Дневник Маргариты (СИ) - Панфилова Маргарита (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
— Ты …. А мы… подумать только….
Я выровняла дыхание (сердце колотилось как бешеное) и сосредоточилась на своих ощущениях, не пытаясь думать о том, как бы всё это звучало на русском. И о чудо — сначала урывками и отдельными словами, а затем целыми фразами и предложениями чужая речь становилась понятной для меня.
— Ужас какой!!!!! Ты не представляешь Иллия, что мы пережили, когда вы пропали!!!!!
Весьма чётко различила я смысл сказанного. А Иллия — это, по всей видимости, моё имя.
— Нет, ну ты сама посуди Иллия — с рассветом в лес ушли по грибы (будь они не ладны) и пропали!!! К полудню жду — нет тебя! На покос идти мужиков кормить — нет тебя! Сама пошла, а куда деваться, мужики, не кормленные с самого ранья. Я вернулась в дом, а тебя нет!! Ко мне Шоораа в дом влетела, вся взмыленная как кобыла, и с порога — Лиина-Лиина моя Райя не у вас осталась?! А я ей — Нет. Ни твоей Райи не нашей Иллии нет. Как ушли в лес, так и не было никого. Она в слёзы. Я в слёзы. Всё побросали и к сеновалу, а нам на встречу Шукра рыжий плетётся. Прутом пыль с дороги поднимает. Мы к нему — где сестра?! А он нам — не знаю, сам ищу, мать послала. Ну, тут уж мы всё поняли — что нет вас. Совсем нет.
Она сделала паузу в своём рассказе, подбросила поленья в печь, и стала задумчиво чистить какие-то овощи и в чугунок их класть. В комнате стало тихо. Может мне это показалось, но сестрёнка выглядела смущённой. Она то и дело кидала на меня виноватые взгляды, а я только ресницами хлопала в ответ. Но видимо сестрёнка из той породы людей, что физически не способны молчать, особенно если испытывают сильные эмоции. Поэтому помолчав и повздыхав минут пять, она вновь защебетала:
— Вот…. Идём мы значит с Шоорой, думаем, куда вы подеваться то могли. Она мне — а может наши девки, к женихам своим подались. Дело то молодое не утерпели до вечера. А я ей — мол, не такая ты, за всякими то бегать. Да и чего терпеть та, если к концу лета обряд женихания будет. Глядь — а на окраине, аккурат возле дороги, что в лес ведёт, твой Вильган стоит, а с ним Симин с братом. Мы к ним — так, мол, и так пропали!! А они — мы знаем нам рыжий уже всё рассказал, вот сейчас Люга подождём и пойдем искать. Ох, как чувствовала, не нужно было их одних-то отпускать. Да кто же подумать мог, что ТАКОЕ могло с нами приключиться. И ушли ваши женихи вас искать и тоже пропали!!! Ночью у нас тут никто не спал, Голова по всем домам ходил, расспрашивал что, да как. А я что могла сказать — ты с девками своим с утра в лес ушла и не вернулась, а за вами и наречённые ваши в лесу сгинули. Ночь кое-как пережили, а с первыми петухами Голова гонца к стражам в дозорную крепость отправил. Потому как не бывает так, чтобы в знакомом до последней травинки лесу люди толпами пропадали.
Стража быстро обернулась, и маг крепости с ними. Страху-то было. Маг в живую! Магичить по мелочи, то у нас каждый привычен, за примером далеко ходить не надо маменька наша лихо раны заговаривала. Да ты помнить должна — коленку ты на дороге разбила, кровь так и хлестала, а мама тебе руку на ногу положила, шепнула и в место раны рубчик маленький. Дед Кагор — солому глазами поджигает, на каждом гулянье ребятню развлекает. Но всё это так баловство, а тут МАГ с грамотой-то от самой МАГДЕМИИ.
Она снова прервалась и показала мне не ощипанную тушку какого-то «петуха» или чего-то похожего, при этом радостно улыбаясь и подмигивая мне. Я на всякий случай тоже улыбнулась. Рассказ продолжился:
— Маг и стражники ускакали быстро, а к полудню их-то и нашли — суженных ваших. Все они на той полянке, что возле ягодного холма, лежали.
С этими словами она зарыдала в голос, но петуха ощипывать не перестала, на меня не смотрела. Я этому была только рада, я плакать и убиваться по «жениху» была совсем не готова.
