Операция «У Лукоморья…» - Шелонин Олег Александрович (читать книги без txt) 📗
– Поостынь тут немного,– пробормотал он, прислоняя вояку к срубу колодца. Петух клюнул и его. На это ушли последние силы. Клюв застрял в трещине разбухшего от влаги бревна. Никита Авдеевич отключился, повиснув грязным, пыльным комком перьев на срубе. Илья этого уже не видел, ибо спешил на шум драки, разгоравшейся у крыльца. Правая и Левая дружно мутузили Центральную. На перилах стоял Чебурашка с поднятым над головой черпаком.
– Ты Центральная? – интересовался он у каждой из мелькавших перед ним драконьих морд. Морды не отвечали. Им было не до того.– Ты Центральная? – чуть не плача, вопрошал домовой и, наконец отчаявшись добиться ответа, принялся лупцевать по всем подряд. Ковшик начал быстро выворачиваться наизнанку.
Разборка длилась недолго. К моменту возвращения Ильи длинные шеи дракона переплелись в немыслимый клубок, из которого торчали оскаленные драконьи морды с выпученными глазами. Которая из них была Правая, которая Левая, а какая Центральная, разобрать было абсолютно невозможно. Вошедший в раж Чебурашка спрыгнул с крыльца на клубок и упоенно стучал по головам ковшиком, переползая по очереди от одной к другой. Головы молча терпели издевательства домового и только обалдело моргали при каждом ударе. Илья сдернул с клубка зверствующего Чебурашку и отнял у него черпак.
– Пусти,– запыхтел, пытаясь вырваться, домовой,– они мне скажут, которая из них Центральная.
– Я,– сообщила голова с двумя симметричными фингалами под глазами.
Чебурашка дернулся за ковшиком, но Илья легонько шлепнул его пониже спины:
– Брэк! В угол ринга.
– За что? – обиженно засопел домовой, но послушно поднялся по ступенькам и встал в угол. Авторитет «папы» был непререкаем.
Илья повернулся к Горынычу и даже присвистнул от удивления. Шейный узел был тугой и плотный.
– Ну и что теперь делать с тобой будем, Горыныч? Не успели за дружбу братину хмельную опустошить, как ты сразу мордобой устроил.
Головы пристыженно молчали.
– Да-а-а,– протянул Илья,– гордиев узел развязать непросто.
– А ты возьми да сабелькою острой,– подал из своего угла голос Чебурашка. По всему было видно, что он еще не остыл.
– Нет, ты не Наполеон,– укоризненно покачал головой капитан,– у тебя все замашки Македонского.
– Красиво. Какие стихи рождаются,– вдруг мечтательно протянула Центральная.– А если, скажем, так:
– Кому повезло, дура,– подала голос Левая,– нас сейчас на полоски резать будут.
– За что? – искренне удивилась Центральная.
– За папу, бестолочь,– прошипела Правая.– Память отшибло? Кто его скушать хотел?
– Кощей.
– А разве не ты?
– Не я.
– А за что мы тебе морду били?
– Вы мне? Ха-ха…
Головы сделали рывок по направлению друг к другу и затянули шейный узел еще туже.
– Какой темперамент! – покачал головой Илья.– Я вас, пожалуй, не буду распутывать, не то опять передеретесь.
– Папа, спасай! – просипела Левая.– Дышать нечем.
– А буянить больше не будете?
– Мы больше не будем,– с натугой прошелестели головы.
– Попробую поверить. Так… ты морду назад… да не ты, а та, у которой фингал под правым глазом… Хорошо… А теперь ты, бард наш посадский, ныряй в ту петлю… Отлично…
Не прошло и двух минут, как драконьи морды вздохнули с облегчением, покачиваясь на длинных шеях.
– Ну миленькое, ну что тебе стоит? Прости ты дурня старого, мужлана неотесанного. Позволь хоть одним глазком глянуть, что в посаде делается.– Василиса нежно поглаживала зеркальце.– Сердце мое изболелося, исстрадалося.– На зеркальце упала первая слезинка. Стеклянная поверхность нервно вздрогнула.
– Ну разве что одним глазком,– неуверенно пробормотало оно.
