Харри Проглоттер и Волшебная Шаурматрица - Панарин Сергей Васильевич (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
В его животе ухнуло и стихло.
– Ничего, завтра разыщем, – продемонстрировала уверенность Молли. – А сейчас предлагаю смежить веки и отдаться Морфею. По-любому.
Девочка закрыла глаза и тут же засопела. Харри выгреб из рюкзака спальный мешок, раскатал его и осторожно подтолкнул на него сидящую Молли. Она съехала и уютно свернулась калачиком на мягком.
Проглоттер поглядел на стену и присвистнул.Здесь была галерея надписей.
«Мы выжжем слово „мир“ на пятках милитаристов! Партия ортодоксального пацифизма», – обещала самая большая.
– Ба! Да тут стихи Железного Дровосека! – вскрикнул Харри, рискуя разбудить спутницу. «Не ржавею, не скриплю, не плачу...» Вот реальный поэт...
Потом Харри восхитился хокку древнего японского поэта Чу Ковскидзуки:
Храбр и напорист
мелкий самец комара:
фонарик в руке!
Рядом красовалось творение другого блистательного японца – Шекспирачи:
Эту улыбку узнаю я даже без кожи.
Бедный любимец – комичный герой
театра Кабуки, Йорик-сан!
Порадовало двустишье:
Скажи-ка дядя! А не много ль
Я взял яиц на гоголь-моголь?..
И ниже: «Здесь был Миша Л.»
Стена пестрела всякими «Киса и Ося здесь были», «Проверено – мин нет» и просто классическими краткими триграмматонами. Мальчик удивился, сколь странными дорогами идут разные люди, неизменно приходя к одному и тому же.
Потом устроился рядом с Молли и задремал...
Харри положил еле живую Молли Козазель на каменный пол подземелья. Джеймс и Йода топтались рядом, держа какие-то каменные чурки, называемые ключами стихий.
В подземелье, образуя квадрат, торчали четыре гранитные тумбы, на которые нужно было установить чурки, чтобы пробудить элементы-стихии, чтобы активизировать пятый элемент, которым являлась Молли, чтобы ожило Оружие Мира и Добра, чтобы навалять по первое число Мировому Злу в форме живой черной планеты, приближающейся к Земле-матушке.
Всё это было слишком сложно для Харри Проглоттера. Но времени оставалось мало. Он выхватил одну чурку из рук Джеймса и кинулся к ближайшей тумбе. Символ, выбитый на чурке (три волны), совпал с высеченным на лафете. Харри вставил ключ в паз. Его примеру последовали Барахлоу и Йода.
Четыре чурки стояли на местах, но ничего не происходило. Харри подбежал к девочке:
– Молли, как пробудить стихии?
– Отлезь, противный, – простонала Козазель. – Я в печали.
Проглоттер беспомощно заозирался.
– Мы пропадем, нам капец! – заверещал эльф, мотая в истерике головой.
– Киса, не хлопайте себя ушами по щекам, – произнес Харри, но из чурки, покоившейся рядом с Йодой, вылезли маленькие фигнюшечки. – А нет, хлопайте-хлопайте!
Сквозняк от ушей Йоды попадал на ключ, отпирая стихию воздуха.
Дальше пошло легче: вода, огонь, земля... Вскоре над всеми чурками бушевало по маленькому фейерверку. Настал черед пятого элемента.
– Действуй, Молли! – воззвал Харри, тормоша подругу.
– А на кой? – вяло повела бровью Козазель. – Тут у вас туманы и дожди, тут у вас холодные рассветы... Война вот тоже... Мир, каким мы его знали, пришел к концу. И черт с ним, Харри. А ну всё в кочерыгу!
– Молли, как ты можешь такое говорить? – Харри почти заплакал. – Как прекрасен этот мир, посмотри!.. И вообще недавно узнал, что у меня есть огромная семья: и травинка, и лесок, в поле каждый колосок, речка, небо голубое... Молли, это всё мое! Родное, Молли!.. Это Родина моя, слышишь?.. Всех люблю на свете я!..
– Душевно сказал, Харри, только поздно уже. И, словно бабочка, к огню летела так неосторожно, эх!.. Как холодно... Живите, живите все! Вам надо жить, а мне надо... умереть... И ни на кого не жалуюсь, ни на кого не обижаюсь... Вы все очень хорошие люди... я вас всех... всех люблю.
Молли откинула голову. А Харри повторял вновь и вновь:
– Не умирай, любовь... Не умирай, любовь... Не умирай, любовь...
