Ангел-наблюдатель (СИ) - Буря Ирина (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Я решила больше не шутить на эту тему, но она сама вернулась к моему замечанию — когда мы на майские мой день рождения у нас на даче праздновали. После горячего, как всегда, папы с детьми отправились на улицу, Галя тоже с ними пошла — впервые (вот уж кому точно мои намеки понравились!), а Татьяна увязалась за мной посуду мыть.
— Свет, я по поводу этих твоих разговоров про Игоря и Дару… — начала она, недовольно хмурясь.
— Татьяна, да ты вообще сдурела! — возмутилась я. — Я в шутку слово обронила, а ты космическую проблему из него строишь!
— Может, ты и в шутку, — разозлилась и она, — но только дети не только слова слышат, а еще и то, что за ними стоит, чувствуют. А то, что в детстве в память запало, может потом всю жизнь в ней сидеть.
— А если и так, так что такого? — прищурилась я. — С каких это пор ты считаешь, что нужно за других людей думать, что им хорошо, а что — плохо?
— Вы чего ругаетесь? — послышался от двери голос Марины.
— А что это ты своих орлов в одиночестве бросила? — совершенно нетипично для себя съязвила Татьяна.
— А я их отправила выдержку тренировать под огнем Дариного обаяния, — насмешливо фыркнула Марина. — Вернее, Макс сам побежал, и Киса тут же за ним потянулся, а Стасу одному за столом скучно, наверно, стало. Ничего, пусть учатся, — махнула она рукой, — им с этими мелкими полезно общаться.
— Да? — заинтересованно глянула я на нее.
— Отстань, — лениво дернула она плечом. — Так что это у вас за крик тут стоит?
— Да вот я говорю, что если Игорь с Дарой так души друг в дружке не чают, — объяснила я, — хорошо бы им потом пожениться было. А Татьяна против.
— И с чего бы это? — как-то нехорошо прищурилась Марина, окинув Татьяну острым взглядом.
— А с того! — отрезала Татьяна, и глубоко вздохнула, успокаиваясь. — Хорошо, вот ты на них со стороны смотришь, непредвзято, но ведь даже ты видишь, что им с кем угодно уютнее, кроме обычных своих сверстников. То, что они так подружились — это замечательно, но может, не стоит в них это стремление к замкнутости только друг на друга поддерживать? Может, стоит их настраивать на то, чтобы они нормальную человеческую жизнь жили?
— А что же ты сама не так давно нормальной человеческой жизнью жить не хотела? — процедила сквозь зубы Марина, глядя на Татьяну в упор.
— А ты меня с ними не равняй! — вспыхнула Татьяна. — И даже если равняй — только я тебе имею право сказать, как таким, которым тесно среди других, сложно на свете жить.
— Сложно, но можно! — ткнула в нее указательным пальцем Марина. — Сколько тебя все жизни учили… и мы тоже? Сколько ты со всеми ругалась, а жила все равно по-своему — и что, плохо у тебя получилось? Все, казалось, против тебя было, но ты никому не позволила за тебя свою судьбу решать!
— А если за них решают? — прошипела Татьяна.
— Девочки, честное слово, — решила, от греха, вмешаться я, — я им больше никакие идеи в головы впихивать не буду!
Они обе глянули на меня с выражением крайнего удивления.
— Я не знаю, кто там что решает, — вновь повернулась к Татьяне Марина, — но ты всю свою жизнь ныла, что тебя никто не понимает, что никто не хочет поддержать тебя в простом, обычном, естественном желании жить по-своему. А теперь что — сама тем же самым заниматься будешь? Станешь их под общепринятые правила подгонять, да еще и неизвестно, кем принятые?
— У нас, между прочим, очень простые правила, — обиделась я, — и никем они не приняты, а просто из жизни взяты. И даже под них я никого насильно не подгоняю, и от родителей такого не требую.
— Светка, я тебя обожаю! — рассмеялась вдруг Марина. — Насчет насильно — это ты хорошо сказала. А ты, Татьяна, подумай, — вновь обратилась она к уже покусывающей нижнюю губу Татьяне, — если ты имеешь право сказать, как нелегко жить необычным людям, то именно ты не имеешь никакого права из других необычных обычных кроить.
