Таран и Недобитый Скальд - Завозова Анастасия Михайловна (серия книг .TXT) 📗
— Мне не нравится твой юмор. Что мы будем делать, если и в самом деле увидим вампира? Или если он нас укусит?
Понятно, очередная доверчивая жертва ужастиков.
— Что делать, что делать! — огрызнулась я. — Ходи с грязной шеей, пусть вампир получит заражение крови и сдохнет в мучениях и без первой помощи.
— Не смешно! — с достоинством ответствовал Джеральд. (Англичанин, что с него возьмешь!) — Что, будем действовать по плану или внесем коррективы согласно сложившейся ситуации?
— Тебе бы в Государственной Думе заседать, — умилилась я, — Подойдешь по всем статьям — никакого чувства юмора и превосходное владение штампами.
Джеральд, наивная английская душа, принял это за комплимент. Я продолжила:
— Действуем по плану. Пока я отвлекаю графиню, сходящую с ума от ревности, и графа, сходящего с ума по совсем другой причине, ты обшариваешь комнаты в поисках компромата и делаешь разные бяки. Только, пожалуйста, не порть мебель и картины, мы ж не вандалы какие. Наш главный девиз: “Не испугать, но удивить!”. Вот и удиви графиню мышкой в тапочке, а графа — кактусом в постели. Или тут кактусы не растут?..
Джеральд согласно закивал и с хрустом разгрыз косточку. Воистину, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, а путь к его мозгу через черепную коробку. Я надеялась, что Джеральд все понял и мне не придется в дальнейшем прибегать к помощи подсвечника. И вообще, вид Джеральда наводил на меня тоску. Никогда мне не стать хорошей женой, если мой будущий муж (интересно, кстати, поглядеть на этого несчастного сумасшедшего) будет целыми днями просить есть. Нет, готовить-то я умею, это у нас семейное, а если подумать и выпендриться, то и наследственно-генетическое, но если мне придется делать это по конвейерно-безостановочному способу, то долго я не продержусь.
Я вздохнула, собрала посуду и, проинструктировав напоследок Джеральда, отправилась к себе. Едва войдя в комнату, я почувствовала, что там что-то не так. Я явственно ощущала чье-то присутствие, впрочем, не надо было быть Следопытом, чтобы это понять. В тишине раздавалось чье-то некультурное сопение. Я поудобнее перехватила блюдо на манер бумеранга и грозно вопросила:
— Кто здесь?
Сопение усилилось, но таинственный посетитель не захотел себя обнаруживать и скромно притаился где-то. Я опять повторила:
— Кто тут?
Нормального языка незнакомец явно не понимал. Я перешла к лирическому стихотворному взыванию:
— Если красная девица, будешь ты моя сестрица! Если молодец ты дивный, выходи скорей, противный!…
Вот тут-то он и появился. На фоне занавески замаячила чья-то длинная фигура в балахоне. Я взвизгнула и швырнула в него блюдом. Попала. Фигура опять отвалилась в темноту, взвыв от боли. Я лишь мельком подумала о том, что в комнате слишком темно, как рядом со мной ярким светом вспыхнули свечи в массивном подсвечнике. Ура, мои сверхспособности работают, хотя в первый момент я слегка прибалдела. Но не растерялась и, вооружившись подсвечником, пошла на как раз начавшего распрямляться ночного гостя. Не успел он подняться с пола, как я, коротко взвизгнув во второй раз для поднятия боевого духа, запустила в него подсвечником. Попала, конечно, хоть и низковато. Куда-то в район резинки для трусов. Незнакомец завизжал и, сбивая огонь руками и прикрывая самое ценное, пулей вылетел из комнаты. Торжествуя победу, я провыла песнь победителя:
С неба звездочка упала
Прямо милому в штаны!
Ничего, что все сгорело,
Лишь бы не было войны!
… Уже затаптывая огоньки на полу, я сообразила, кем был ночной посетитель. Что ж, задачу барона мы выполняем на все сто. Ведь я устроила бег с препятствиями для самого графа Маленберга. А чего это он делал в моей комнате?..
Соображала я хорошо, но медленно. В этом отношении я была не просто тормозом, а стоп-краном. Так вот, проснувшись на следующее утро, я сообразила, зачем приходил граф. В таком случае, я повела себя как верная жена и отважная женщина. Вот интересно-то, что граф будет плести жене по поводу своих ранений! Пока я раздумывала над этим, в дверь постучали. Вошла аденоидная горничная с обновкой. На груди у нее висел здоровенный крест, вроде нательных крестов новых русских.
