Охотник на санги - Жаринова Елена (первая книга txt) 📗
26
Сантана не понимала, что с ней происходит. Вернувшись в лабораторию, она, путаясь в рукавах, накинула плащ, схватила сумочку и бросилась на улицу. Добежав до парка, закурила сигарету и перевела дух.
С чего она взяла, что доктор Мартинес просил ее выполнить эту работу? Он не просил, теперь она точно помнит… И главное – какой бес попутал ее стянуть со стола ученого эту книжку?! Теперь тот же бес подсказывал, что незаметно вернуть украденное не удастся и надо от него избавиться. Воровато оглядевшись, девушка опустила книжку в первую попавшуюся урну.
Я вздохнул с облегчением. Ты ведь уже поняла, Сурок, что я и был тем бесом, который попутал бедную Сантану… Теперь доктор Мартинес не мог прочесть «Тайну…» немедленно. В ближайших магазинах она распродана. Даже если ученый проявит настойчивость, найти роковое издание он не успеет: ангелы Вираты уже начали работать с его памятью. И с памятью падре Мигеля тоже. Это гораздо удобнее делать, когда предмет, который надо удалить из памяти, отсутствует в поле зрения.
И еще: теперь я знал, кто подложил «Шамбале» свинью. Но выдавать Энрике Тореса я не собирался – из элементарной человеческой солидарности.
С чувством выполненного долга я покинул тело расстроенной Сантаны и оказался в Темноте. Сейчас впереди загорится свет, и я вернусь туда, откуда ушел, – к старому пню, заросшему иван-чаем.
Света не было. Шли секунды, минуты, я точно знал, что ему давно пора появиться, но меня по-прежнему окружала Темнота. Я вертелся как ужаленный. Скоропостижно приближалась паника. Я слышал, как кровь стучит в висках, хотя не имел ни того, ни другого…
– Пусти! – отчаянно рявкнул я в Темноту.
Та отозвалась дебильным смехом:
– Гы-ы-ы!
– Кто здесь?! – заорал я, хватая пустоту руками.
– Это я, – послышался доброжелательный голос Алана Нэя.
– Мы с Аланом решили встретить тебя, Грег, – влез Табаки. – Извини, не захватили ни цветов, ни оркестра. Гы-ы-ы!
Эти двое каким-то образом удерживали меня в Темноте и не пускали в Атхарту. Но теперь я по крайней мере знал, что происходит. Я перестал судорожно барахтаться – надо же было сохранять лицо перед этими мерзавцами! – и спокойно спросил:
– Что тебе нужно, Алан?
– Ты еще держишься? – сочувственно поинтересовался Нэй. – Я думаю, у тебя хватит сил меня выслушать. Я тут случайно присутствовал при разговоре богов… Вирата и Натх говорили о ком-то, кому удалось вмешаться в прошлое. Я хочу знать, кто это, Грег.
– Пошел к черту, – ответил я, как партизан на допросе. Я даже плюнул бы ему в лицо, если бы нашел чем!
Нэй беззлобно ответил:
– К черту пойдешь ты сам, если не скажешь. Еще немного, и ты откроешь одну из самых страшных тайн Атхарты. Правда, поделиться впечатлениями ты уже не сможешь.
– Гы-ы-ы! – одобрительно отозвался Табаки.
– Грег, я не в первый раз вижу тебя в работе, – продолжал Нэй. – Надо признать, ты никуда не годный адъют. Ты слишком близко к сердцу принимаешь дела живых и ни в грош не ставишь Устав. Признайся: ты ведь собирался скрыть имя виновного?
– А ты признайся, что снова решил выслужиться перед начальством. Состряпать на меня донос Натху, – прохрипел я, задыхаясь. – Но не надо брать меня на испуг. Когда я вернусь, Вирата узнает все, что нужно.
– Нет, Грег, – Нэй грустно вздохнул, – ты не вернешься. Если ты не скажешь мне, кто передал на Землю информацию, ты исчезнешь. Я смогу находиться здесь еще долго, а вот ты… Ну! Имя! Живо! – заорал он на меня, и вовремя: я уже проваливался в пучину небытия, из которой выбраться невозможно. Я переставал быть, и это оказалось гораздо страшнее смерти…
Ненавидя собственное бессилие, я крикнул:
– Его зовут Энрике Торес!
