Геракл без галстука - Смирнов Дмитрий Викторович (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
Пребывающий в абсолютной непонятке Амфитрион, так и не найдя в своем дому отзывчивости, поплелся занять ума к соседу Тиресию, и тот, как ни странно, ему этого ума одолжил. Сведя воедино вчерашнее (виденное соседями в окошко) и сегодняшнее (не подлежащее никакому сомнению) явления победителя телебоев домой, мужчины уже на середине второй бутылки раскололи эту загадку природы. Как сказали бы ученые эпохи Возрождения, сделали открытие на кончике пера.
Амфитриона эта история жутко сильно расстроила, из-за чего он все девять месяцев пребывал в подавленном состоянии и даже отказался участвовать в параде Победы в честь разгрома островитян. Лишь после рождения двойняшек друзья смогли утешить его, убедив, что счет один-один нельзя считать поражением ни при каких раскладах.
– Да пойми ты, медный ты лоб, – говорили они и подливали Амфитриону еще, – ничья с Зевсом – чумовой результат. Хоть и на своем поле.
Возможно, даже будучи сыном Зевса, Гераклу удалось бы прожить – примеры были! – вполне благополучную жизнь. Но непосредственно перед рождением героя и его единоутробного брата Ификла случилась еще одно происшествие, окончательно определившее всю дальнейшую судьбу Геракла как полную тягот и испытаний.
Можно только порадоваться тому, что случившееся повернуло греков лицом к проблеме акушерства и гинекологии, но нашему герою такое утешение наверняка показалось бы неубедительным.
Утром того дня, в который предстояло родиться Гераклу, с сытно позавтракавшим и оттого весьма благодушным Зевсом случился странный припадок. Обычно немногословного и более деловитого, нежели болтливого, хозяина Олимпа внезапно понесло, что нашего Остапа. Небожителю вдруг захотелось выступить перед прочими олимпийцами с речью, сделать какое-нибудь программное заявление, быть услышанным и понятым. И лучшего повода, чем предстоящее событие в Фивском роддоме №3, он не нашел.
– Товарищи олимпийцы, – начал Зевс, – сегодняшний день – не просто дата на календаре. Сегодняшний день – красная дата на календаре. Вчера я подписал указ о том, что родившийся сегодня потомок великого Персея будет властвовать над всеми своими родственниками, включая дальних и неизвестных. Ему в пользование будет предоставлен трон города Микены и все прочее согласно штатному расписанию.
Владыка мира ни с того ни с сего совершил глупейшую из всех самых пошлых ошибок кинематографического злодея: только идиот будет рассказывать о своем коварном плане, когда до финальных титров остается больше пяти минут. Решил стрелять – стреляй, а языком болтать нечего. Дай человеку спокойно родиться, а потом уже отгрузи ему все, что положено. Нет, обязательно надо хвастаться своими несвершенными победами.
Все вышесказанное категорически не понравилось супруге Зевса Гере. Женщину можно понять: мало того, что муж беспробудно волочится на все четыре стороны, так он еще и внебрачных своих детей пропихивает в высшие эшелоны греческой власти. Оскорбленная жена посоветовалась со своим адвокатом, и хитрый буквоед нашел в указе лазейку.
– Неужто прямо вот так и всеми? – переспросила Гера Зевса. – Кто сегодня первым из Персеидов родится, тот и будет главным?
В этот момент богиня хитрости Ата, которой Гера своевременно дала десять долларов, начала неподалеку от Зевсова трона переодевать тунику. Зевс засмотрелся на молоденькую рыженькую богиню и, не желая отвлекаться на всякие глупые вопросы и заявления жены, ответил что-то вроде: «Да, дорогая, сходи, принеси мне чего-нибудь выпить».
Но, вместо того чтобы идти к холодильнику, Гера помчалась в Микены. Где с помощью оставшихся неизвестными способов родовспоможения ускорила роды у жены местного правителя Сфенела, кстати сказать, дяди матери Геракла Алкмены. После чего, усталая, но довольная, вернулась на Олимп. Зевс к этому моменту уже успел пригласить Ату сесть поближе и расспрашивал, чем она красит свои чудесные волосы.
Узнав, как его провели, олимпийский хэдлайнер пришел в ярость. О том, что перепало от разгневанного супруга Гере, история умалчивает. Зато бедная Ата получила такого пинка, что, вылетая с Олимпа, впервые в истории мирового воздухоплавания преодолела звуковой барьер. Греческие источники описали этот прецедент, употребив оборот «впереди собственного визга». Несчастная богиня обмана, так влипшая за каких-то десять баксов, с тех пор ни разу не рискнула появиться на Олимпе, предпочитая жить среди людей, у которых, по ее мнению, много недостатков, но бьют они все же не в пример слабее.
Но, хотя лупить богинь Зевс был волен налево и направо, нарушить данное по глупости слово было уже не в его власти. Пришлось в спешном порядке вносить поправки в уже принятый законопроект. И к рождению Геракла в договоре о его судьбе были сделаны существенные изменения. Было решено, что служить он действительно будет в аппарате микенского царя, это да. Но не на побегушках, а выполняя задания особой важности, так сказать, чиновником для особых поручений. И не всю жизнь, а лишь до той поры, пока не выполнит десять заданий. Зато потом получит полную отставку и сможет жить, как ему заблагорассудится.
Тут следует оговориться, что Геракл – это не настоящее имя героя, а своего рода сценический псевдоним. При рождении папа с мамой назвали мальчика Алкид, что, по их мнению, означало «сильный». А имя «Геракл» он получил гораздо позже из-за неразберихи в канцелярии дельфийского оракула, но до этого нам еще предстоит дойти.
Разумеется, исследователи жизни героя и прочие раздуватели фимиама впоследствии обосновали такой кульбит судьбы. Заявляя, что Алкид – имя, подходящее скорее для деревенского кузнеца, чем для героя с мировой славой, они трактовали «Геракл» как «совершающий подвиги из-за гонений Геры». Но эта публика подвела бы базу, даже если бы из-за бюрократического бардака мальчика перекрестили в Шварценеггера. Как мы сами убедимся чуть позже, непосредственно герой имел все основания быть недовольным таким поворотом. Но, во избежание лишней путаницы, все же продолжим называть его привычным именем Геракл. Что поделать, коль уж так исторически сложилось.
Одновременно с Гераклом на свет появился и его брат Ификл. И тут перед родителями встала весьма неслабая проблема: определить, кто из этих двоих величайший мужчина Греции, а кто просто погулять вышел. И этот непраздный вопрос: «Кто вы, мистер Геракл?» – витал без ответа над домом Амфитриона целых восемь месяцев. Разобраться, кто есть ху, получилось однажды ночью. Несмотря на благородное происхождение, семейство Амфитриона жило крайне небогато. Алкмена продавала на рынке вывезенные ее военнослужащим супругом с покоренного Тафоса ценности, сам Амфитрион рассылал по инстанциям заявки на организацию новых походов. Задолженности перед слугами иногда достигали нескольких месяцев. По бедности мальчикам приходилось ночевать в подвешенном к потолку трофейном щите, захваченном папаней у Птерелая.
Однажды вечером Алкмена, как обычно, уложила пацанов в средство индивидуальной самообороны, накрыла их овечьей шкурой и пошла спать. И благополучно проспала бы до утра, если бы Гера не наметила на эту ночь операцию по избавлению от Геракла. Она так и сказала своему приспешнику тысячеглазому Аргусу: «Убивать их надо, этих героев, пока они маленькие». И подкинула в щит-колыбель двух гадюк, одну – непосредственно для убийства, другую – для контрольного укуса в голову.
Неглупый мальчик Ификл, увидев змей, заорал как резаный и бросился по мере младенческих сил бежать. Не успевший же ретироваться Геракл был вынужден вступить в неравный бой с ядовитыми тварями. То ли гады оказались неповоротливыми и недооценили противника, то ли младенец был уже не по годам шустрый. Но когда Амфитрион, разбуженный криком Ификла, в трусах и с мечом вбежал в комнату, обе змеюки были уже задушены не по-младенчески уверенной рукой.
– Чисто Рики-Тики-Тави какой, – почесал затылок Амфитрион и пошел к Тиресию посоветоваться за амфорой афинского полусладкого.
Это было по-настоящему мудрое решение, и обвинять папу героя в чрезмерной тяге к бутылке было бы поспешно. Дай Бог каждому из нас такого соседа-советчика, как Амфитриону. Жившего в стране, где с каждого второго можно было писать роман, Тиресия даже на этом неслабом фоне можно смело назвать человеком непростой судьбы. А по части борьбы с пресмыкающимися он вообще был самый большой специалист Греции, поскольку в молодости очень настрадался от этих ползучих гадов.
