Грызня за берса (СИ) - Гришанин Дмитрий (мир бесплатных книг .TXT, .FB2) 📗
Когда дистанция до ближайшей надвигающейся твари сократилась до несерьезной пары метров, метать дальше топор стало бессмысленно, и я вступил-таки с ублюдками в рукопашную схватку. Сжалившаяся наконец-то надо мной Фортуна, тут же поддержала мою отчаянную атаку выпадением долгожданного «сектор-приза». Первый же мой фирменный сдвоенный удар топором с обеих рук из седьмой стойки Изумрудного берса, с практически одновременным поражением головного мозга и сердца твари (посредством разрубания первым ударом черепушки зеленокожего, и засаживания вдогон вторым ударом широкого лезвия в левую часть грудной клетки зловонного ублюдка) окончательно и бесповоротно упокоил-таки первого живчика.
Что завалившаяся мне под ноги после сдвоенного удара тварь больше не поднимется на ноги, мне весьма наглядным образом продемонстрировала система, ужалив солнечное сплетенье посмертной зеленой искрой (как во время одиссеи по Изнанке) выскочившей из тела поверженного врага. Перед глазами тут же полыхнула было строчка победного лога, но, не имея ни малейшего мгновенья для чтения, я тут же сморгнул застилающие обзор слова…
Дальше, щедро рассыпая во все стороны сдвоенные удары, я ловил грудью зеленые искры и, смаргивая докучливые логи, пробивался сквозь толпу к ближайшему подъезду, теша себя надеждой, что в тесноте тамошних лестничных маршей отбиваться от напирающих снизу тварей мне будет куда как сподручней.
Однако, абсолютно не ведающие страха ни перед болью, ни перед смертью вонючие ублюдки цапали меня со всех сторон острыми когтями и, несмотря на все мое проворство, вкупе с эффективным разряжением окружающего пространство смертоносными двойными ударами, мои штаны и рукава за считанные секунды превратились в такие же изодранные лохмотья, как у окружающих оборванцев. Более толстая, многослойная кожа в центральной части плаща гораздо успешнее противостояла когтям тварей, чем на мягких подоле и рукавах, потому живот, грудь и спину прошить с наскока зеленокожим образинам не удалось.
Буквально с первых же секунд рукопашной схватки я с ног до головы оказался залит кровью — по большей части, к счастью, чужой, но местами истекал и своей, из глубоких царапин от когтей тварей на руках и ногах.
Молчаливые когтистые ублюдки активно мешали мне продвигаться: бесстрашно бросались под ноги, словно рыболовными крючками цеплялись за любую часть моего тела, до которой только получалось у них дотянуться… Но отчаянными усилиями я вырывался из смертельных тиков навалившихся преследователей, наносил очередной двойной удар и, врываясь в образовавшуюся брешь в стене преградивших дорогу образин, оказывался еще на шаг ближе к цели…
Отчаянье захлестнуло меня горькой волной, когда налившиеся свинцовой тяжестью (то ли от чрезмерной усталости, вкупе с кровопотерей, то ли от «яда» зеленокожих ублюдков, когти которых, из-за скопившейся под ними грязи, реально инфицировали наносимые порезы, почище иного яда) ноги отказались повиноваться, и, вместо очередного рывка вперед на место срубленного зеленокожего, я застрял на старом месте.
К слабому зацепу кончиками когтей на левом плече и правом боку через секунду добавилась гораздо более уверенная хватка когтистых пятерней на левом бедре и правой ягодице. К счастью, сил на резкий разворот у меня еще хватило, и одному из невольно отшатнувшейся пары «прилипал», с клочьями вырванной кожи плаща на когтях, тут же прилетело смертоносным двойным моего топора.
Но этот отчаянный жест дорого мне стоил. На освободившиеся места отброшенных когтистых лап тут же в плечи, бока и ноги впились когти новых, охотно облапавших меня со спины тварей, и уже не двух, а разом трех. А на повторный резкий разворот на сто восемьдесят градусов сил мне уже не хватило. И я, мало того, что снова завяз на месте, еще и оказался спиной к намеченной цели. А ведь до гостеприимно распахнутых дверей подъезда оставалось пробиться всего-то метров пять…
Сквозь застилающую глаза кровавую плену в безоблачном голубом небе широкого уличного просвета между домами я увидел показавшуюся на горизонте крошечную рогатую фигурку. Пит яростно молотил крыльями воздух, ускоряя свой и без того стремительный полет, и стрелой несся на выручку хозяина, превращенного облепившими меня со всех сторон зеленокожими тварями, в обреченного на мучительную смерть пленника, которого зловонные ублюдки, похоже, всерьез вознамерились сожрать заживо.
