Муха в розовом алмазе - Белов Руслан (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
Для заверки полученного результата я предложил Синичкиной повторить мои опыты. Она согласилась. Но, как говориться, факир был пьян, и фокус не удался: рамка в ее руках вела себя как чрезвычайно уставшая от жизни проволока, проволока, всю свою сознательную трудовую жизнь гнувшаяся в этом чертовом штреке и гнувшаяся всего лишь для того, чтобы эта дура, эта проржавевшая вентиляционная труба с чрезвычайно тяжелым характером, могла беззаботно сосаться с вытяжным вентилятором.
Следующим пошел Полковник (передав, конечно, свою "гюрзу" Баклажану) И что вы думаете? Как только он пересекал обнаруженное мною "аномальное место", рамка в его руках начинала дергаться, да так, что в третьем по счету проходе он ее чуть не выронил. Меня этот факт изрядно позабавил – надо же, как впечатлился дедовским методом полковник отнюдь не лозоходческих войск!
Посмеявшись над ним, я обернулся к стоявшему у меня за спиной Баклажану, и увидел в его глазах подавленное желание пройтись с рамкой. Решив его удовлетворить (а также себя), сказал, что для чистоты эксперимента неплохо бы увеличить количество операторов.
– Чево? – сморщил лицо Баклажан.
– Тебе надо с рамкой походить, вот чего! – сказал я, надев на себя маску неуемного ученого.
– А!
– Если у тебя ничего не получиться, значит, счет будет ничейным, а результат сомнительным. Сечешь масть, ботаник?
– Я не ботаник, это ты – ботаник, – пробормотал Баклажан явно не желавший, чтобы число отрицательно закончившихся экспериментов сравнялось с числом положительных. – Давай сюда рамку (это Полковнику).
И, передав ему пистолеты, взял рамку и заходил с ней взад-вперед. Синичкина в это время придвинула губки к моему уху и едва слышным шепотом поинтересовалась:
– Дурака валяешь?
– Ага, – ответил я, довольно улыбаясь. – А что?
И, отвернувшись от девушки, с удовольствием принялся наблюдать за чрезвычайно серьезным Баклажаном, пересекающим "аномалию" с закрытыми глазами.
Из пяти его проходов три оказались результативными – именно столько раз рамка дернулась, чуть-чуть, но дернулась.
– В общем, господа присяжные заседатели, при желании можно констатировать, что данный участок земной коры, возможно, является аномальным, то есть находится в непосредственной близости от забоя третьей штольни. Но нам с вами ведь не сенсационные научные статьи в журнальчики писать, а освобождаться нужно. Поэтому предлагаю продолжить наши исследования с другими предметами.
Представив себя пересекающим аномалию с томной Синичкиной на руках, я насилу согнал с лица предательскую улыбку.
– Какими еще предметами? – удивился Полковник.
– Любыми, – ответил я серьезно. – Главное, чтобы они были массивными и металлическими.
Полковник посмотрел на свой пистолет, затем на меня и в глазах его сверкнуло подозрение.
– Не-ет, Вольдемар Владимирович, пистолет это пошло, – покачал я головой. – Потом, может быть, если другого ничего не найдем. Я там, в одной рассечке, метровый обрезок рельса видел. Отконвоируйте меня к нему, если, конечно, вы склонны продолжить наши научные эксперименты.
...С рельсом научный эксперимент продолжался дольше (тяжелый был, килограмм двадцать) и закончился с таким же результатом (2:2). Отдышавшись (последним таскать прибор выпало мне), я взял слово и обобщил полученные данные.
– Опыты свидетельствуют, что наиболее чувствительными к подземным пустотам являемся мы с Полковником. Оно и понятно – наши нервные системы более утонченны, более развиты, я бы сказал более поляризованы (Полковник, услышав эти слова, заметно возгордился, Баклажан остался непроницаемым, а Синичкина скептически скривила губки). Исходя из этого положения, – продолжал я юродствовать, – мы вольны констатировать, что место для заложения сбоечной выработки нами в принципе найдено. Но место это слишком обширно, метра два площадью, причем, как вы могли заметить, у меня рамка проявляла наибольшую активность в начале этого интервала, а у Вольдемара Владимировича – в конце. В связи с этим предлагаю провести дополнительные исследования с тем, чтобы, во-первых, подтвердить полученные результаты, а во-вторых, более точно установить место заложения нашей сбоечной выработки, и, в-третьих, что наиболее существенно, установить ее направление. Если присутствующие согласны с вышеизложенным, предлагаю перейти к поискам металлического предмета-приемника электромагнитных волн, предмета не легкого и не тяжелого, так как легкий...
