Особо одарённая особа. Дилогия. - Вересень Мария (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
— Чего, чего?! — вдруг напряглась лаквиллка. Вампир, проглотив, сказал с усмешкой:
— Да я третий день как на иголках, только и ждал; пока вы все в себя придете.
— С чего бы это такой нетерпеж? — спросила я. Аэрон отер салфеточкой руки и откинулся в кресле с таким видом, словно немедленно ждал подарка по случаю дня рождения.
— На какую-то гадость намекает, — догадалась мавка.
— Гадость не гадость, но желание вы мне проспорили! — оскалился вампир.
— Точно! — хлопнул себя по лбу Велий. — Мы же на желание спорили! — и хищно улыбнулся. Наш дружный вой испугал постоялый двор и заставил поперхнуться Зоряна.
— Это нечестно! — кричала я.
— Дамы были заняты! — орала Алия.
— Вы нам специально подсунули не те тракты! — визжала Лейя.
— Это жульничество! — продолжала возмущаться я, взбешенная их самодовольными улыбочками. — И нечего так делать бровками! Ничего вы не получите!
Они переглянулись и в один голос заявили:
— Как бы не так! Получим, — и, пошушукавшись, обрадовали: — Желаем быть миренскими султанами на одни сутки.
— Ну конечно! — закричала Я. — Как же иначе!
— Все мужики одинаковы! — фыркнула Алия. — Фантазии ни на грош! Казалось бы — целое желание у тебя, нет, гарем им подавай!
Лейя закатила глаза и, поджимая губки, пропищала:
— Я и не сомневалась!
— Вы упали в наших глазах ниже некуда! — сказала я и фыркнула, потому что вампир с магом расхохотались мне в лицо.
— А ты-то чего молчишь? — набросилась Алия на Сиятельного. — Думаешь, тебе гарем изображать не придется?
— Будешь любимой женой! — радостно присоединилась я к ней.
Сиятельный удивленно вытаращился на гогочущих приятелей, а вампир, покрутив головой, пропел:
— А где Серый Волк? Я лично нуждаюсь в евнухе с опахалом.
— Правильно, надо позвать. — Велий выжидательно посмотрел на Алию:
— Скажи Серому, что его ждет нечто незабываемое.
— И как я могла до сих пор жить без вас! — подала голос из-под стола овечка.
Я заглянула под стол:
— Это еще что! Вот скоро лето будет, солнышко, травка, соловьи!
Кудрявая закатила глаза и весело дрыгнула ножками.
Стоило вампиру под причитания и недовольное ворчание подруг начать фантазировать, каким он видит завтрашний день, как во мне подняла голову длиннозубая змея коварства. Я забыла про еду и, ухватив Алию с Лейей за подолы, потащила их в нашу комнату. Возмущение за столом я пресекла на корню, сказав, что собираюсь обсудить репертуар завтрашнего дня (подруги разинули рты, а потом стали и меня поносить всякими словами), но предупредила разомлевших от предвкушения завтрашнего веселья Велия и Аэрона, чтобы сильно губки-то не раскатывали. Парни успели сказать нам в спину, чего они желают, в ответ на что Алия выругалась, а Лейя завизжала и от возмущения даже пустила слезу, мол, она девушка честная и на такое не согласна. Впрочем, когда дверь закрылась, мавка сменила песню и признала, что танцы и кормление виноградом — не такая уж и гадость.
— Проклятье! Сиятельного тоже надо было с собой тащить! — Я рысью пробежалась по нашей комнатушке, собираясь с мыслями, и удержала за подол сунувшуюся было звать Князя мавку. — Ладно, пусть сидит там. Все равно он столько, сколько охламоны, не выпьет, а раньше полуночи он нам не понадобится.
— Ты что-то задумала, — сказала Алия.
— А то ж! — передразнила я ее лаквиллский говор. — Мне специальну архону дали, шобы клявсти до змирти. А без архоны слова — тьфу!
— Чего ты дразнишься! — обиделась Алия.
— Это она с тобой по-лаквиллски разговаривает! — догадалась мавка.
Алия с сомнением подняла черную бровь, твердо заявив, что полиглот я фиговый, но смысл моего заявления она поняла. — Пакость будем творить.
Я выхватила из своей сумки перо, чернильницу и тетрадь, разложила все это на прикроватном столике под взглядами заинтригованных подруг и быстро написала: «План пакости».
— Стратег, — хмыкнула над ухом Алия, я взвилась:
— Глупая! Знаешь, что я придумала? — Не в силах передать словами свою грандиозную идею, я протрубила, как дракон: — У-у-у! — и закатила глаза. — Да об этом, может быть, легенды складывать будут!
У подруг от такого обещания загорелись глаза, вытянулись носы и заострились уши.
— Слово мы не сдержать не можем. Если они хотят гарем — что же, они его получат, и не на сутки, а на целую неделю, если у нас денег и таланта хватит. Но это будет такой гарем, который они век помнить будут. Какая я все-таки умная!
Подруги нетерпеливо затеребили меня, требуя подробностей.
— Знаете, как тошнит, когда сладкого переешь? — Алия неуверенно протянула «Hy-y…», а Лейя радостно затрясла пустой головенкой. — Так я думаю, пусть их «счастливый день» повторяется снова и снова, пока они в слезах нас умолять не станут не делать гарема.
— Один и тот же день? — уточнила понятливая Алия.
— А у тебя сил хватит время вспять поворачивать? — встряла Лейя.
— У меня кладней хватит. Это важнее, — сказала я. — Тут главное — народ подобрать сговорчивый и понятливый.
— Без демонов нам это дело не провернуть, — покачала головой Алия.
— А кто сказал, что только хрупкие девушки должны такие праздники устраивать? Участвовать будут все! И твой четвероногий с Сиятельным, и Зоря, и овечка, даже поселковых наймем, которые согласятся! А скипетр златоградский придется все-таки откопать, сказала я, подумав. — Купцы нам дороже всего обойдутся. А без них не та достоверность будет. — Я макнула перо в чернильницу и заключила: — Значит, расписываем роли.
Утро началось с медного звона и отчаянной ругани прямо под дверью комнаты.
— Ты че прешь, глаза выпучив! — орала поломойка Глашка.
От ее пронзительного крика Велия подбросило на кровати и перекорежило. У купцова слуги голос оказался не лучше, а уважения к старшим ни на грош, и он, еще раз поддав ногой медный таз, завопил на весь постоялый двор:
— Да ты хоть знаешь, сколько прибор для умывания стоит, коровища?! Ты же его помяла! Смотри!
Глашка без раздумий шлепнула крикуна мокрой тряпкой, и поднялся такой ор, что даже Аэрон не выдержал, со стоном открыл глаза.
— Все, поспать не дадут! — Он сел, растирая лицо.
В комнате было свежо, Аэрон заметил щель в раме, в которую надуло снега. Серая мгла за окном и снежная круговерть застили мир. Он потянулся. Скандал за дверью неожиданно оборвался на высокой ноте, и густой бас, объявив, что все здесь дети шайтана, вдруг начал выводить хвалебную миренскую песню, из которой Велий с трудом понимал лишь припев, звучавший в переводе как «ой, люли, люли». Аэрон тоже навострил уши и многозначительно подмигнул Велию, когда к ним в дверь деликатно постучались. Маг, соображавший спросонья хуже вампира, рявкнул:
— Кто там?
В отличие от Аэрона, который закутался в одеяло по самые уши и скалил зубы, он ничего радостного от жизни пока не ожидал.
— Не здесь ли предаются благостному сну великие султаны, чьи бедные наложницы пренебрежительно забыты и омывают лица слезами, ибо радость ушла из их дома, когда их покинули прекрасные Аэрон и Велий?
— Что за ерунда?! — удивленно пробормотал маг, а Аэрон, кинувшись к нему, быстро закрыл другу рот и сладким голосом пропел:
— Здесь, здесь два султана, которым, проснувшись, даже рук ополоснуть нечем.
— Вах! — заорали с той стороны двери и захлопали в ладоши, поторапливая с сильным миренским акцентом: — Девочки, шевелите попами!
Лей, зурна и барабаны подали голос, разом перенеся всех своей мелодией на далекий юг. Дверь широко распахнулась, и в комнату ввалился, часто кланяясь, голый по пояс, но зато в широченных малиновых шароварах, с золотым тюрбаном на голове и с изумительно кривой саблей в расписных ножнах на боку Зоря. Отсалютовав, детина рявкнул на робких евнухов, сопровождавших трех подобных утренней заре гурий, закутанных в тончайшие шелка и кисею. Волку было безразлично, добрым молодцем какой страны оборачиваться, а потому он был смугл, толстогуб и курчав, только с желтыми волчьими глазами ничего поделать не смог. Сиятельный был зализан и звенел при каждом шаге немыслимым количеством тонких браслетов и золотых цепочечек.
