жаном выхода в свет, этот мужчина совсем не выглядел грозно. Даже воинственно не выглядел, даже с кинжалом. Якоб Третий посмотрел на оружие в своей руке, хмыкнул и неожиданно обратился ко мне:

— Если уж проверять, то как следует. Ну-ка, Жорж, давай свой ножичек. Кухонный.

Это как понимать слова, он намекает, что камзол должен защищать его в первую очередь от моего оружия? Или чисто потрепаться на тему подходящего клинка? Медленно и с соответствующим поклоном протягиваю королю свой «воловий язык» двумя руками. Словно не кинжал подаю, а полноразмерный меч. Хотя да, клинок короче одноручного меча всего на ладонь. Якоб взял кинжал за рукоять, взвесил в руке, а потом просто швырнул его в своего вассала. Выглядело это движение абсолютно несерьёзно, вот только результат впечатлил не только меня. По лицам было видно, что не все в окружении короля понимают его возможности как бойца. Мишень лежала на полу и натужно кашляла, мой кинжал валялся в трех шагах от несостоявшейся жертвы. Что удивительно, не только нож при ударе в цель отскочил от тела. Тело тоже отлетело примерно на шаг, настолько сильным был удар.

— Молодец, Жорж. Хороший камзол пошил. Умри маркиз, и отвечать бы тебе за убийство. Или за покушение на короля, я еще не придумал. А так удружил, удружил.

— Старался, ваше величество. Искренне заинтересован в вашем благополучии.

— Что приуныли, соратнички? Посмотрите на графа, приезжает раз в год, и каждый раз с пользой. А вы что? Толчётесь вокруг, а всё без толку! Ладно, с вами всё понятно, присосались как клещи, теперь не оторвешь. Жорж, что еще привез? Ведь знаю, вернее уверен, найдешь еще чем побаловать своего короля.

— Ваше величество, вашему вниманию я имею честь представить королевский напиток под названием бренди. Этот крепкий как ваша рука напиток созревал три года в наших подвалах под неусыпным вниманием графа дер Прист. — Голос мой заполнил весь малый зал, я был хорош как ведущий циркового представления или боёв без правил. Чуток приврал про возраст, годик прибавил бренди. Но народ тутошний пока не шарит в коньяках, можно лепить горбатого.

По взмаху моей руки был принесен и передан мне следующий ларец. Точнее не ларец, а ящик, изнутри наполненный лично мной отобранной соломкой. Ящик был сделан нарочито грубо, но из отшлифованных почти черных досок, чтоб контраст с заполняющей его соломой был резче. Мы с Витором решили, что если пустить на отделку ткань, потом на потоке это сильно ударит по нашему карману. Критически важно будет выдавать на рынок продукт в упаковке, точно такой же какая побывала в руках у короля. Сорт «Королевский» — это не пустой звук. Это бренд, притом, что бренди.

— Так-так, что вы с Витором опять сочинили? Погоди! Я помню, ты обещал нечто такое, чего еще никто не пил. Решили, значит, на мне испытать. Коли король не помрет, значит и самим пить можно. Так?

— Ваше величество, помрёте однозначно. Но не сегодня, и не после этого графина.

— Тьфу на тебя! Сам дурак, и шутки дурацкие. Настойка?

— Бренди.

— Не настойка, понятно. Крепкое?

— Крепкий, вот прямо совсем. Но вы сможете. Маленькими глоточками, держась за спинку кресла, потом сыром закусите и останетесь живы. — По моему знаку вперед вышел слуга с блюдом, заполненном сырами разных сортов.

— Это что, вызов⁈ Я принимаю твой вызов, дер Прист! — Поза, поворот головы, блеск в глазах монарха не оставлял сомнений: его величество будет пить королевский бренди. Риск погибнуть ничто в сравнении с честью и доблестью! Потомки будут говорить, что первым, кто пил это адское нечто, стал король Мерсалии Якоб Третий. А если окажется, что не адское, тем лучше. Вкус и букет сейчас уже никого не интересовали, речь шла о королевском достоинстве.

Думаю, нет смысла описывать процесс дегустации, кто не видел лица человека, впервые попробовавшего дорогой коньяк? Или даже не так, кто из нас не видел морду товарища, впервые отхлебнувшего водки? Горько, противно, но хрен выплюнешь — мужчины так не поступают. А потом уже обалдение, после нескольких выдохов. Глазки расширяются, личико краснеет, грудь колесом, жар в груди — я жив, я смог, я мужчина! В данном случае правильнее фраза «Я король!»

А потом как-то внезапно на месте глыкнувшего дядьки снова оказался монарх, владыка, повелитель. Чего у Якоба не отнять — харизмы и умения держать осанку. Покачал кубок в руке, понюхал, сделал еще один глоток, словно дал шпоры объезженному жеребчику…

— Молодцы Присты, сумели удивить. Я даже не знаю, не ввести ли высочайший запрет пить бренди простолюдинам. Как считаешь, Жорж?

— Всё в вашей воле. Если считаете правильным, так тому и быть. Моего ободрения для этого точно не требуется.

— Мальчишка, я не одобрения спрашивал, а твоего мнения. Есть у меня опасение, что нельзя этот напиток мужичью разрешать, не справятся они с его силой.

— Достаточно цены в качестве барьера. Таких денег, за каки мы будем продавать бренди, у бедноты нет и не будет. А запрет… так даже интереснее выйдет в плане рекламы напитка. Дополнительное внимание и жажда запретного плода. Был бы я из вашей свиты, начал бы отговаривать в надежде, что вы всё-таки издадите соответствующий указ. Хорошая реклама новому напитку не помешает.

— А что сейчас тебе мешает вести себя также?

— Обещание быть честным с вами.

— Да, с таким дефектом тебе в моё окружение не попасть. Ни политик из тебя не вырастет, ни придворный. Так и просидишь в своём графстве. В двух графствах. Ну или в герцоги выбьешься. Жорж, ты в герцоги хочешь?

— Не в этом году, ваше величество. У меня пока вассалов нормальных нет, чтоб работой их нагружать по самые уши.

— Вот! Слышали, дармоеды, что умный человек сказал! Вас надо заставлять работать, а не прыгать вокруг. Слушай, а иди ко мне первым министром, Долинол! Отдам тебе всю эту свору, будешь их кнутом гонять, работать научишь.

— Неее! Ваше величество, убьют в первый же месяц.

— Сильно хорошо о себе думаешь, месяц… Неделю бы не продержался, Жорж! Живых скорпионов жевать не так опасно.

Короля явно повело на откровенность после королевского бренди. Серьёзный напиток получился. Советники, помощники, министры, окружающие короля в продолжение нашего разговора не позволяли себе не то что никаких ремарок, они вели себя так, словно вообще никто ничего не сказал. На лицах печать государственных забот, вселенская скорбь и тень всезнания, коим обладают пророки второго и третьего уровня. Когда сюзерен их спросит, тогда они солидно и аргументированно ответят, а пока молчание их добродетель. Только один, который выжил после броска кинжала никак не мог избавиться от счастливой полуулыбки — сегодня он был отмечен его величеством, оказался реально полезен королю. Такое не остаётся без награды.