Потом над ним нависла темная тень неумолимо приближающейся черной планеты, и за секунду до того, как она должна была раздавить Проглоттера в плюшку, он, по сложившемуся обычаю, проснулся.
ХI
Да, это плохие люди, Бамбино. Но у них могут быть дети, которые любят цирк.
Большой Брат бесцельно топал по Обиталищу, стуча костылями по граниту, пока перед его головозадницей не раздался хлопок и в воздухе не появилось остроносое лицо министра Хитруса.
– Ваше Всемогущество, – обратился Хитрус к Лорду Тьмы. – Вашему высочайшему вниманию предлагается магическая карта, на которой виден Харри Проглоттер и четко прослеживается путь к нему.
– Телепортируй, мой верный слуга! – распорядился Большой Брат, протягивая ладонь.
На нее тут же мягко упал свиток, украденный агентом Штурмфогелем.
– Ты единственный принес нам пользу. Когда всё закончится, ты будешь награжден, – пообещал министру Лорд.
– Служу Империи, – склонилось лицо Хитруса и тихо исчезло.
– Великолепно! – возликовал Большой Брат, изучив карту. – Мы совсем близко. Эй, зомби!
Джеймс подошел к хозяину. Лорд Тьмы поскреб в копчикозатылке.
– Я буду называть тебя Джимом, да... Так вот, Джим, мой мальчик... Ты когда-нибудь совершал подлые поступки?
Джим-Джеймс ответил монотонным бесцветным голосом:
– Да, я готов на подлости... В пять лет я налил в сестренкин шампунь клею. У нее до сих пор нет перхоти...
– Наш человек, – хохотнул Большой Брат. – Готовься к самой главной гадости в своей никчемной жизни. Ты убьешь Харри Проглоттера, понял?
– Я убью Харри Проглоттера, – послушно повторил Джеймс, ставший Джимом.
– Молодец, Джим! И пусть те, кто останется жив, позавидуют мертвым!
Правые глаза Лорда Тьмы скосились на синюю стену коридора и остановились на криво выцарапанном стишке некоего П. Ушкина:
Прибежали в избу дети,
Второпях зовут отца:
«Тятя, тятя! У соседей
откопали мертвеца!»
«Тише, тише, чертенята!
Замолчите, я сказал!
Лучше б спрятали лопату
Это ж я и закопал!..»
– Просто праздник какой-то! – умилился Большой Брат, ковыляя к тому, кто был кляксой на карте.
Харри Проглоттер потряс Молли за плечо:
– Вставай, Молли! Пора в путь...
Козазель, чему-то испугавшаяся во сне, сморщила личико и пробормотала:
– Постой, паровоз!.. Не стучите, колеса... А?! – Молли встрепенулась. – Харри? Ты?
– Да, пора двигать...
– Угу, сейчас, сейчас...
Дети собрали пожитки и почти уже отправились в путь, но вдруг впереди, в анфиладе, загрохотало. К путникам приблизился экипаж, запряженный четверкой гнедых. Дверь кареты отворилась, и оттуда вышел жилистый немолодой мужчина в камзоле, панталонах и прочем средневековом шмотье от кутюр.
Незнакомец аристократично очистил нос в ажурный манжет.
– Король Стах, к вашим услугам, юные друзья, – програссировал Стах. – Дикая охота – это про меня. Мой кровавый аттракцион настолько понравился публике, что возникло целое движение. Стахановское... Ой, я всё о себе да о себе, миссия моя в ином... Кто вы, детки?
– Молли Козазель, по-любому, – присела в книксене девочка.
– Харри Проглоттер, – коротко поклонился Харри. Всё-таки король...
– Наслышан! – расцвел Стах. – Вы-то мне и нужны. Особенно мистер Посттный.
– Он не Посттный, а Проглоттер, сэр, – исправила короля Молли.
– Не одна ли фигнизель, девочка? – сощурился Стах, и нос его презрительно задергался. – Между прочим, ваш наряд выглядит непростительно пошло. У кого вы одеваетесь? Что за убогие штаны? Вы мальчик? Никакого понятия о вкусе... А жакет? Я бы повесился, если бы мне пришлось носить столь мертвецки убитый жакет! Да, непременно бы повесился. На голубом атласном шнуре от... от кого бы лучше?.. если к моему вышитому золотом плащу, то только от Како Кабанни! И не иначе, девочка! Эстетика – вот богиня богов! А твои туфли? Срам, срам и стыд, стыд и позор! Мое сердце плачет, когда я гляжу на пыль, покрывающую эти безыскусные боты... Вот уж воистину, грязь к грязи...
