Невероятные приключения циников в Скайриме (СИ) - Пасынкова Юлия Александровна (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Я призадумалась, мысленно перебирая варианты. Красивый мужик. Сильный. Почти надежный — спину мне прикрывает, да что там! Он фактически тащит нас двоих, а я вроде как в роли «девы в беде». По всем сценариям довакины и прочие главные персонажи игр должны быть объектом вожделения противоположного пола, ну… или не обязательно противоположного. Так что же у меня пошло не по плану? Нарушенный сценарий? Открытый гештальт? Синдром «утёнка»? Вот оно. О-оу, святые нейроны, кажется, я попала…
— Бишоп?
Рейнджер не ответил, только раздраженно дернул плечом и продолжил копаться в рюкзаке.
— Биш.
— Мне некогда.
— Есть проблема…
— Ну что?! — мужик со злостью отшвырнул мешок и скрестил руки на груди, — что на этот раз? Слушай, женщина… Можешь хотя бы на один вечер оставить. Меня. В покое.
— Ты мне нравишься, — мрачно заключила я, прервав тираду.
Лошадь споткнулась, телегу тряхнуло, а возница, перекинув самокрутку из одного уголка рта в другой, одобрительно крякнул:
— Молодец, девка, — не оборачиваясь, бросил он.
В воздухе повисла звенящая тишина, а у Бишопа отвалилась челюсть. Я молча уставилась перед собой, глядя на проплывающие мимо силуэты кустов и камней. А вечер-то оказывается в разгаре, скоро совсем стемнеет. На рейнджера старалась не смотреть, ожидая едкой шуточки.
— Сдур-рела? — прорычал Бишоп, и дал мне звонкую затрещину так, что едва удержалась на лавке.
— Эй!
— Выкинь из головы это дерьмо! И не втягивай меня, поняла?!
— Если ты прекратишь орать на меня, объясню про синдром «утенка» при амнезии и гормональный коктейль в мозгу. — Я не на шутку разозлилась, потирая затылок. — Этому есть логичное объяснение, дубина, и я просто хотела предупредить на случай, если начну нелогично себя вести.
Бишоп нависал надо мной, зло раздувая ноздри и едва не плюясь огнём, а у меня кончились силы продолжать этот утомительный разговор.
— Не волнуйся, — я поднялась с лавки, заметив, что дорога стала расширяться, а вдалеке показались первые крыши Айварстеда, — это целиком моя проблема, и я намерена решить ее в короткий срок, просто… Продолжай быть самим собой, и это будет несложно.
Стараясь не смотреть на рейнджера, собрала немногочисленные вещи и сложила их в рюкзак. Разбираться с ненужными чувствами будем потом, а пока еще есть дела. Закинув рюкзак на спину, поправила лямки и похлопала возницу по плечу:
— В деревню не заезжай, мало ли… Подождешь нас, получишь еще несколько септимов сверху.
— Идет.
Я спустилась на подножку и спрыгнула на землю. Звук от прыжка эхом разлетелся по ночной деревне: кругом было так тихо, что мне сделалось не по себе. Может, эти барды не сильно приукрасили свою историю, и здесь действительно есть зло? Я окинула взглядом пустынную улицу. Ветер гонял по дороге сухие листья, и только их шелест доносился до нас — ни разговоров, ни мычания скота, словно мы попали на кладбище. Я инстинктивно потащила кинжал из ножен, и металлический лязг разрезал вязкую тишину Айварстеда. Лунный свет озарял пустые огороды и замершую лесопилку, узкие окна домов смотрели на меня, как пустые глазницы черепа, и только из таверны в конце деревни лилась узкая полоска света. Проклятье, это как услышать шорохи в подвале, знать, что дальше будет месиво, и все равно стоять перед чертовой лестницей, ведущей вниз. Ведь знаю же, что попытки «пойти посмотреть» всегда заканчиваются плохо…
— Бишоп, сходи проверь таверну, будь пуськой… — предложила я, и мой голос стих сам собой, словно утонув в неестественной тишине деревни.
— Леди вперед, — включил «джентльмена» рейнджер.
Он спрыгнул с телеги, затянул потуже лямки рюкзака и взял в руки лук. Мы стояли у повозки, не решаясь пойти дальше.
— Да это же ерунда какая-то: довакин я, или где… — покрепче сжав оружие, пошла по дороге в деревню.