Ещё немного поплакав сестра закончила с птицей, перешла к поднявшемуся тесту:
— Да-а-а. Ну и страху мы тогда натерпелись. Голова всех успокаивать кинулся мол — найдем, покараем. Мужики всё в лес рвались. Но стража никого не пустила. Сказали всем в домах сидеть, никуда не ходить — сторожить в общем. А сами опять в лес, уже за вами отправились. Я всем семи Богам за тебя молилась, что бы пощадили и уберегли. И верховной матери Тэйи своё новое платье пожертвовала и Рыжему Форку двух курей преподнесли — что бы беду отвёл и удачу даровал. Не зря выходит. Боги, они всё слышат, а мы никогда про них не забывали. Ох-хо-хо. Как же так вышло — Тёмный жрец и в наших краях? Отродясь такого не водилось, и что он тут делал-то только?
Она ещё много чего говорила, безостановочно суетясь по дому. Я слегка шокированная осознавала, что понимаю её речь уже без всяких искажений и проблем. А заодно мало-мальски сообразила, как оказалась на том камне, кем были покойницы, этот не нормальный в балахоне, и кто меня спас. Достоверной и полезной информации немного, но уже что-то.
Однако самой сказать хоть слово никак не получалось. Все попытки заканчивались невнятным мычанием и настороженным взглядом на меня со стороны сестры. Я так поняла — что меня считают немного «контуженой» поэтому ещё какое-то время мне многие странности простятся, но вот как долго это будет продолжаться вопрос весьма актуальный. Я всё-таки находилась в деревне. В той самой настоящей «деревне» — где все про всех всё знают. Любое отличие в привычках и поведении от общей массы будут замечены и могут привести к печальным последствиям. Сказать, что меня всё вокруг пугало — это ни сказать ничего.
А ещё меня пугали мои как бы «новые родные». Со старшей сестрой я смирилась — она мне понравилась, я всегда любила простых и отзывчивых людей. А вот остальные домочадцы казались мне откровенно чужими людьми. И это не добавляло мне оптимизма.
Начать хотя бы с того, что в доме проживало много народу (по моему мнению, даже очень много). Прежде всего сестра с мужем (огромный мужик с бородой) и трое их сыновей (обычные мальчишки с виду) от двенадцати до пяти лет, я — на правах младшей сестры хозяйки дома. Ещё с нами жили родители мужа моей сестры — люди пожилые, но крепкие, вдовая сестра мужа сестры (тощая и с крючковатым носом) с сыном лет пятнадцати. И три каких-то молодых женщины (что называется кровь с молоком) и одноногий старик — эти из разряда седьмая вода на киселе. Первой моей мыслью, когда я увидела всю семью в сборе, было — а где собственно вся эта толпа спит? Домик не был таким уж просторным и светлым, шибко уютным его тоже не назовешь (по моим конечно меркам). Были сени перед входной дверью — одноногий спал там, на чердаке (или это считалось вторым этажом) вдова с сыном и мальчишки, в единственной спальне пожилые родители главы дома, остальные в основном помещении с печкой. «Ночлежка» — это определение мне пришло на ум в первую же ночь.
На меня взрослую современную москвичку, дочь интеллигентных родителей, всю свою жизнь, прожившую в собственной комнате — первая ночь в этой хибаре произвела неизгладимое впечатление. Обязательно разревелась, если бы не страх привлечь всеобщее внимание к своей персоне. Я ещё с семейного ужина толком не отошла, во время которого на меня все так глазели, что я не знала в какой угол отползти что бы там заныкаться пока не прибили на фиг.
Подробно описывать тот знаменательный ужин не стану, и вообще постаралась забыть, как страшный сон. Одно могу сказать — раньше такие слова как «Домострой», «Глубинка», «Крестьянский уклад жизни» были для меня терминами из учебника по истории за шестой-седьмой классы, а в тот вечер я воочию наблюдала, что это такое. Признаюсь — век бы не видела.
Глава 3
Ещё через пару дней после пробуждения я встала на ноги. От скуки, но прежде всего от невыносимых взглядов своих новых родственников в которых отчетливо читался упрёк в лености от женской половины, нездоровое любопытство от мальчишек и хмурая озадаченность от мужчин. Кроме того, в ход пошли прозрачные намёки:
— А не пора ли уже начинать помогать по дому, а то всем так тяжко без Иллии.