— Оружие? — спросила я девицу, указывая на крест. Та закивала и, поставив воду для умывания на стол, прогнусавила:
— Я помогу вам одедься для тедкви! Дадо потодапливаться, годпода уде годовы!
Я с трудом перевела ее сообщение. Церковь? Мне надо идти в церковь? Порывшись в памяти, я вспомнила обычай ходить в церковь по воскресеньям. А это происходит до завтрака или после? Если после, то я согласна… Оказалось, что в церковь надо идти прямо сейчас. Я расстроилась, и безо всякой охоты слезла с кровати. Барон потрудился купить мне несколько платьев, поэтому горничная, порывшись в дорожном сундуке, вытащила черное платье из тяжелого плотного материала. Я представила, что мне придется вышагивать в этом весь день, и приуныла еще больше. После запаковки меня в тонну материи горничная протянула мне нечто, похожее на кружевной носовой платок нестандартных размеров и к тому же черного цвета. Я с трудом сообразила, что этим надо было покрыть голову. Ну ладно, голову я покрыла, а чем прикажете маскировать грудь неземной красоты? Я поискала какую-нибудь шаль, но не нашла ничего, кроме все тех же носовых платков, а их на грудь Рёд требовалось не менее килограмма. Меня поторапливала горничная, поэтому, плюнув на приличия, я выскочила из комнаты.
Выплыв во двор, я со злорадством отметила разноцветный фингал под глазом у графа и его не совсем уверенную походку. Зато графиня глядела на меня почти дружелюбно, если только я правильно поняла выражение ее лица.
— Доброе утро, баронесса, — пропела графиня, подходя ко мне. — Сегодня такой чудесный день! К сожалению, мой муж не может полностью оценить всю его прелесть. Представляете, вчера ночью он сильно поранился…
— Ах, не будем об этом, Матильда, дорогая, — перебил ее граф и, лучезарно улыбаясь, враскоряку подошел ко мне. Его походка напомнила мне незабываемый способ передвижения моей, теперь уже, к счастью, бывшей, учительницы по физкультуре. По школе ходила легенда, что, когда наша Физкульт-Баба-С-Веслом-И-На-Лыжах каталась на этих самых лыжах, по лыжне мчался лось и на полном ходу проскочил между ее ног… Теперь, я надеюсь, вы представляете себе походку моей бывшей учительницы и сочувствуете мукам бедного графа, у которого между ног проскочил не лось, а подсвечник в тяжелом стиле (не знаю, как эта прелесть называется, но на подсвечнике была куча херувимчиков с ярко выраженной степенью дебилизма на лицах и пучки роз, похожих на кочаны капусты).
— Моя дорогая баронесса, надеюсь, вы хорошо спали ночью? — от размышлений и воспоминаний меня оторвала графиня, радостная, будто ей кто в карман высморкался. Похоже, граф не оставил своих поползновений. Да, точно, опять выложил глаза на мою грудь. Я умильно улыбнулась графу. Уси-пуси, так мы еще и мазохисты?! Ну подсвечников-то на его век хватит…
В церковь мы поехали в карете. Аристократы, куда ж деться. Надо соблюдать субординацию… До церкви мы добрались без происшествий, да и сама служба не произвела на меня впечатления. Вначале, правда, было весело. Старый-престарый дедуля, которого, казалось, специально для этой цели вырыли из могилки, где он мирно почивал лет тридцать, развлекал себя и остальных игрой на не менее дряхлом клавесине, хотя нет, по-моему, это называется орган. Со стороны это было похоже на изнасилование музейного экспоната музейным же экспонатом. Затем к хрипу бедного инструмента нескладно подключились дети, изображавшие хор. Я поразилась тому, под каким углом они выгибали шеи и растопыривали глаза (другим словом просто не выразить это страшное зрелище), чтобы одновременно глядеть в ноты и на меня. Затем веселье кончилось. Оказывается, нам предстояло еще выслушать проповедь. Молодой священник, краснея и местами переходя на блеянье, принялся икать что-то о необходимости милосердия и незлобивости. Говорить ему было очень трудно, так как для того, чтобы заглянуть в листы с проповедью, лежащие перед ним, ему приходилось убирать глаза с моей груди. Я же откровенно развлекалась и строила ему глазки, как заправская ведьма. Где-то я читала, что для ведьмы нет большего кайфа, чем соблазнить священника. Но и это занятие мне вскоре наскучило, и я принялась осторожно разглядывать толпу. Я обратила внимание на то, что много женщин было в глубоком трауре, как будто по деревне пронеслась эпидемия.
