Муха в розовом алмазе - Белов Руслан (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
Когда стало ясно, что выбраться из штольни можно и без помощи незваных гостей, и выбраться довольно быстро, Али-Бабай укрепился в своем решении и заминировал кают-компанию. Но предложенный Черновым вариант развития событий арабу понравился больше собственного. Ему, как потомку восточного сатрапа, всегда хотелось завести в своем подземелье маленькую тюрьму, точнее каторгу. Тяжелой работы на штольне было много – постоянно требовалось разбирать завалы, расширять и обустраивать жилые помещения, совершенствовать инфраструктуру подземелья (Али-Бабая давно мечтал увеличить свое жизненное пространство посредством проделывания спирально-ступенчатого прохода на вышележащую вторую штольню) – и народу, поэтому, требовалось немало. И бывший зомбер с радостью принял замысел Чернова к исполнению, тем более что после его претворения в жизнь можно было без особых хлопот отправить умника в темницу, а его симпатичную спутницу – в гаремный изолятор.
2. Слабых мест масса. – Сашка Кучкин, как экземпляр. – Веретенников пишет сценарий. – Полковник что-то придумал. – Похоже, прорвемся. – Труп был теплым.
Синичкина шла вслед за Черновым, нервно покусывая губы. Она давно решила, что надо делать, чтобы достичь поставленных перед собой целей. Но шестое чувство подсказывало ей, что будут какие-то срывы, в том числе и существенные. И она раз за разом выискивала в своем плане слабые места. И раз за разом у нее получалось, что слабых мест масса...
Во-первых, Чернов, оказался очень плохо управляемым, инфантильным, падким на сладкое и на избранную ему роль явно не годился.
Во-вторых, компания подобралась уж очень разношерстая. И сократить ее, не привлекая к себе внимания, пока никак не удавалось.
И в третьих, этот Сергей Кивелиди... А если он все же припрется спасать своего друга? Это не Чернов, нет. Он, увидев ее глаза, сразу же все поймет. И через секунду после этого вставит в них по маленькой горячей пуле.
И, в-четвертых... Это сволочное ощущение... Оно проникло в кровь, как только она взяла в руки алмаз, выковырянный Черновым из забоя. Ощущение того, что вся ее оставшаяся жизнь, очень долгая жизнь будет связана с тьмой. Или связана тьмой. Это ощущение сковывало ее, оно отравляло мозг, не давая продуктивно осмысливать происходящее...
А Сашка Кучкин шел за Синичкиной, но ее прекрасные формы его не волновали. Он думал о том, что будет делать, когда выберется на поверхность. Если выберется.
...Сашка был так себе человеком. В школе его называли Кучкин-Сучкин, в институте тоже. Он рано научился не принимать оскорбления близко к сердцу, тем более что обзывались люди в основном неумные. Отец неплохо зарабатывал, в том числе и осторожно пользуясь своим положением, и у Саши всегда были деньги на спиртное и на доступных девочек. Овладевал знаниями он по этой причине весьма нерегулярно и на геологическом факультете прославился лишь тем, что на втором курсе, на учебной полевой практике, проявил неуважение к Мамадвафоеву, свирепому преподавателю геохимии и математической статистики – устроился рядом с ним в сортире на два очка. Вследствие этого проступка Сашка пересдавал экзамены по упомянутым предметам раз десять и был помилован только после вмешательства родителя.
В период работы в партии Чернова, Сашка частенько был зван к нему на домашние вечеринки. Однако, со временем его перестали приглашать: напиваясь, он хамил дамам, тогда как хорошим тоном на этих междусобойчиках считалось обратное – подвыпивший джентльмен должен был сыпать комплиментами и по бедрам малознакомых женщин рыскать взглядом, а не потной ладонью.
Хорошим геологом ему стать не удалось, и Сашка, нигде подолгу не задерживаясь, кочевал из партии в партию. Потом Союз рухнул, как подорванное здание, работы в республике не стало вовсе никакой, и он, чтобы хоть как-то заработать на жизнь, занялся спекуляцией (продукты, редкие металлы, оружие, наркотики), но безуспешно. И вот, после нескольких лет полунищенского существования Бог привел его к кимберлитовой трубке, полной алмазов, на дюжину которых можно было купить средней по величине город. Со всеми жителями, со всей "братвой" и номенклатурой.