Меня понесло, я говорил еще минут пятнадцать, пока полковник, окончательно сбитый с толку моими "научными изречениями", не предложил использовать его пистолет в качестве индикатора потустороннего пустопорожнего пространства. И работа закипела: сначала Полковник ходил с пистолетом, потом я (обойму из "индикатора" или точнее, датчика, Баклажан предусмотрительно вынул).
Когда напряжение достигло апофеоза, я решил, что пора идти на абордаж. И что вы думаете? Я вырубил Иннокентия Александровича, который раскрыв рот, смотрел, как Полковник преодолевает "аномалию" в позе ласточки, весьма чувствительной к естественным электромагнитным полям, то есть скачет на одной ноге с разведенными в стороны руками? Нет, его я не вырубил, я вырубил практически беззащитного Полковника и то лишь после того, как Али-Бабай, стрелой вырвавшись из кромешной темноты штрека, набросился на Баклажана.
Короче, лавры победителя достались не мне, шаг за шагом двигавшемуся к ним в течение полутора часов, они достались подземному арабу. Но я особо не расстроился, ведь, в конечном счете, власть в пятой штольне вновь перешла ко мне. Не желая упустить ее в будущем, я приказал Али-Бабаю немедленно связать пленников. Он, согласно покивав, отдал мне "Гюрзу" полковника и ушел за веревками.
– Неплохо вы нас обманули... – сказал мне Полковник усталым голосом, как только стихли шаги подземного араба. – Значит, нам отсюда никак не выбраться?
– Поживем, увидим. Может быть, Всевышний спасет нас... Он тоже иногда дурака валяет.
– Знаешь, ты знаешь, как отсюда выбраться! Думать просто не хочешь... – начала канючить Синичкина, наблюдая, как Полковник, вооружившись щепкой, очерчивает "аномалию".
– А ты помоги мне думать, – сказал я, красноречиво вперившись взглядом в шею девушки, беленькую даже в лучах моего садящегося фонаря.
Синичкина, посмотрев волчицей, уселась на камень, валявшийся у стены.
– Ну и зря дуешься! – проговорил я, примостившись рядом. – Выберемся мы отсюда, уверен. Не знаю, как, но выберемся. Понимаешь, я чувствую, что надо просто успокоиться, все принять, и тогда все решиться само собой. Нет у меня ощущения безвыходности, совсем нет. Знаешь, я чувствую, что в этом подземелье есть где-то маленькая такая кнопочка. Стоит ее найти и нажать, и все мы моментально очутимся на поверхности.
– Паясничаешь, вместо того, чтобы думать... – пробурчала Анастасия, тем не мене взглянув на меня с надеждой.
– Амплуа у меня такое. Истериками делу не поможешь... Слышишь, Али-Бабай идет? Интересно, чем он нас будет потчевать вечером...
Подземный араб пришел с кувалдой и самодельными кандалами на две персоны.
– Знакомые штучки, – хохотнул я, рассматривая их (много лет назад мне с друзьями пришлось несколько дней походить в точно таких на золотом руднике Уч-Кадо).
Подземный араб, не ответив, принялся заковывать пленников. Делал он это не спеша и с удовольствием. Закончив, подошел ко мне и сказал, что Кучкин находится на продовольственном складе и он, Али-Бабай, предлагает его немедленно изловить и также заковать в кандалы.
– Я сам им займусь, – ответил я. – А Веретенников где?
– Много крови видел, а тела нет, – пожал плечами невозмутимый комендант пятой штольни.
И погнал Баклажана с Полковником в подземную КПЗ.
11. Гарем, как санчасть и судилище. – На Востоке так положено. – В Намангане яблочки зреют ароматные. – Сегодня жизнь моя решается... – И улыбнулась так, что сердце мое затрепетало.
С Кучкиным, и в самом деле пребывавшем на продовольственном складе, мы договорились довольно быстро. Отдав мне свой пистолет, он сунул подмышку бутылку вина и удалился в логово Али-Бабая валяться на коврах и пьянствовать. С ним ушла Синичкина, в пику мне ушла, я понял это по ее мстительному взгляду.