Звук моих шагов показался слишком громким, но отступать уже было некуда: какое бы зло не сидело в подвале — тьфу! — таверне, оно должно было пролить свет на некоторые факты из моей биографии. Топая по брусчатке, я постоянно прислушивалась хоть к чему-то, но слышала только звук собственных шагов и дыхания. Даже Бишоп позади меня умудрялся идти совершенно бесшумно.
— Биш, как войдем в таверну, я буду орать на драконьем во все стороны. Если опять не хочешь остаться без бровей, то имей ввиду.
— Понял. Прикрою со спины.
Мы подошли к таверне. Я ожидала всякого: тишины, стонов боли, но вместо этого за дверью слышались приглушенные голоса и фразы «… военнослужащий обязан обращаться… старший по званию… так точно, товарищ генерал…».
Мы переглянулись в рейнджером, и я покрепче сжала кинжал: чтобы не творилось внутри, я не уйду без ответов. Если надо — умру, снова проживу этот день и вернусь уже подготовленной. Набрав воздуха в грудь, толкнула дверь…
Передо мной предстала весьма странная картина: в центре таверны горел очаг, с одной стороны которого сидели все жители Айварстеда и завороженно таращились на обычную рыжую курицу по другую сторону очага. Та вышагивала по столу взад-вперед, сложив крылья за спиной, что выглядело — ей богу! — очень по человечески, и строгим низким голосом декларировала:
— …таким образом, граждане туземцы, оборона вашего поселения просто курам насмех… Кхм… Мда. Ирония. Продолжим…
Я, опешив, стояла в дверях и не знала, что сказать, но тут курица меня заметила. Она посмотрела сначала одним глазом, потом другим и, хлопая крыльями, неловко слетела-свалилась со стола. «Проклятые конечности, никак не разберусь с управлением…» — послышалось сдавленное ворчание.
— Доктор Витальева! Хоть что-то эти имбецилы не запороли!.. — взъерошенная курица поднялась с пола, встряхнулась и бодро побежала на меня. — Доктор Витальевна, я — генерал-лейтенант Кречет, и нам многое предстоит сделать. Один момент, — курица развернулась и громко раскудахталась на притихших жителей: — на сегодня все, бойцы. В караул заступит Йофтур, разводящий — Темба Широкая Рука. Смена караула через четыре часа. Все ясно?
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, — нестройным хором ответили жители.
— Вольно, бойцы.
Курица взмахнула крылом, пытаясь отдать честь — не вышло. Что-то неразборчиво прокудахтав, она повернулась к нам и придирчиво осмотрела с головы до ног, пока притихшие жители Айварстеда незаметно прошмыгнули в двери за нашими спинами. Даже трактирщик, бросив на курицу испуганный взгляд, вышел вон. Мы остались наедине с загадочной птицей.
— Вы выше, чем я предполагал, — заключила она.
— Ну… Вы — курица, — кивнула я, тихо обтекая от происходящего, — вам и положено быть ниже. Святые нейроны, да что тут происходит?
— Не знаю, но мне это не нравится… — за моей спиной послышался звук натягиваемой тетивы, а в клюв курице уставился металлический наконечник, — только дернись, демон, и у меня будут новые перья для стрел.
Казалось, курицу это нисколько не смутило. Она деловито склонила голову и уставилась на рейнджера одним глазом:
— Бишоп из Невервинтера, полагаю? Неигровой персонаж, или как говорил Николай… клянусь погонами, я тебе яйца вырву, ботан очкастый! — подняв клюв к потолку и выругавшись непонятно на кого, курица стушевалась, — … так вот. Как говорил Николай: «Бишоп — непись». Предатель из другой игровой вселенной, неизвестно как затесавшийся в мир Скайрима. Правильно я говорю, рейнджер? Напомнить про Крепость-на-Перекрестке, Черного Гариуса и Носителя Осколка?
О чем она гов…
Все мысли вдруг разом вылетели из головы: каким-то шестым чувством я поняла, что сейчас может произойти непоправимое. Время замедлилось, даже пылинки и искры от горящих бревен в очаге начали кружить медленнее, словно застрявшие в киселе. Тело само отклонилось вбок, и я всем весом рухнула на руки рейнджера. Режим фаталити тут же закончился: стрела сорвалась с тетивы и воткнулась в лавку в каких-то сантиметрах от курицы. С низким гудением стрела еще вибрировала, погруженная до середины наконечника в дерево, а рейнджер грязно выругался и потянулся за новой.