– Одним, одним,– обрадовалась медведица, торопливо вытирая слезы мохнатой лапой. Зеркальная гладь пошла голубыми волнами, и перед глазами Василисы появилась сердитая физиономия Чебурашки, яростно колошматившего черпаком по драконьим мордам.
– Ах,– всплеснула лапами пораженная Василиса,– Чебурашка… – Зеркальце отлетело в сторону.– Какая битва! Какой героизм!
– Ну все! – послышалось из кустов.– Последняя трансляция. Больше не заикайся и не канючь. Точка!
10
– Ты пойми, Горыныч, рифма – это еще не все. Главное – смысл и вдохновение, которое связывает смысл с рифмой.
Илья расхаживал по крыльцу и отчаянно импровизировал. В поэзии он был полный ноль, однако положение обязывало. Горыныч слушал затаив дыхание. Случайно открывшуюся тайную страсть Центральной капитан решил использовать в своих целях. Задача, которая стояла перед ним, была под силу разве лишь опытному дипломату. Первое: обеспечить себе спокойную ночь в этой дикой компании, дабы наконец-то отоспаться. И не в пьяном угаре, а нормальным, трезвым человеческим сном. Второе: обеспечить охрану этого самого сна и утилизировать «эликсир», который на глазах начал портить представителей сказочного царства. В выгребную яму его отправлять было нельзя. Не так поймут. Понимая, что Горыныч натура непредсказуемая, капитан решил направить его энергию в мирное русло. Объединив эти задачи, Илья быстро нашел решение и теперь успешно претворял его в жизнь. За Чебурашку и Никиту Авдеевича он был уже относительно спокоен. Они мирно посапывали на широкой лавке в горнице и, скорее всего, проспят там до утра.
– Но вдохновение – дама капризная,– продолжил он свою лекцию,– вечно в облаках витает. Лови там ее, птичку вольную…
– Споймаем, будь спок.– У нас, чай, крылья поболе, чем у нее,– заверила Илью Центральная.
– Э нет! Вдохновение штука тонкая, нежная, эфемерная, можно сказать. Ее голыми руками не возьмешь.
– Че, укусить может? – полюбопытствовала Правая.
– Кто? – не понял Илья.
– Ну, эта… как ее… вдохновление…
– А-а-а… в принципе может… если, конечно, на стрелке базар фильтровать не будешь.
– Какой ты умный,– потрясенно прошептала Центральная,– какие слова диковинные знаешь…
– А что такое стрелка? – заинтересовалась Левая.
– Я уже местным браткам растолковывал,– отмахнулся Илья,– у них спросишь.
– Это какие братки? – ревниво насторожилась Левая.
– Да есть тут на болоте одна троица мохнатая.
– Черти? – догадалась Центральная.
– Угу,– подтвердил догадку Илья.– Но мы отвлеклись. Речь-то о вдохновении шла. Как его поймать!
– Как? – хором вопросили головы. Похоже, этот вопрос волновал не только Центральную.
– Элементарно просто. Как утверждают лучшие меди… э-э-э… ведуны, вдохновение приходит, когда корка от подкорки отделяется.
– Это как? – Левая положила свою морду на перила крыльца, чтобы не пропустить ни одного слова.
– Что такое корка?
– А подкорка?
Посыпались вопросы с разных сторон.
– Ну, это по-научному… по-ведунски, значит… вот это корка.– Илья выразительно постучал по выпуклому черепу Левой. Череп отозвался глухим протяжным звуком.
– Как по чему-то пустому,– удивилась Левая.
– Гм… могло быть и хуже,– пробормотал Илья, но внимания на этом заострять не стал.– Так вот,– тоном опытного лектора продолжил он,– а то, что ниже,– он протянул было руку, чтобы еще раз постучать, но вовремя одумался,– подкорка.
– И их надо отделять? – Правая заинтересованно хлопала глазами.
– Надо! – решительно заявил капитан.
– И что, отделишь и сразу стихами заговоришь?– с сомнением спросила Левая.
– Запросто. Если не белым, то черным стихом обязательно,– заверил Илья, логически рассудив, что если есть белый стих, то черный быть просто обязан.
– Как их отделять? – жадно спросила Правая. Левая затаила дыхание. Технология отделения корки от подкорки волновала, похоже, как левую, так и правую голову. Центральная ревниво посмотрела на них и высокомерно фыркнула:
