Миссия «Демо-2020» - Краснов Антон (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
– Абстинент, что ли? – спросил Коркин с мимолетной ноткой презрения. – Эге?
– Нет, я… я – просто не пью. По соображениям…
– Значит, здоровье бережешь, – констатировал Антон Анатольевич, – ну что же, это самое… это отлично. Здоровье – оно такая штука. Вроде и есть, а хоп! – и вот. Н-да, братец. Вот за это и выпьем. Здоровье!! Это самое… Тебя как зовут?
– Кле… кле… п-па…
– Клепа? Хорошее имя.
– Кле…п-па… Климентий П-пакин, – наконец выговорил перепуганный курьер. Но уже было поздно.
– Пей, Клепа, да дело разумей, – отечески напутствовал его Коркин и, чокнувшись с Афанасьевым, опрокинул содержимое бокала в рот. – Это самое… хорррошо па-ашла!!
Новоиспеченный Клепа не посмел противиться воле губернатора и тоже выпил. Лошадиная доза могучего коктейля явно не соответствовала тщедушному телосложению курьера: его сразу склеило, скрючило, он поперхнулся, и губернатору лично пришлось постучать ему по спине, а потом подать на закуску апельсин. Кстати, тот самый, которым угостил его по башке Афанасьев.
– Ну, еще по одной? – раздухарился Антон Анатольевич.
– Погоди ты! – осадил его Афанасьев, – Прежде послушай, что я у тебя спросить хотел, за чем, собственно, и приехал. Нет, конечно, я тебя повидать приехал, старого друга, – тут же исправился он, заметив, как по широкому лицу Коркина скользнула массивная, как весь его облик, сумрачная тень, – но и один вопрос уточнить. Тут, в общем, такое, Антон Анатольевич: меня в Москву вызывают, и не куда-нибудь вызывают, а… – Он назвал длиннющее наименование инстанции полностью,
не поленившись произнести несколько мудреных нездешних слов. – Я думаю, что это может быть насчет Лос-Энгельса, как ты полагаешь? Ведь ты губернатор, должен быть в курсе, а?
Антон Анатольевич еще больше помрачнел. Его добродушное лицо, круглое, похожее на аккуратно пропеченный блин, побагровело (словно блин подрумянился). Он посмотрел на развеселившегося Клепу и проговорил:
– Значит, информацию тянешь?
– Ну, ты, Анатольич, запел, как в старые добрые времена, когда еще был редактором злополучной «Вспышки». «Информация, вытягивают»! Весь репертуар сохранил.
– «Вспышку» я сам закрыл за чрезмерную желтизну, а насчет информации… Что это ты при Клепе распространяешься, он же только посыльный, наверняка не в курсе темы, не того он калибра, чтобы ему доверять государственную тайну?!
– Ну, Анатольич, началось. Знаем мы твои тайны! Их сначала во всех газетах тщательно протреплют, а только потом начинают секрет из них делать, когда даже последняя свинья знает, что к чему.
– Ну вот и обращайся к последней свинье.
Из своей прошлой (журналистской жизни) Антон Анатольевич, помимо безудержной склонности к горячительным напиткам и разгульной жизни, вынес еще и крайнюю обидчивость. Он вполне мог обидеться на то, что ему сказали, будто небо – голубое, а слон – самое крупное наземное животное. Афанасьев это знал, потому плеснул курьеру Клепе еще, практически заставил выпить, а когда тот окончательно сомлел, обратился к губернатору:
– Ну, я же вижу, что ты в курсе! Давай, давай, говори, чего от меня хотят?
– А у тебя совесть нечиста, что боишься явиться в Москву неподготовленным, так? – ухмыльнулся Коркин. – Ну… ладно… это самое. Скажу. Начисли-ка еще по бокальчику, Женя. Подтягивают тебя, верно, вот зачем. На прошлой неделе мне звонил сам Глэбб. Заместитель директора госбезопасности всего Конгломерата. Глэбб!! – Антон Анатольевич поднял указательный палец, как бы давая Афанасьеву возможность прочувствовать всю значимость этого события и весомость громкого имени, только что названного им. – Не секрет, что около двух месяцев назад он тут был. Ты, конечно, в курсе, так?
– Да.
– В общем, дело касается малаховского проекта, а тебя, по всей видимости, тормошат как человека, который лично знал Малахова. Вот так.
– Все?
– Все.
