Чисвикские ведьмы - Рэнкин Роберт (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗

И никуда исчезать не собирался. Он пережил и двадцатый век, когда с легкой руки владельцев его интерьер подвергся почти полной перестройке. И неизбежную, казалось бы, угрозу уничтожения в двадцать первом, когда в ходе «реконструкции» почти весь Брентфорд сравняли с землей и возвели на месте прежних домов грандиозные жилые башни. И все благодаря старинной хартии, скрепленной государственной печатью королевы Виктории. Эта хартия подтверждала, что паб находится во владениях Короны [30] и гарантировала «Летящему Лебедю» защиту от сноса на тысячу лет. Кроме него уцелело лишь одно здание в Брентфорде – дом, построенный в конце эпохи короля Георга, в великолепном Баттс-Эстейт. В двадцатом веке дом принадлежал некоему профессору Слокомбу, который обитал в нем один со своим старым слугой Гэммоном.

А что можно сказать об интерьере «Лебедя»?

Кое-что можно. Но очень немного.

Ныне это был самый старый паб в мире, очень спокойный, как и полагается добропорядочным старикам. И популярностью был обязан прежде всего своему почтенному возрасту и всему, что с этим связано. Он сохранил все черты, которые делают паб пабом, отличают его от бара и придают ему особое достоинство. А именно: высокая барная стойка красного дерева, восемь сортов эля, которые наливаются вручную, ровная шеренга английских барных столиков, [31] мишень для прицельного метания дротиков и музыкальный автомат, который давным-давно вышел из строя.

Окна из травленого стекла давно потемнели от миллиона струек и колец табачного дыма. Изрядно потертый персидский ковер помнил шаги тысяч героев. На стенах сохранились выцветшие бумажные обои, на которых кое-где угадывались остатки рисунка.

На полках, которые тянулись вдоль стены за стойкой и под ней, выстроились всевозможные стеклянные емкости для эля, сувениры из Латинской Америки, бутыли из-под старых вин. Повсюду красовались древние открытки с плоскими крышами Брентфорда и прочими видами далекого прошлого.

А между полками и стойкой стоял бармен. Он работал на условиях частичной занятости, и его звали Невилл.

– Добрый вечер, джентльмены, – бросил бармен Невилл, едва Тим и Уилл переступили порог заведения. – Чем могу служить?

Уилл поглядел на Тима. Тим поглядел на Уилла.

– Хм-м… – изрек Уилл, изучая старинное барное оборудование.

– У нас восемь сортов эля, разливаем вручную, – с нескрываемой гордостью сообщил Невилл. – Такого огромного выбора вы во всей округе не найдете, – он выдержал паузу и повторил: – Восемь.

С таким же видом какой-нибудь лорд перечисляет свои поместья.

Уилл улыбнулся:

– А что бы вы порекомендовали усталому путнику?

– Пинту «Лардж» – ответил Невилл. – А что вашему компаньону? [32]

– То же самое, – ответил Тим.

Невилл явно знал свое дело – достаточно было видеть, как он наливал пиво. Наконец, с удовлетворением отметив, что вековой ритуал исполнен должным образом, посетители получили по пинте священного напитка.

Уилл окинул взглядом божественную картину – две кружки на полированной крышке стойки.

– Превосходно, – это было все, что он мог вымолвить.

– Отведайте, – предложил Невилл.

Уилл осторожно сделал глоток.

– У меня слов нет, – произнес он.

– Именно так, как и должно быть, – изрек Невилл. Тим тоже попробовал.

– Недурно, – кивнул он. – Где монитор?

– Монитор? – переспросил Невилл.

– Иридосканер. Чтобы я мог кредитовать вас за выпивку. Бармен развел руками:

– Боюсь, у нас ничего подобного нет. В этом заведении расплачиваются только наличными.

– Что? – ахнул Тим. – Да наличными вот уже пятьдесят лет никто не платит.

– Я заметил, что торговля стала идти хуже, – скорбно констатировал Невилл.

Тим помотал головой, и его лицо пропало под волосами.

– Вот, – Уилл покопался в карманах брюк и достал пригоршню мелочи, – держи.

В волосяной занавеси, скрывающей лицо Тима, появился просвет, в котором показался один глаз.

– Старые деньги, – пробормотал он. – Где ты их взял?

– Долгая история. Держи, расплатись.

Занавес распахнулся полностью. Тим взял монеты, отсчитал несколько и вручил Невиллу. Тот пробил чек на старинном кассовом аппарате и протянул Тиму сдачу.

– Кажется, вы мне недодали, – заметил Тим.

– Ну что вы, – возразил бармен. – Все до единого пенса.

– А, правда… большое спасибо.

Тим проследовал за Уиллом к столику в углу. Там, расположившись в удобных креслах, приятели принялись потягивать свежее пиво.

– Неправдоподобно, – заявил Тим. – Самый настоящий эль. Я и не знал, что существует такое местечко.

Уилл многозначительно улыбнулся.

– Ты был здесь раньше? – подозрительно спросил Тим.

– О да.

– Ты мне об этом никогда не рассказывал.

– Тебя тогда еще на свете не было.

Последний язычник Земли снова приложился к кружке.

– Начало многообещающее. Во всяком случае, голова у меня уже кругом. Кстати, как получилось: такой славный паб, а мы с тобой тут одни?

– Скоро все узнаешь, – ответил Уилл, делая глоток. – Но это действительно самый лучший паб, который только может существовать на свете, ты не находишь?

– Вне всякого сомнения, – Тим поднял кружку, словно его друг только что произнес тост. – Итак, еще раз с начала, если ты не возражаешь. В будущем, в следующую пятницу, я дал тебе «ретро». И это позволило тебе вспомнить всех своих предков. Затем ты вернулся назад – физически. Ты привел меня в паб, который находится чуть ли не у самой моей входной двери и которого я при этом ни разу в жизни не видел. И теперь мы сидим тут и пьем самое лучшее пиво, какое мне доводилось пробовать, но ты его пробовал в какое-то другое время, когда и в проекте меня не было. Я все правильно понял?

– Правильно, – сказал Уилл. – Но это далеко не все.

– Отлично, – произнес Тим. – Мне это начинает нравиться.

– Есть много такого, что тебе не понравится.

– Так не говори мне то, что мне не понравится.

– Я должен рассказать тебе все. И даже когда я расскажу, это будет еще не конец. Далеко не конец. По сути, все еще только начинается, и ты должен мне помочь. Поэтому я здесь.

– Но ты никогда не исчезал.

– Я был в туалете, – напомнил Уилл. – В трамвае.

– Был, – подтвердил Тим, делая основательный глоток эля. – Я это помню.

– Я действительно зашел в туалет. Но тот, кто туда вошел, был не тем, кто оттуда вышел. Первоначальный я – ну, тот, который вошел, – все еще в трамвае. Я велел ему проехать весь маршрут по Центральному Лондону, а потом возвращаться домой. И мне пришлось позаботиться о том, чтобы невзначай его не коснуться. Это временной парадокс. Нечто подобное происходит с Дэвидом Уорнером в старом фильме «Патруль времени». Но у нас пока до такого не докатилось.

– А мне это все еще нравится, – протянул Тим. – Правда, я начинаю понемногу путаться. Можно поподробнее?

– Это очень долгая история, – ответил Уилл. – Я имею в виду – по-настоящему долгая. Она тянется почти триста лет.

– Пойду-ка я принесу еще пива.

– Моя очередь.

– Деньги твои, я плачу, – напомнил Тим. – Ты рассказываешь, я приношу пиво.

– Это по-честному, – согласился Уилл.

Тим принес еще пива. И Уилл рассказал свою историю.

Он подробно рассказал о том, что случится на следующей неделе. О «Мастерском ударе эльфа-дровосека» и цифровых часах на руке Медника. О ведьмах, которые придут в архив Галереи Тэйт, чтобы уничтожить картину, о том, как он спрячет ее от них и подменит картиной Ротко.

Затем он рассказал о роботе викторианской эпохи – роботе с ужасными черными глазами и ужасным зловонным запахом. О том, что робот будет убивать Уильямов Старлингов и попытается убить Уилла, который-сейчас-сидит-и-разговаривает-с-Тимом и которого не следует путать с Уиллом, который-зашел-в-туалет-в-трамвае, хотя в действительности это один и тот же Уилл.