— Даже если их необычность опасна? — у Татьяны на лице опять мелькнула мучительная тень.
— Татьян, да что ты несешь-то, в самом деле! — не выдержала я. — Я за ними каждый день наблюдаю — ну, нравится им вдвоем играть, а другим — всем вместе, и все довольны, причем здесь опасность-то?
— Вот, — с довольным видом кивнула Марина, — видишь? Глас народа. И даже если ты права, то это — их опасность, и им решать, что с ней де… Я про потом! — замахала руками Марина, когда Татьяна чуть не задохнулась. — Светка, вроде, разговор про светлое будущее завела.
Я выпихнула их обеих из кухни с чаем и тортом в руках и велела звать всех остальных к столу. Пару раз, когда они чуть зубами друг на друга не клацали, у меня сложилось впечатление, что они говорят о чем-то таком, что я пропустила, но я решила, что, поскольку все эти страсти к настоящему явно никого отношения не имеют, то вот на будущее их и оставим. А там — или Татьяна бросит глупостями голову сушить, либо Игорь с Дарой простыми друзьями останутся, либо они сами скажут дорогим родителям свое веское слово о невмешательстве в личную жизнь подрастающего поколения.
Совсем скоро подошло лето, и наш садик на два месяца закрылся. Дара провела их в городе, а Игорь на месяц к морю с Татьяной и Анатолием уехал, а на другой — к Татьяниной маме загород. Я так поняла, что они виделись, да мы и все вместе пару раз на пляж выезжали, но первого сентября, вернувшись ко мне, они встретились так, словно, как минимум, год в разлуке были.
Всякий раз, видя своих малышей после лета, я глазам своим поверить не могу — и также не могу привыкнуть к столь резкой в них перемене. За каких-то пару несчастных месяцев они так вытягиваются, что я их с трудом узнаю. Кажется, что они весь год силы копят, чтобы пустить их летом в рост. Также случилось и с группой Игоря и Дары — остальные ребята к сентябрю подросли, и не только физически. Они тоже вдруг повзрослели, у них появилось много новых интересов, а также симпатий и антипатий, и они больше не играли все вместе, а разбивались на небольшие группки — так что стремление Игоря и Дары уединяться уже не так бросалось в глаза.
А они все также предпочитали общество друг друга, и, похоже, им было, чем поделиться после лета. Как ни странно, говорила большей частью Дара — как всегда, оживленно жестикулируя. Мне-то казалось, что, проведя безвыездно все лето в городе, она скорее будет слушать рассказы Игоря о море, но с другой стороны, Игорь никогда особо разговорчивым не был, а уж во время Дариных-то сольных выступлений и вовсе затихал, завороженно глядя на нее.
В какие тайны она с таким энтузиазмом его посвящала, выяснилось, когда в декабре у нее родилась сестра — совершенно неожиданно, по крайней мере, для меня. Летом, во время тех нескольких наших встреч я ничего не заметила, с сентября за Дарой только Тоша с Татьяной и Анатолием приезжать стал, а к Игорю на день рождения он и вовсе сам с Дарой приехал — Галя простудилась, что ли. Но вот что странно — после возвращения в садик Дара никому и словечком не обмолвилась о предстоящем событии, родители, наверно, из суеверных соображений велели ей не распространяться на эту тему. А вот Татьяна, между прочим, могла бы и намекнуть!
Дара к тому времени уже приближалась к пяти годам — и детей в таком возрасте появление брата или сестры всегда очень сильно меняет. Видя перед собой кого-то совсем крохотного и беспомощного, они впервые в жизни осознают себя взрослыми, старшими — я по Олежке помню. Младшие не просто интересуют их, как живая кукла, в них внезапно проявляется одно из самых лучших человеческих качеств — неистребимая потребность защищать и оберегать более слабого.
Не избежала такой перемены и Дара.
После рождения сестры и снятия, надо понимать, табу с упоминания о ней Дара только и говорила, что о маленькой Аленке — со всеми, кто готов был ее выслушивать. Слушать ее, разумеется, предпочитали девочки, и скоро Дара — впервые, по-моему, в своей жизни — ударилась в игру в дочки-матери, в которой она, разумеется, всегда исполняла роль строгой и требовательной матери многочисленного семейства.