Темнота впереди сразу расступилась. Свет оказался так близко, словно он сам притянул меня к себе. Позади затихал отвратительный смех Табаки. Через мгновение я упал лицом на влажную траву. Рядом высился старый пень. По его шершавому боку ползла зеленая гусеница. Я смотрел на нее и пытался отдышаться. Я чувствовал себя, как утопающий, который чудом добрался до берега. Но, конечно, я не чувствовал себя победителем…
А это что еще? Всем телом я почувствовал мерный, дробный звук, раздающийся по земле. Лошади скачут – догадался я и поднял голову.
По дороге рысью двигался конный отряд. Всадники – их было человек пятнадцать – казались актерами, сбежавшими со съемочной площадки в разгар рабочего дня. На одном я заметил рыцарскую кирасу, на другом – буденовку с красной звездой. И почти у каждого впереди сидел ребенок – мальчик или девочка. Еще двое везли в седле женщин: кудрявую блондинку в розовом свитере и крупную брюнетку в брючном костюме. Возглавлял отряд усатый человек в кепке; его лицо показалось мне смутно знакомым. В целом зрелище было немыслимое. Ну все, спятил, обреченно подумал я и снова уткнулся лицом в траву.
Но предводитель успел меня заметить.
– Эй, парень! – крикнул он. – Ты что валяешься? Вставай! Война началась.
27
«Киев бомбили, и нам объявили, что началася война»… Мне кажется, Сурок, страх перед войной существует в нашем поколении на генетическом уровне – его передали нам наши бабушки и дедушки, дети сороковых.
А помнишь фильмы об атомной бомбе? Они вызывали липкий ужас перед медленной смертью, вползающей в дома, лишающей зубов и волос… Брр. В детстве мне по этому поводу снились такие кошмары – елочки зеленые!
Но все это было там, на Земле. О том, как происходили войны в Атхарте, я уже тебе рассказывал. Никого убить невозможно. Что же произошло на этот раз?
Я ждал объяснений от усатого предводителя отряда, а тем временем его всадники устраивались на привал.
Вскоре моя любимая поляна являла собой смесь пикника и партизанской стоянки. Бегали ребятишки, всхрапывая, паслись кони; на мангале жарилось мясо, суровые дядьки выстраивали с помощью картофелин план наступления.
– Как тебя зовут, уважаемый? – предводитель всадников наконец подошел ко мне. Он был одет в галифе, как у капитана Жеглова, и меховой жилет поверх свитера крупной вязки.
– Егор Гобза, – представился я, пожимая протянутую руку.
– Гобза? – подивился усатый, вглядываясь в мое лицо. – Редкая фамилия… Ленинградец, говоришь? Знаю, знаю, что переименовали… Что ж, приятно встретить земляка. А это Яна Юлиановна, – он указал на блондинку, – и Мирра Львовна, – брюнетка слегка наклонила голову. – Сейчас они тебе все расскажут.
– Да как рассказать-то такой ужас? – вздохнула розовая дама. – Мы с Миррой из Райцентра.
– Откуда? – изумился я.
Яна Юлиановна смущенно пояснила:
– Из Райцентра. Так называется наш городок. В смысле «центр рая». Мы с Миррой преподаем в школе. Знаете, у нас там много детей. Это очень печально. Но мы стараемся, чтобы бедняжки чувствовали себя хорошо. Вы же понимаете, детям нелегко в Атхарте. У каждого за плечами безутешные родные, а горе близких мешает привыкать к новым обстоятельствам… Мы помогаем им адаптироваться. Ну вот. У нас шел урок. Мы услышали шум за окном и увидели, как люди бегут по улице. А за ними летит… Мирра, продолжай, я больше не могу!
Она закрыла лицо руками. Ее подруга продолжила низким, почти мужским голосом:
– А за ними летит существо ростом больше человека, с крыльями и птичьей головой. Если кто-то из присутствующих видел египетские статуи, – с сомнением произнесла она, – тот может себе представить. На груди у него висело нечто вроде фотоаппарата, и только по его действию мы поняли, что это оружие.
– Ужасное оружие! – воскликнула Яна. – На что бы он его ни направлял, все исчезало без следа. Люди, дома… Оставалась черная дыра, обугленная, дымящаяся по краям. Я повела детей через подвал, через столовую к черному ходу… Мирра мне помогала. Когда мы бежали, то видели много этих чудовищ, кружащих над городом. Они нас не преследовали. Но они выгнали нас из наших домов и убивали всех, кто сопротивлялся или просто бежал недостаточно быстро. Нам с десятью ребятишками удалось добраться до Запорожья…