Тупые, но неутомимые, зубы зеленокожих образин уже вовсю пытались порвать мою плоть. Но защищенное обрывками кожаной одежды крепкое молодое тело пока что успешно сопротивлялась этим настойчивым потугам… А еще через десяток мучительно-долгих секунд Зараза добрался-таки до нашего перекрестна.
Из-под хвоста завертевшего петли над окрестными крышами пита посыпался настоящий град из навозных бомб…
Громыхнула совсем рядом канонада разрядов…
И сквозь кровавую пелену я увидел как местами, в клубах гари и сизого дыма, подскакивают над запрудившей перекресток зеленокожей толпой по нескольку вырванных взрывом тушек. Как тварей взрывной волной разрывает в воздухе на части, и как эти перемешанные останки разлетаются широким веером по площади, калеча еще новых и новых тварей…
Через считанные мгновенья вереница взрывов ковровой бомбардировки беснующегося над крышами грома-быка докатилась и до моего края. Рванувшая примерно в трех мерах от меня навозная бомба мгновенно сорвала и разбросала в стороны всех «прилипал», своими телами невольно укрывших меня от разрывной мощи взрывной волны. Меня разом сорвало со всех «крючков» и отшвырнуло на пару метров от образовавшейся в брусчатке полуметровой воронки.
И тут же солнечное сплетенье атаковал настоящий рой из зеленых искр. Лихорадочно смаргивая вереницу сопутствующих системных логов, я ощутил, как простимулированный щедрым притоком призовой живы организм, начинает постепенно заново оживать. Я вновь застонал от дикой боли в истерзанных руках и ногах, но вместе с болью вернулась и способность управлять ими.
Кое-как поднявшись на ноги среди вяло трепещущейся кучи из покалеченных и контуженных взрывом зеленокожих тел, а увидел уже устремившиеся с разных сторон ко мне косолапые фигуры уцелевших под бомбардировкой ублюдков. Путь к бегству в оказавшийся уже всего в трех метрах подъезд пока что оставался свободен, но трезво оценив возможности до предела истощенного организма, я решил попытаться вырваться из-под тянущихся отовсюду когтистых лап более оригинальным способом.
Закрутив стопы ног в давно освоенной стойке Рывка батута, как из катапульты, я выстрелил собственным телом на пятиметровую высоту. Расторопный Зараза не разочаровал моих ожиданий и в тоже мгновенье камнем рухнул мне навстречу. Едва начав заваливаться из высшей точки пятиметрового прыжка обратно вниз, я тут же оказался подхвачен поперек туловища длиннющим языком грома-быка.
Мгновенье неуправляемой болтанки… И вот я уже аккуратно приземлен на широкую бронированную шею верного боевого товарища.
— Муууу!.. — грозный рев набирающего высоту пита заставил задрожать и местами даже полопаться стекла в окнах окружающих домов.
— Если есть еще чем, то, конечно, завали этих ублюдков своим фееричным дерьмом, бро. Да так, чтоб чертям в Аду завидно стало, — откликнулся я заплетающимся языком.
— Муууу!.. — еще больше воспылал жаждой отмщения питомец.
Я же, кое-как просунув носки сапог в стремена, и мертвой хваткой вцепившись в звенья цепи-поводьев, без сил завалился животом на заразину шею.
Через несколько секунд внизу началась такая яростная канонада разрывов, что многострадальные окна окрестных домов таки лишились рассыпавшихся стекол…
Еще чуть позже в наши с питом солнечные сплетения ударило по очередному впечатляющему рою изумрудных посмертных искр, разорванных на перекрестке врагов…
Но ни грохота взрывов, ни звона бьющегося стекла, ни жалящего внедрения в тело искр, я уже не услышал и не почувствовал, провалившись, как в обморок, в глубокий оздоровительный сон.
