Распыление. Дело о Бабе-яге (СИ) - Зимина Татьяна (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
— Проклятый он. Двоедушник. — Таракан смотрел в сторону. — Днем человек, а ночью — зверь дикий, без разума… Хороший мужик. Скольких детей от горькой участи спас. Маша — питомица его. Он их по помойкам да подвалам ищет, приручает — дети, они же что котята, дичают без ласки. Кормит, лечит, обучает… Да, видно, уж недолго осталось. Не выдюжит. Против проклятья не попрешь.
У Лумумбы сделался очень задумчивый взгляд.
— Расскажете, где его найти? — Таракан удивленно поднял бровь.
— Вы же слышали: денег у них нет.
— Ничего. Уверен, мы что-нибудь придумаем. — Таракан долго молчал, будто решая, доверять нам, или нет. — Вы же, я так понимаю, тоже на свой страх и риск воюете? — спросил учитель и окинул взглядом разоренные окрестности.
— Ох и не простой вы маг, товарищ Лумумба. — Таракан впервые улыбнулся, став лет на десять моложе. — Обещаю содействовать, чем могу.
— А вы — не простой охотник, товарищ Таракан. Обещаю не преминуть воспользоваться вашим содействием. — наставник постучал себя указательным пальцем по кончику носа. Оба рассмеялись, будто старые друзья.
Я незаметно закатил глаза.
— Жалко, что не удалось в вещичках Матери Драконов пошарить. — сетовал Лумумба, когда мы остались наконец-то одни, в нашем номере.
Спать хотелось неимоверно. Запыление всегда отнимает много сил. Чувствовал я себя, как осиновый листок, с которого удалили всю мякоть, оставив лишь тончайшие, похожие на сеточку, прожилки.
Но спать было нельзя. Пока вся Пыльца из организма не выведется — ни-ни. Сколько было случаев: отключится человек, а во сне, как известно, себя не контролируешь… А проснется каким-нибудь мальчиком-с-пальчиком в сапогах и с пулеметом. Проще говоря, у каждого свои скелеты в шкафу. И вовсе незачем их оживлять.
Так что, спросив себе ячменного кофе — настоящий, как нам сказали, можно только в "Зеленом Пеликане" найти, у Мадам Елены, — мы с Лумумбой мужественно бдели.
— Думаете, что-то ценное могло попасться? — от скуки поддержал я разговор.
— Прежде всего, хотелось бы взглянуть на её запас Пыльцы.
— Вычислить поставщиков по качеству наркотика?
— В том числе. — кивнул бвана. — А главное, разобраться: откуда у всей этой аферы ноги растут. Над обычными дилерами обязательно должен быть главный. Координатор. — Лумумба, опрокинув в себя остатки мерзкого кофе вскочил, и, по своей привычке, заходил по комнате. — Сам подумай: по всей стране люди пытаются избавиться от наркотика. Ловят распространителей, казнят наркоманов, борются с маганомалиями… Устали, за пятнадцать лет, от вседозволенности. А здесь — тишина, покой и воля! Даже начальник Агентства в ус не дует, тревоги не бьет, депеш в головной офис не строчит. Почему?
— Привыкли, наверное. — пожал я плечами.
— Почему в других местах не привыкли? Почему там, — он неопределенно махнул рукой в потолок, — нас дергают, если кикимора под полом заведется, а здесь, — теперь он потыкал пальцем в пол, — драконы над городом летают, и никто не чешется?
— Ну, говорил же Шаробайко: до Москвы далеко, у них здесь свои законы… А и правда, бвана, чего вы так кипятитесь? Вон, про Мангазею рассказывают: тамошние бароны завели моду Запыленных на службу брать. И боевых берут и природных… Даже у нас, в Москве, за погодой маги следят!
— Ты меня не путай, стажер. — Лумумба затряс головой. — В столице всё под контролем. Хозяевам Мангазеи тоже не резон собственные угодья разорять, они магической силе меру знают. А здесь — он выглянул в окно — всё как-то по-глупому. Анархия, одним словом. Разброд и шатания. Возьми хоть Мать Драконов: колдунье такого уровня, а тем более, Долговечной, были бы рады везде. И у баронов, и у нас в Агентстве. А на что она свой дар тратила? На мелкий шантаж нищих фермеров. Какой в этом смысл?
— Эх, жалко, угрохали её эти горе-охотнички… — я, зевая, потянулся. — Моя бы воля — шкуры бы с них спустил и на просушку вывесил.
