Незаменимый вор - Бачило Александр Геннадьевич (версия книг txt) 📗
– В каком смысле – дышит? – спросил его Христофор, озираясь по сторонам.
– А в таком! Поднимается медленно и опускается, разве не чувствуешь?
– Нет, – сказал Гонзо. – Это у вас головокружение. От полетов на метле...
– Тихо! – Ольга вдруг остановилась и присела. – Что это там?
– Где? – граф и Гонзо тоже пригнулись пониже.
– Вон, впереди, на дороге!
Христофор медленно приблизился к Ольге, пытаясь определить, куда она смотрит.
– Ничего не вижу, – сказал он, – дай-ка фонарь... Вон то черное, что ли? – он встал на цыпочки и поднял фонарь над головой. – Обычный канализационный люк. Закрытый. Ржавый. Чего ты испугалась?
– Мне показалось, там что-то шевелится...
Гонзо еще посветил.
– Нет, – сказал он убежденно. – Люк, как люк. Если земля и дышит, как утверждает граф, то, во всяком случае, не через эту дыру – она надежно закрыта...
В следующее же мгновение Христофору пришлось пожалеть о сказанном, потому что крышка люка вдруг сорвалась с места и, словно тарелочка для стендовой стрельбы, улетела далеко в траву. Из колодца фонтаном ударила знакомая маслянистая жидкость, а вместе с ней наружу полезли верткие хвостатые существа размером со взрослого крокодила. Прокатившись несколько метров по земле, они поднимались на задние лапы и деловито разбредались, кто в траву, а кто вдоль по дороге, как видно, на поиски пищи. С десяток этих существ, оставляя на асфальте блестящие пятна констраквы, направились прямо к экипажу межмирника.
– Ну ясно! – угрюмо сказала Ольга. – Констраква прорвалась в канализацию. Теперь они могут вылезать на поверхность в любом месте...
– Вот откуда взялась сколопендра, – почти равнодушно сказал Христофор. – А я-то голову ломал!
– Констраква в канализации... – произнес граф. – Ну, конец теперь промзоне...
– Какой промзоне!? – закричал Христофор, выходя из оцепенения. – Это нам конец! Что делать будем?
– Спокойно, – сказала Ольга. – Отступаем к лесу...
Экипаж межмирника повернул назад и снова стал приближаться к деревьям, то и дело оглядываясь на бродящие по дороге силуэты. Слева из темноты опять выступили стены каменной мышеловки, а справа распахнулся черный зев входа в заготовительный цех.
– Попрощались, называется! – ворчал Христофор. – Опять к озеру идем!
Он говорил тихо, но княжна услышала.
– Нет, – ответила она, – не к озеру. Попробуем укрыться в чаще. Лесом проберемся до заводского забора, а потом обойдем все это болото по кругу...
– Не выйдет, – заявил вдруг Джек Милдэм.
– Почему не выйдет? – Ольга повернулась к нему.
– Да ты посвети в лес!
Едва луч фонаря уперся в ярко-зеленую листву, как в чаще все зашевелилось, затрещало, из-за деревьев показались сразу сотни извивающихся, прыгающих, шагающих и переваливающихся фигур. С воплями, визгом, рычанием и клекотом они высыпали на дорогу и двинулись навстречу охотникам. Опережая всех, по земле расплывалась жирная лужа констраквы.
Вот так, вероятно, выглядит карнавальное шествие в аду, подумал Христофор.
– Стрелять, что ли? – спросил граф.
– Бесполезно, – Ольга опустила голову, – нам все равно не перебраться через лужу...
Сзади тоже послышались вопли. Вылезшие из колодца существа были уже близко и теперь не то приветствовали сородичей, не то радовались, что добыче некуда ускользнуть.
Оставалась только одна возможность.
– Быстро – в цех! – сказала княжна.
Гонзо и граф не без колебаний последовали за ней в черный провал ворот, понимая, что цех не может служить надежной защитой – у него нет стен. В то же время, здесь было абсолютно темно из-за стоящих плотными рядами станков и низко нависающей крыши. Все же Христофор, войдя в цех, дернул ручку ближайшего рубильника. Он сделал это почти машинально, совершенно не рассчитывая на какой-либо эффект. К его немалому изумлению и общему испугу, раздался пронзительный скрип, завывание перегруженного электромотора, и огромная железная воротина, рассыпая хлопья ржавчины, перекрыла выход из цеха. Как только это произошло, мотор пролил дождь электрических искр и замолк навсегда. Путь к отступлению был отрезан. Впрочем, на отступление рассчитывать и не приходилось. В закрытые ворота уже ударили снаружи чем-то тяжелым.
– Так, – сказал Христофор, – куда теперь?
Ольга медленно пошла по проходу между рядами станков. Луч фонаря выхватывал из темноты застывшие справа и слева гильотины, прессы и циркулярные пилы. Неизвестно отчего, на Христофора все эти лезвия, зубья и прочие сверла производили зловещее впечатление.
«Ерунда, – думал он, отгоняя страх, – просто горы ржавого металлолома. Одна опасность – могут рухнуть на голову.»
Гонзо старался идти по самой середине прохода. Он зорко вглядывался в темноту и в то же время прислушивался к звукам, доносившимся снаружи. Сердитые удары в ворота сыпались теперь непрерывно.
«Совсем как тогда, в Сент-Луисе... – подумал Христофор. – ... До сих пор не пойму, кто запустил среди вкладчиков утку, будто я собираюсь удрать с деньгами? И кто знает, если бы они не принялись тогда высаживать дверь, может быть, я бы и не удрал?»
После уголовной полиции Христофор больше всего на свете не любил обманутых вкладчиков, разумеется, после того, как они открывали обман. И все же сейчас он, пожалуй, предпочел бы иметь дело с ними, а не с этими исчадиями констраквы, которых нельзя ни поссорить друг с другом, ни обмануть поодиночке, ни натравить на кого-нибудь другого.
А ведь они раньше тоже были людьми! Христофор вдруг вспомнил, что сделала констраква с Федулом и его бригадниками. Может быть, не все это кишащее стадо, но какая-то часть его – бывшие люди. Рабочие, застигнутые аварией, любопытные, желающие поближе рассмотреть невиданное озеро, и, конечно, предприимчивые ребята, вроде него самого, мечтающие грести золото лопатой, а откуда – неважно, хотя бы и со дна озера констраквы. Интересно, что они чувствуют? И что они помнят? Судя по их поведению – ничего. А может быть, им просто наплевать на то, кем они были в прошлой жизни, и нынешнее положение заботит их гораздо больше. Также, впрочем, как и нас...
Всем нам место в этом стаде, горестно вздохнул Христофор. Правильно Ольга говорит. Всех, кто собирает сметану на констракве и на других, подобных ей «прибыльных предприятиях», следует загонять сюда и превращать в крокодилов. Одного только княжна не учитывает – ведь это относится и к тем, кто разбрасывает по разным мирам беспризорных ифритов... Вот, кстати, один из них уже шлет весточку!
Где-то под крышей цеха вдруг загудело, в дальнем конце его обнаружилось движение, и скоро охотники увидели несущуюся на них широкую тень. Это был довольно обычный механизм – кран-балка – предназначенный для переноса грузов внутри цеха. Вот и сейчас под крюком у него раскачивалась на длинном тросе большая вязанка металлических туб. Ничего особенного не было бы в этой картине, если бы трубы не летели так стремительно прямо над проходом – как раз навстречу экипажу межмирника.
Гонзо застыл на месте. Он понял, что будет, когда вязанка окажется над их головами. Укрыться здесь совершенно негде...
Не успев еще до конца додумать эту мысль, Христофор схватил за плечо графа и выкрикнул ему в ухо:
– Срезать трос!
В следующее мгновение аннигилятор был уже в руке Джека Милдэма. Христофор увидел только, как над трубами, там, где проходил почти невидимый отсюда трос, вспыхнул сноп искр. Вязанка сначала даже не дрогнула, продолжая лететь над проходом. "Не вышло! " – испугался Христофор, но тут же увидел, что она стала снижаться – сначала медленно, затем все быстрее и, наконец, врезалась в пол, не долетев всего шагов двадцати до замерших охотников за ифритами. Раздался звонкий грохот, вязанка рассыпалась от удара, и трубы, подпрыгивая и кувыркаясь, разлетелись в разные стороны.
И вдруг весь цех пришел в движение. Взвыли моторы, закружились, набирая обороты, диски циркулярных пил, сверла, фрезы и маховики. Труба, отброшенная мощным поворотом карусели, влетела прямо в пасть гильотины, и та с тяжелым паровозным вздохом сейчас же перекусила ее пополам. Одна половина затряслась под ударами стоявшего рядом перфоратора, а другая откатилась в сторону и попала под пресс. То же самое происходило по всему цеху. Отовсюду летели обрезки, осколки труб, искры и стружка.