Поняв, что другого такого случая разбогатеть (и не только разбогатеть, а стать набобом типа графа Монтекристо, Березовского или даже Черномырдина) не будет, Кучкин задумался, как ему и рыбку съесть, и в лужу не сесть. Кем-кем, а глупым он никогда не был – отцу подносили не только бутылки, но и дефицитные книги, к тому же с самого детства в их доме частенько бывали люди с острым умом и всякого рода опытом. Он скоро понял, что Баклажан рано или поздно попытается его убить, так же как и Черный – не зря же он уединялся в разминовке со своим красноглазым приспешником.
"А эта стройная особа с такой “лирической” задницей? – задержал Сашка взгляд на упомянутой части Синичкиной. – Шушукается то с Черным, то с Полковником. А какие у нее глаза... Кошечка кошечкой, а взглянет – как асфальтовым катком пройдется (совсем как дядя Клементий, друг семьи, о котором даже отец говорил, что он страшный человек) – так сразу кружечка разбавленного "жигулевского" кажется предпочтительнее килограмма розовых алмазов.
...Нет, дорогой Сашенька, – в раздумье покачал головой Кучкин, – всю жизнь ты был говном и, вот, теперь у тебя появился шанс... Надо просто-напросто прикончить пятерых-шестерых и все – ты царь и бог...
Но как это сделать? – размышлял Кучкин, покусывая губы. – Как убить соперников? Оружия ведь нет... А у них – бабая, Черного, Валерки и Синичкиной – по два пистолета. И если заподозрят меня в чем-то – немедленно шлепнут. Как муху.
...Нет, убить их всех не получится. Первая же осечка станет последней. И, значит, остается одно – до поры до времени вести себя тише воды, ниже травы. И после выхода на поверхность сразу же сматываться в город. В городе набрать людей из старых папиных знакомых и как можно быстрее возвращаться. И через месяц-другой после этого возвращения твою фамилию, уважаемый господин Кучкин, будут произносить много уважительнее, чем фамилию другого Александра Сергеевича. А до той поры надо валять дурака, никуда первым не лезть, и стахановца из себя не изображать. Короче, "давайте, братцы, не стараться, поработаем с прохладцей..."
Последнюю фразу-цитату Кучкин произнес вслух и Синичкина, обернувшись, посмотрела ему прямо в глаза, посмотрела, как асфальтовым катком прошлась.
У устья первого штрека было решено, что в алмазную рассечку мы будем ходить по двое – мужчина с женщиной (мужчина для долбежки, а женщина – для уборки отбитой породы и поиска в ней алмазов). Также решили, что первыми начнем мы с Синичкиной, а через час нас сменят Али-Бабай с одной из жен, их – Баклажан с другой, и так далее.
Веретенникова я хотел освободить от работы, но он сказал, что рана у него практически зажила, и он пойдет в забой хотя бы для того, чтобы остальные смены могли дольше отдыхать.
...Проводя взглядом Чернова с Синичкиной, Веретенников, уселся на ящик из-под аммонита, оперся о стенку затылком и принялся обдумывать сложившуюся ситуацию. Баклажан с Полковником сидели напротив, безучастно глядя на ровное пламя "летучей мыши" (сам хозяин лампы сидел неподалеку, окруженный женами).
"Они попытаются всех убить, – думал Веретенников, разглядывая сквозь прикрытые веки жрецов плутониевой бомбы. – По глазам их видно – только об этом и думают. И красноглазый о том же мечтает. Все уже, наверное, решил... Где и как. Времени удобного ждет. Когда стрельба начнется, ствол этой мотивированной девушки с таким приятным именем Анастасия тоже холодным не останется. Так что при любом сценарии развития событий выбраться отсюда живым и здоровым будет трудновато... Если, конечно, я не напишу свой собственный сценарий... Пожалуй, если я прямо сейчас окуну мысленное перо в такую же чернильницу, то поспешным поступком это никак не назовешь.