В следующий миг я очутился на полу. Удар был бесконтактным, Лумумба мог это делать одним взмахом брови.
— Объяснить, за что?
— Очень бы хотелось услышать… — буркнул я, потирая копчик.
— Ты, Ваня, не помнишь первых лет после Разлома. А уж жизнь до него — тем более…
Как не помнить! Особенно, до того, как к монахам попал… Детские банды — самые жестокие, ибо дети не отличают добра от зла и не испытывают сочувствия к ближнему, а просто хотят выжить. Я был тогда одним из младших — только что пятый день рождения отпраздновал. Подростки такую мелюзгу и за людей не считали. Чтобы доставались хотя бы объедки, такое делать приходилось… Я потряс головой и зажмурился. Те годы я действительно старался не вспоминать. Иногда, внезапно проснувшись среди ночи, стыдно признаться, начинал плакать. От облегчения, осознания, что я уже вырос, и больше никогда не стану прежним. Маленьким зверенышем по кличке Глист…
— …Между порядком и хаосом, стояли только они: вот такие вот охотники. — закончил Лумумба не заметив, что я на время отключился.
— Убийцы они. Им мага замочить — что утереться. Извините, бвана, можете превратить меня в гусеницу на этом самом месте, но что охотники — благородные люди, искренне радеющие о благе общества, вы меня не убедите. — на всякий случай я всё-таки отполз подальше. — Возьмите хоть мегеру эту рыжую… От полу — метр с кепкой на коньках, а предоставь ей возможность — вцепится прямо в горло. Зубами. Повернись спиной — всадит нож под лопатку, да еще и карманы обчистит. У них даже имен нет! Таракан, Обрез… Как цепные псы, ей богу.
Лумумба протянул руку, помогая мне встать. Усадил на стул, протянул кружку с кофе, заботливо наполнив её из кофейника. Сел рядом. От кофе явственно пахло желудями.
— Ты думаешь, что маги и охотники — по разные стороны баррикад. Одни призваны колдовать, а другие — это самое колдовство пресекать. — крякнув, он расстегнул ремень, снял через голову перевязь с пистолетами и повесил её на спинку кресла. Затем принялся, упираясь пятками, стаскивать сапоги. — Но это не так. Когда-нибудь ты поймешь, что делаем мы одно общее дело.
Я не стал возражать. Может, наставник и прав. Когда-нибудь всё станет как раньше, и все станут счастливы.
Но… Он сам сказал: я уже не помню, как было раньше. До Распыления. И таких, как я — больше. Старики постепенно вымирают, а дети, особенно родившиеся сейчас, не знают другой жизни. Они не могут представить мир без магии. Я не могу.
Утро нас порадовало визитными карточками, их принес управляющий. Мы с Лумумбой, пребывая в куда более приятном расположении духа, чем вчера, кушали чай.
Похмелье… От любого удовольствия бывает откат, и Пыльца не исключение. Как погано я себя чувствовал вчера — словами не передать. И наша размолвка с наставником — следствие банальной ломки. Конфликт отцов и детей вечен. Нужно просто смириться с тем, что мы живем в немного разных временах.
После отдыха, хорошего сна, между нами установились мир и благодать. Было очень покойно сидеть за столом, перед самоваром, вдыхая ароматы свежеиспеченных бубликов и клубничного варенья.
— Ну-ка, глянем… — Лумумба мановением брови приказал подать визитки. — Господин Дуринян, Тигран Аванесович, виноторговец. Приглашает отобедать в ресторации "У Чаши", в два пополудни. Господин Ростопчий, Михайла Потапович, промышленник. Приглашает к себе домой. Адрес прилагается. Господин Цаппель, градоначальник… О! Вот это интересно: контрамарка на две персоны в "Зеленый Пеликан". Концерт-кабаре и ужин в нашу честь.
— В нашу честь? — удивился я.
— Мы нынче знаменитости, Ваня. — Лумумба кивнул на газету, лежащую на том же подносе, что и визитки, и сложенную так, чтобы видна была наша с начальником большая фотография, сделанная прямо на пороге гостиницы. — Спасители города. Победители Драконов. — нараспев прочел учитель. — Как удачно всё складывается: теперь не мы будем искать клиентов, а наоборот. — плеснув в блюдце раскаленного чаю, наставник подул на него и шумно выпил. — Только вот… — отставив чай, он защелкал в воздухе пальцами, будто пытаясь уловить нужные слова. — Одеться бы соответствующе.
