Мафиози из гарема - Славная Светлана (полные книги txt) 📗
– Не желаете выпить? – раздался над ухом Ивана вкрадчивый голос. Высохший старец в пышной чалме поигрывал перед ним подносом с серебряными плошками, наполненными какой-то жидкостью.
– Что это?
– Арака. Дивный напиток, заставляет кровь быстрее струиться по жилам, услаждает печень и смиряет желчь. Первая порция бесплатно.
Старец подмигнул и лихо крутанул поднос, невероятным образом не расплескав ни капли.
– Спасибо, я попозже, – мягко отказался Иван.
Старец противно осклабился:
– Что такое «позже»? Шум ветра в кронах дерев. Может, прилетит, а может, обойдет стороной…
Он взял с подноса плошку и опрокинул себе в рот. Снова подмигнул – на этот раз с нескрываемой насмешкой – и горделиво поплыл в обход распаленной азартом публики.
– Делайте ваши ставки, господа правоверные! – послышался призыв несокрушимого крупье.
Иван приподнялся на цыпочки, стараясь его рассмотреть, и охнул от изумления: над головами засуетившихся игроков невозмутимо возвышалась расшитая узором из перекрещенных молотов тюбетейка. Неужто юный кузнец устроился подрабатывать в казино?
Иван заработал локтями, протискиваясь ближе к столу. Представший его взору человек внушал уважение. Судя по массивной фигуре и вздувающимся под одеждой бицепсам, он и впрямь мог бы работать кузнецом, однако принять его за сына вдовы не позволял возраст: рослое «дитятко» выглядело едва ли не старше ее самой. Значит, бедный юноша расстался со своей тюбетейкой. Может, поставил ее на кон и проиграл? Как же теперь его опознать? Иван принялся озираться, разглядывая искаженные страстями лица. Люди разных возрастов и национальностей, состоятельные и не слишком, спешили расстаться со своими динарами, алтынами, дукатами и пиастрами. На игровом столе переливалось золото и серебро, но попадалась и медь, тусклая и застенчивая, как ее хозяева. Игроки сдавливали Птенчикова со всех сторон. Воздух звенел от концентрации адреналина. Запах пота и перегара, изрядно сдобренный курителями гашиша, проникал до самой селезенки. Ивана снова повело. Стараясь избавиться от опасных симптомов приближающегося «отлета в Шамбалу», он протиснулся на свободное место, ближе к столу, и жадно задышал.
– Делайте ваши ставки! – пророкотал крупье, запуская шарик. Иван зачарованно уставился на крутящееся колесо рулетки.
– Сансара… – прошептал он, озаряясь светом нежданного откровения.
– Что? – удивился сосед справа.
– Бхавачакра, колесо жизни, круговорот бытия, круг сансары… Я – шарик! Я мечусь в круговороте рождений, смертей и последующих перерождений! Рука неведомого крупье запускает меня в очередной цикл существования, я несусь по кругу, пока не замираю, изможденный, в какой-нибудь ячейке. Короткая пауза – и новый старт, новая гонка, очередная ячейка… Я – шарик, и нет во мне мудрости, чтобы выскочить за пределы этого колеса!
Рулетка крутилась все быстрее, сливаясь перед глазами в пестрый вихрь. Края её стали расширяться, центр же совсем провалился внутрь, и вот уже гигантская воронка начала затягивать Ивана в свое чрево.
– Я шарик, всего лишь маленький шарик, – прошептал Птенчиков, покоряясь судьбе и устремляясь в радужную круговерть.
– Ты кубик, – прозвучал насмешливый голос, и перед Иваном материализовался давний знакомый – индийский гуру, указавший ему в свое время дорогу в Шамбалу.
– Почему же кубик? – возмутился Иван, даже не удивившийся встрече.
– Потому что мыслишь плоско. Плоский в шестой степени! – Гуру довольно хихикнул.
– Ты хочешь сказать – тупой? – нахмурился Птенчиков.
– Не путай понятия, уважаемый учитель литературы. – Строго взглянул на него индус. – Кстати, ты нашел друзей, о которых так беспокоился в прошлую нашу встречу?
– Да, спасибо.
– Мир тесен, – философски кивнул мудрый йог.
– Слушай, гуру, мне тут нужно найти еще одного человека, сына вдовы… То есть двоих – еще художника по фамилии Антипов… Да что я говорю, четверых: еще кого-то из местных, умудрившегося улететь на машине времени в двадцать второй век, и девушку, которую он собирался от чего-то спасти…
– Мир тесен, – многозначительно повторил индус и извлек из-за уха любимую английскую трубку.
– Так ты считаешь, мы с ними пересечемся? – обрадовался Птенчиков.
Гуру выпустил из ноздрей курчавое облачко дыма и углубился в созерцание его неспешного полета.
– Подожди-ка, а где же Амира, эта чудесная индийская девушка, последовавшая за тобой? – вдруг обеспокоился Иван. – Ты случаем не бросил ее посреди Млечного Пути?
– Не используй многозначных слов, говоря о сути явлений. Бросить Амиру куда-либо мне не хватит физических сил, бросить где-либо – кармических прав. Из привязанности рождается печаль, но разве можешь ты назвать печалью мою Амиру?
– Ничего не понял, – жалобно признался Птенчиков. – Выходит, вы расстались?
– Когда наступает утро, смеешь ли ты утверждать, что расстался со звездами?
Иван честно задумался над предложенным вопросом. В голове нестерпимо зудело – это чесалось среднее ухо.
– Твои друзья очень хотят выйти на связь, – оценил его состояние гуру. – Что ж, прощай.
– Не уходи! – закричал Иван. – Последний вопрос: объясни мне, мудрый гуру, что за чертовщина творится и этом городе? Почему мусульмане позабыли заповеди Корана и безнаказанно предаются пороку, употребляя спиртное, играя в азартные игры и…
– Помни: мир тесен! – загадочно улыбнулся гуру, растворяясь в радужном мерцании.
Голова Птенчикова раскалывалась. «Ох уж эти ученики! – подумал он недовольно. – Ни минуты покоя. Захотелось им, видите ли, пообщаться…» Иван попытался сосредоточиться, вызывая перед мысленным взором образ Вари.
И вот изнывающая от беспокойства Сыроежкина, прервав метания по переулку близ чайханы, приняла долгожданный сигнал:
«Я шарик, я шарик, как слышно? Прием! Я маленький шарик, плоский, как кубик… Я почти расстался со звездами… Мне тесен этот ми-и-ир!»
Глава 9
– Иван Иванович, кофейку? – услышал Птенчиков голос Егора. Он приоткрыл глаза и впрямь увидел своего бывшего ученика, участливо протягивающего небольшую глиняную пиалу.
– Ты мне не мерещишься? – на всякий случай поинтересовался Иван.
– За кого вы меня принимаете! – возмутился Егор, потом немного подумал и опасливо уточнил: – А правда, за кого?
– За Егора Гвидонова, гения и шалопая.
– Ну, тогда все в порядке. Вы хлебните горяченького, легче станет.
Иван принял от него пиалу, до половины заполненную слоем гущи, и пригубил едва теплую, горькую жидкость.
– Ну и гадость… Это может понравиться только Мамонову с его извращенными гастрономическими вкусами. – Птенчиков взглянул на своего ученика: – Что ты делаешь в казино?
– Возвращаю вас на грешную землю. Когда Варвара услышала, что мир стал вам тесен, она чуть не вломилась в чайхану, кроша всех встречных на заварку. Едва убедил ее не нарушать местных традиций, удерживающих женщин на расстоянии от контактов с незнакомыми мужчинами, и сменить меня на посту в машине времени.
– Значит, сейчас она караулит Антипова?
– Ага. Кстати, вам удалось разыскать сына вдовы?
– Нет. Но я обнаружил его тюбетейку. Она надета на голову крупье, и мне кажется, что это ужасно.
– Неужели тюбетейка ему так не идет? – удивился Егор и вытянул шею, стараясь поверх игроков рассмотреть этого нестандартного субъекта.
– Ты неправильно понял, – поморщился Птенчиков. – Для того чтобы юноша расстался с вышитой матерью тюбетейкой, нужны были исключительные обстоятельства. Не знаю, жив ли он сейчас…
– Жив, – раздался рядом незнакомый голос. – И пожалуйста, слезьте с моей ноги, она совсем затекла.
Птенчиков проворно откатился в сторону и уставился на взъерошенного парня атлетической комплекции, приподнимающегося с ковра.
– Кто ты, а мираж в песках пустыни, – украшение барханов и загадка для путников?
– Я Самид, сын Фатимы, овдовевшей три года назад. Правильно ли я понял, добрые незнакомцы, что вы меня разыскивали?
