На суше и на море - Подгурский Игорь Анатольевич (читаемые книги читать .txt) 📗

– Кушать хочу, – жалобно пожаловался Задов беку и покосился на фургон. – Очень-очень! Двенадцатый час на диете. Буди Тимофеевича!

Муромец, устроившись на вещмешках с провизией, безмятежно храпел в крытой повозке, которая неспешно катилась по прерии на закат. Накануне он провел бурную бессонную ночь, отмечая свое убытие в очередной отпуск, и только под утро узнал, что отпуск откладывается.

Теперь он спал.

– Сам буди, – огрызнулся бек. – А я и потерпеть могу. Себе дороже.

Будить Илью Лева не стал. Спросонок, с похмелья, да еще в чужой реальности, Илья был, как правило, неадекватен. Прецеденты были. Поэтому Задов, сглотнув слюну и глухо ворча, начал озираться по сторонам.

Солнце под вечер палило нещадно. Насмотревшись на прерию до тошноты, Лева с завистью поглядел на черный зонтик, которым бек прикрывался от зноя, и сделал попытку пристроиться под его тень. Бек немедленно вытянул зонт в сторону так, чтобы его лошадке стало идти полегче, а Задову тени не досталось.

– Ты что, гад? – обиделся Задов. – Тебе жалко, да?

Батыр пожал плечами, сплюнул в выжженную траву и ехидно осведомился:

– Я тебя, Лева, про зонтик предупреждал? Предупреждал. Ты интересовался – на хрена ксендзу аккордеон?.. Интересовался. Вот и парься в папахе.

Задов обиделся крепко, но ненадолго. Минут пять спустя он как ни в чем не бывало опять подъехал к беку на своей кляче и, скрутив колпачок с фляги, демонстративно ее перевернул. Из фляги не пролилось ни капли – свою воду Задов допил еще два часа назад.

– Бек, – трагическим шепотом просипел Лева, – я пить хочу.

– А я – нет, – подумав, серьезно ответил Батыр.

Задов проехал чуть вперед, достал браунинг, угрожающе дунул в ствол, лихо развернулся в седле к беку и обреченно вздохнул – на него внимательно и строго глядело дуло двустволки-вертикалки бека. Тульские винтовки Лева уважал.

Задов уже решил было упасть с лошади и симулировать солнечный удар, но потом передумал – бек запросто мог не заметить трагедии и проехать дальше. А валяться в пыли и потом догонять свою – пусть и ледащую, лошадь пешком Задову по такой жаре не очень-то хотелось.

– О-ох! – раздался из повозки протяжный стон Ильи. – Добрынюшка, будь человеком, дай рассолу.

Муромец высунул голову из повозки, с изумлением и омерзением оглядел окрестности и, поймав соболезнующий взгляд Батыра, тихо спросил:

– Где Добрыня?

Бек аккуратно кинул поводья на гриву своей тупорылой коротконогой лошадки и широко развел руками. Илья насупился:

– Где рассол?

Бек развел руки еще шире. Муромец разозлился окончательно:

– А мы где?

Разводить руками дальше было некуда, поэтому бек просто виновато потупил глаза.

– Тпру, мешок травяной! – злобно прикрикнул Илья на верного Сивку. – Стой, волчья сыть!

Бурка иронично оглянулся на хозяина, но встал как вкопанный. Илья остервенело закопошился в фургоне. На свет божий, а точнее на выгоревшую прерию, полетел вещмешок Левы, за ним кастрюли, сковородка, мешок с древесным углем, пластиковые пакеты с мясом, хурджин бека, рулон розовой туалетной бумаги, сабля Задова и складной мангал из легированной стали. Потом последовательно раздались хлопок, бульканье, удовлетворенное хмыканье, и из повозки вылетела пустая бутылка из-под шампанского «Советское». Затем раздался повторный хлопок и, раздвинув полы пыльной холщевины, из фургона со второй – уже открытой – бутылкой в руках появился мрачный Илья. Задов судорожно сглотнул, спрыгнул с коня и уставился на Илью умоляющими глазами.

Твердо встретив Левкин взгляд, Илья спрятал бутылку за спину, грозно нахмурился и приступил к допросу:

– Где мы?

Задов вытер папахой потный лоб и вяло отрапортовал:

– Северная Америка, реальность «Земля-067».

– Кто старший опергруппы?

– Вы, Илья Тимофеевич.

– Задание?

– Задание вам лично командир отряда ставил. У карусели. Перед вылетом и под подписку о неразглашении.

Илья прислонился к фургону, машинально сделал еще пару глотков, протянул бутыль Задову и задумчиво признался:

– С секретностью все в порядке. Ни черта не помню. Бек, дружище, я вчера много выпил?

Бек, так и торчавший в седле с разведенными в стороны верхними конечностями, поднатужился до хруста в суставах и все-таки развел руки еще сильнее.

– Ясно, – успокоился Илья. – Как всегда, стало быть. Опусти клешни – смотреть мутит. Привал. Лева, на шампусик не налегай – больше не дам.

Задов благодарно глянул на Муромца и с сожалением оторвался от горлышка. Ему полегчало.

– Мы жрать-то сегодня будем? Солнце уже садится, – забеспокоился Илья. – Если я старший, то почему ужин не готов? Левка, ты дневальный по привалу. Приступай.

Задов согласно закивал, подобрал раскиданные на земле продукты и занялся мангалом.

Ароматный запах жареного мяса привлек внимание тощих койотов. Они предприняли попытку ограбить лагерь дружинников, но, напоровшись на богатырский рык Ильи «Самим мало!» – получили легкий акустический удар по ушам, трусливо поджали хвосты и скрылись в сумерках.

– Ладно, – весело заметил Муромец, снимая кольчугу и пуская по кругу очередную бутылку. – Начнем сначала. Кто должен был идти старшим? Ермак?

– Ермак, – подтвердил Задов, подбрасывая левой рукой в костер очередной обломок доски от фургона. – Но он заболел. Корью.

– Уже что-то… Ерофей Палыч у нас по кому специалист? А, бек?

– По аборигенам, – икнул Батыр, возвращая бутылку Илье. – Не люблю с пузырьками. В нос шибает.

– Тебе не угодишь… Так. Значица, аборигены. Аборигены тут кто? Англо-янки?

– Индейцы, – хохотнул Задов.

– Сам помню, – слегка обиделся Илья. – Дети Винниту.

– Маниту, – поправил Муромца бек. – Наши люди. Добрые.

– Добрые – это плохо, – задумался Илья. – Если бы злые, то все ясно. Раззудись, плечо, размахнись, рука, и так далее. А коли добрые, следовательно, что?

– Что? – поинтересовался Задов, подкармливая костер очередной деревяшкой.

– А то, – победно вскинул палец в прозрачное звездное небо Муромец. – То, что мы им должны помочь.