Евгений Владимирович минуту смотрел на лукавое лицо Коркина, а потом прищурил левый глаз и произнес:
– Тэк-с! А ну-ка, еще по одной! Пока жена не видит, это самое, – передразнил он губернатора. – Упп!! Хорошие у тебя напитки, – выдохнул Афанасьев. – А теперь колись, Анатольич, после третьей: что тебе еще известно?
– Ну… это самое…
– Да давай, давай, я же вижу, что тебе самому невтерпеж рассказать, просто ломаешься, как красна девица!
– Ну, это самое… слышал я, что готовится какая-то операция, и набирают состав для нее… для ее… осу-ществле-ния, – выговорил Коркин. – Руководить будет вроде как Синька, наша, лос-энгельская, а курировать – лично Глэбб.
– Синька? А это еще кто такая?
– А помнишь толстую бабу, которая похожа на помесь бульдозера с кенгуру? Имя у нее такое длинное, дурацкое, и сама она…
– М-м-м… – принялся припоминать Женя.
– Ну, ты помнишь! Она на тебя в суд хотела подавать за то, что ты ей рассказал анекдот. Анекдот нормальный, лично я до сих пор не понял, чего она, дура, так взъерепенилась. Выдержка из протокола: «Были задержаны старший сержант Петренко – за изнасилование гражданки Сидоровой, и гражданка Сидорова – за неподчинение сотруднику милиции при исполнении…» Она же из себя такую законницу строила, вот ты ей и подсунул парадокс из абсурдной российской действительности… уф-ф-ф!! – закончил губернатор свою длинную фразу, отнявшую у него массу калорий.
Афанасьев привстал в кресле.
– Что? Вот эта… КОТОРАЯ?.. Да ты что, Антон Анатольич, в своем уме ли?
– За что купил, за то и продаю. А не выпить ли нам еще по одной? А то, я смотрю, ты не вынес поклепа…
– Кл-лепа – это я, – прерывая губернатора, пробулькал курьер, обдирая подбородком колени, и свалился под столик.
Это напомнило Афанасьеву о том, что пора уходить. Он подхватил в стельку пьяного Клепу и поволок его к дверям. Губернатор проводил их насмешливым взглядом, а потом добавил вдогонку.
– Да. Чуть не забыл. Там что-то с клонированием связано. Смотри, Женька, чтобы все обошлось одной Сильвией. А то ка-а-ак наштампуют…
– Спасибо на добром слове, Антон Анатольевич, – проворчал Афанасьев, пытаясь вписать бедного и ни в чем не виноватого Климентия Пакина в формат двери.
Пробила полночь. Ровно через девять часов Афанасьев должен был явиться в московское ведомство, чтобы подтвердить или опровергнуть сведения, с барского плеча брошенные Коркиным, веселым поволжским губернатором.
Кабинет, куда все-таки вошел Афанасьев ровно в девять часов утра по Москве, был огромен и абсолютно пуст, как первоначально показалось ему. Впрочем, уже через несколько секунд он убедился, что это не так. И неудивительно, потому что стены, пол, потолок помещения были абсолютно белыми, прочий интерьер был подобран соответственно, так что белые кресла, столы, стулья, откидные несущие панели на стенах просто сливались со стенами, становясь почти совершенно незаметными. Пол легко фосфоресцировал: наверно, и это сыграло свою роль. В помещении не было ни одного окна и ни одного явного источника освещения, однако пространство зала было пронизано мягким, приятным для глаза светом. Стены отливали матовым, потолок казался волнистым и вызывал смутные ассоциации с морем. Странное, странное место… Афанасьев не успел оглядеться, как за его спиной возник и укрупнился неясный звук. Гость Москвы обернулся: за ним стоял невысокий лысый мужчина неопределенного возраста, в светло-серых брюках и довольно мятой серой рубашке. У него были живые зеленые глаза и большой рот уголками книзу, что придавало лицу почти несерьезное выражение. «Жванецкий какой-то, – подумал Афанасьев. – Гм…»
– Очень, очень рад вас видеть, Евгений Владимирович, – без предисловий начал тот. – Моя фамилия Добродеев. Мы с вами знакомы, вы, по всей видимости, просто немного запамятовали, но это пройдет. Сейчас подойдут еще люди, и тогда я расскажу вам, для чего все мы здесь сегодня собрались. Прямо как по песне, а? – подмигнул он.
В груди Афанасьева смутно заворчало, расшевелилось раздражение. Ну не легла душа к этому подвижному толстячку с хитрыми зелеными глазами!.. Вместе с раздражением расшевелился и старина Сребреник. В последние пять лет он сильно убавил в активности, проявлялся только в самых крайних случаях или же когда ему самому было невмоготу. Бес проворчал:
