Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы - Славачевская Юлия (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Я выдула успокоительное и прервала ее:

— Они еще не знают, какой у меня замечательный характер! Есть тут какие-то средства коммуникации?

Присутствующие задумались, а мои волосатики притащили рупор.

— Куда говорить? — деловито поинтересовалась я.

Помощнички подхватили меня под руки и потащили в один из самых темных углов. Там находилась не замеченная мной ранее весьма странная массивная конструкция, чем-то похожая на орган. На каждой из металлических труб налеплена аккуратная бумажка.

Я полезла смотреть: «аралёзы», «стоговые», «домовые», «Белая Рука», «кикиморы», «уборы», «маньяки», «ырки», «укруты»…

О как! Прочтя некоторые именования, чуть не заржала.

Действуя по наитию, приставила рупор к трубке с биркой «кикиморы» и…

— Я сейчас кому-то руки поотрываю!

Парфенушки с помощью амуров перетащили ко мне зервизбдун поближе.

Кикиморы с болотяницами застыли и посмотрели на небо. Значит, услышали. Замечательно!

— Кому сказала бросить моего бра… человека! — развила я свой успех.

Зеленоморденькие послушно плюхнули Дениса в болотную жижу. Брат не проснулся. Этот здоровый бугай просто поворочался и устроился поудобнее. Сердце защемило от того, как ему холодно и мокро.

— Быстро взяли обратно! — скомандовала я.

Дамы снова подхватили Дениса на руки и застыли, глядя в небо.

— Почему он такой квелый? — созрел у меня нужный вопрос.

— Они его окурили, — любезно пояснил Терейн. — Теперь до утра не проснется. Если проснется…

— Что значит — «если»?! — испугалась я.

Кикиморы начали на цыпочках относить тело дальше.

— Стоять! — рыкнула в рупор. Дамы замерли и опять уставились в небо.

— Что значит «если»? — повторила я свой вопрос.

— Видишь ли, человек от этой гадости может очухаться, только переночевав в болоте у этого вредного народца. Если не получится — то либо не проснется, либо спятит, — прочитали мне лекцию.

— То есть вы хотите сказать, что они должны его обязательно поим… полюбить? — Сердце просто рвалось на части от такой перспективы.

С этими девушками даже в темноте и по укурке дело может иметь, по моему мнению, только слепой без рук, чтобы не мог отбиваться, либо полный отморозок или извращенец. Ни тем, ни другим, ни третьим мой братик не был…

— Необязательно, — улыбнулась Севда, — ему просто нужно переночевать. Но как ты отгонишь толпу осатанелых баб?

— А чего они боятся? — продолжала я развивать тему.

— Ничего, — пожал широкими плечами Терейн. — По крайней мере, я об их страхах не извещен.

— А о чьих извещен? — тут же поинтересовалась богиня, так «ласково» глядя на мужа, что я слегка испугалась: куда мы будем прятать труп?

Потом вспомнила, что оба бессмертны, и вернулась к волнующему меня вопросу:

— Чего эти твари любят? — ткнула пальцем в монитор. Кикиморам надоело держать Дениса, и они положили его в болото.

— А ну быстро взяли обратно! — крикнула в рупор, опасаясь жестокой простуды.

Закалка закалкой, но все же… На фоне нервного стресса могут быть осложнения. А стресс будет немаленький, когда брат глаза откроет и увидит, кто к нему в очередь на донорство.

— Мужчин и детей, — ответили мне.

— Извращенки? — мрачно поинтересовалась я.

— Нет, своих детей, — поправилась Севда.

— А-а-а, — почесала я затылок. — И что нам это дает?

— Может, пусть они его усыновят? — влез тихо сидящий до этого Сухлик.

— Столько мам даже хуже, чем столько оголодавших баб, — поделилась я умной мыслью.

— Ну тогда пусть он усыновит их детей, — предложил добрый Терейн.

— Да брат потом всю жизнь от алиментов не отмахается! — ужаснулась я.

— Тогда не знаю, — сдалась Севда. — Больше умных мыслей нет. Если только… Ну предложи им, чтобы он нянькой поработал. У кикимор и болотяниц сейчас сложный период, им свобода передвижения позарез нужна. У нас тут кто-то, — в этом месте богиня посмотрела на мужа еще «ласковей», — задумал уменьшить количество болот и занялся мелиорацией…

Здесь уже мне захотелось приобрести один свежий труп. И прикопать на месте. Чтобы не ожил!

— Они такую помощь воспримут с радостью, тем более ты у них в авторитете, — закончила блондинка. — И еще что-нибудь им пообещай… важное.

— Ладно, — вернулась я к рупору.

Бедные зеленые тетки стояли на месте с Денькой на руках и устало переминались с ноги на ногу.

— Дамы, слушайте сюда, — толкнула я речь. — Мужчину по назначению не использовать!

Зеленушки заволновались и начали протестовать. Слышно не было, но по мимике и так было понятно. Кое-кто начал тянуть к небу руки, тыкая в трудовые мозоли. Я чего-то не знаю в женской физиологии?

— Тихо! — рыкнула. — Ваши нужды понятны и близки, но этот человек выбран мной для другого дела, а у вас он всего лишь немного погостит и будет заниматься не сек… не деланием новых детей, а воспитанием уже имеющихся! Понятно?

Кикиморы закивали, но все же остались недовольными. Я вздохнула, наступила Терейну на ногу и торжественно пообещала:

— Мелиорации не будет!

Бабы обрадовались, захлопали в ладоши и, естественно, в третий раз уронили Дениса. Виновато переглянулись и пригребли его назад. Типа, вовремя поднятое не считается упавшим?

— Всем все понятно? — закрепила пройденный материал. — Проверю!

Тетки зашустрили и утащили брата в жидкую грязюку. Вернусь и расскажу этому утяжелителю женских рук значение выражения «да ну тебя в болото»! Дайте только вернуться!

Дальше трудолюбивые кикиморы своими мозолистыми руками пристроили деток к братику и сели в тесный кружок для написания листовок и распИвания революционных песен. По крайней мере, меня на эту мысль натолкнула приличных размеров бутыль, передаваемая по кругу. По мере причащения зеленолицые дамы сочиняли героические лозунги, размахивая руками и попадая по соседкам. Соседки, впрочем, не возражали и возвращали лозунги назад в двойном, а особо рьяные — и в тройном размере. В общем, судя по неадекватному поведению болотяниц и кикимор, бабы оторвались по полной программе, и революция вкупе с мелиорацией удались на славу!

— Мы спать идем? — спросил меня Терейн, отвлекая от созерцания и заучивания методов ведения подрывной деятельности.

— Куда? — не вслушалась я в вопрос.

— С кем? — ехидно поинтересовалась Севда.

— В кровать, — ответил бог сначала мне, а потом жене. — Один…

Я отвлеклась от разглядывания патриотических песен народа Дальнего заболотья и воззрилась на шатена в изумлении:

— А ты-то тут при чем?

— Я теперь тут жить буду, пока это сумасшествие не закончится, — пояснил мне Терейн с намеком глядя на блондинку. Которая, впрочем, его проигнорировала и удалилась, величаво покачивая аккуратным задом.

— Надрать бы! — сообщил мне бог, не отрывая глаз от жены.

В кои-то веки я была с ним согласна и мечтала об уединении и покое. Парфенушки скакали вокруг и совали мне в руки чупа-чупс. Интересно, это как сладость или тренажер?.. И о чем я только думаю?

— А вы о чем? — раздался голос позабытого в неравной борьбе с инстинктом размножения Сухлика.

— Ты еще тут? — обозлилась я на несправедливость судьбы. — А ну марш экзамен сдавать! И передай Кондраду: «Я тебя люблю!» Все вперед на арианэ! И если она не сдастся врагу, то стань ей другом и… В общем, ты меня понял!

Я разошлась так, что нечаянно задела Сухлика кадуцеем. Вьюнош пропал.

— Первый пошел, — удовлетворенно заметила я.

— Нет, полетел! — насмешливо хмыкнул Терейн, указывая на одинокую фигуру, застывшую на болотной кочке. — Уж послала так послала!

— Где-то я это выражение уже слышала, — сонно задумалась я, поигрывая кадуцеем, как скалкой. — Кофе мне, пожалуйста! — попросила, пытаясь бороться со сном и не упустить чего-то важного.

— Много кофеина вредно! — заявили вечнозаботливые парфенушки и выдали мне стакан теплого молока с медом и… ночную рубашку.

Предлагают идти на боковую? Вообще-то я и в самом деле не выспалась и чувствовала себя уставшей.