Васка да Ковь (СИ) - Эйта Аноним (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Невозможно, чтобы было просто так. Нельзя ему верить. Ему даже родной брат не верит. Она же не деревенская дурочка, верить каждому, в кого влюбилась? То есть деревенская и рядом с ним дуреет, как мартовская кошка, но не настолько же!
Она отвернулась, чуть ли не с головой залезла в дорожную сумку - так не заметить, как у нее пылают щеки. Ну и страшна же она сейчас, страшна, как смертный грех. Невестушка! Хотя фиктивная, с фиктивной и спать не надо, какая там разница, что у нее за рожа...
Ну где же, гуда она сунула эту дурацкую банку? Она искала рьяно, пытаясь заглушить всю ту тучу мыслей, что вертелись в ее голове, жужжали растревоженным ульем.
"Очевидно - хочу подлизаться к брату. Неочевидно - скучно всю жизнь ходить неженатым", - Ложка покачал головой, - "Сколько мне еще выдумать причин, чтобы ты согласилась?"
Скучно ему... Ковь нащупала банку: тяжелая, холодная. Достала, прижала к пылающему лбу.
- Что за бред ты несешь? Точно кукушечка съехала... - Вздохнула.
"А кому еще кроме вас я буду такой нужен?" - Развел руками Ложка. - "Я не самый завидный жених, и мне, в принципе, не жалко дать имя попользоваться, чтобы не пришлось ради каждого упыря себя под корень сжигать... там же этому учат?"
- Мне надо обсудить это с...
Она говорила это, понимая, что бежит. Не хочет принимать решения сама и прячется за такого надежного Васку. А может, приняла, и теперь желает его одобрения.
Растревоженный пчелиный рой в ее голове гудел слишком громко, чтобы она могла хоть что-то разобрать.
"Нам", - улыбнулся Ложка ехидно. - "Нам, дорогая".
Терпение лопнуло, как струна на мандолине, Ковь даже почти услышала звук. Рой порешил - долбануть этого издевальщика чем покрепче, а потом уже разобраться, без отвлекающего фактора под боком.
- Да пошел ты! - Рявкнула она и метнула в него банкой с басмой.
Он поймал ее с легкостью, поклонился изящно.
"Как скажете, моя госпожа, как скажете".
И вышел, оставив ее чувствовать себя самой большой идиоткой на свете.
- Ой, а не порвется? Смотри-смотри, дырища...
Кира ткнула пальцем в мешок, и тот подтвердил ее опасения жизнерадостным треском.
- Придержи. - Коротко сказал Васка Фылеку.
- А может, он и донесет? - Беззаботно - слишком беззаботно - предложила Кирочка.
Васка прищурился.
- Что-то горит? Кто-то?
Та замотала головой.
- Тогда подожди. Это последний.
Кира спорить не стала. Засеменила рядом, иногда чуть отставая, иногда забегая вперед, точь в точь собачонка, так и норовила подвернуться под ногу. Просто так идти ей быстро надоело, и она запела походно-строевую, безбожно фальшивя, перевирая слова (каким-то невообразимым образом в текст песни про бравого неудержимого солдата удачи пробралась любовная линия, и, похоже, трое жен и семеро детей таки смогли прекратить его путешествие, объединив силы и коварно заманив в семью) и не попадая в ритм: и не скажешь ведь, чтобы отошла и не мешалась, она же помогает изо всех сил!
Впрочем, чепуховая песенка и приятный голосок и правда помогли. Поганое Васкино настроение чуть приподнялось из той выгребной ямы, куда его свалили долгое возвращение в замок в не слишком-то приятной компании, ссаженный о телегу локоть и преследующее Васку ощущение, что от его рубахи за версту несет горелым мясом.
Наконец Васка сгрузил мешок ко всем остальным мешкам, в последний раз чуть не задев вертлявую Кирочку.
Хорошо съездил. Теперь в замке хотя бы есть еда, а то Васка так и не смог понять, чем же питался все это время Ложка. Не остатками же армейских сухпайков из его походной сумки, что Васка забыл забрать собой в свой последний побег из дома? На них не прожила бы даже мышь.
Но никакой другой еды Васка, вернувшись, не обнаружил.
Ну и ладно, хоть бы он и мышей ловил, теперь-то перестанет. Сегодня они с Фылеком привезли картофель, какое-то вроде бы зерно и другие овощи, пусть уж Ковь разбирает, какие именно, а то Васка с трудом отличает петрушку от укропа. Выхай обещал собрать налог, попросил всего два дня срока: дар судьбы, а не староста... Еще послал внуков оповестить две другие, дальние деревни: не Васке же туда ездить. А старосты их Выхаю - один свояк, другой племянник... тоже, в своем роде, владетельная семья, но границ не переступает, а Выхай так и вовсе помог молодому господину разобрать, что к чему тогда, когда это было необходимо всего более, и за то Васка ему еще долго благодарен будет.
И за то, что своячницу свою им вслед послал. Та, к счастью, с рыжей разминулась. Пришла - и сразу дело пошло быстрее. Эха у нее не гугукает, но хоть не орет благим матом. Платить придется, как постоянной прислуге, конечно... Но зато Фыль освободился и смог помочь. А то Васка до утра возился бы в одиночку...
Васка невольно нахмурился, вспоминая: когда он спросил, почему Выхай не помог Ложке так же, как когда-то помог ему, старик, решительно встопорщив бороденку и выпрямив спину, как будто на плацу стоял, а не перед ним, Ваской, сказал твердо: "Вы как хотите, милуйте, казните, но я прямо скажу. Брат ваш - человек лихой, страшный, по всему видно; желал бы помощи - приказал б, а я к нему суваться... стар, да из ума еще не выжил".
И слова эти задели Васку.
Его брата слишком уж боялись.
Зато к Васке относились запанибрата: пока они с Фылеком сидели у Выхая, вокруг хлопотала наседкой его жена, вздыхая, как же он исхудал да побледнел, и кудахтала в тон ее приживалка-сестра, строила глазки Выхаева внучка...
Он привык, что в дороге крестьяне относились к нему как к равному, привык к гостеприимству Йелльских домов, к многочисленным бабулькам-наседкам. Приятной привычкой были и томные взгляды их внучек...
Но то - дорога. В дороге он путник. А здесь - владетель.
- Ва-а-аска! - Кирочка подергала его за рукав, - Ты чего? Хмурый такой... Я же хорошо спела... Ты плохо съездил? Шайне уехала и не вернется, мешки кончились, ну чего ты-ы-ы?
Шайне? А, точно, вот как ее звали! Та самая легкомысленно одетая рыжая... девушка, из-за которой пришлось выводить старую телегу и мула отдавать. Выглядела она... дорого, так что, может, Ложка и по цене платил. Вроде бы сестра упыря... совершенно не хотелось думать еще и о ней. Уехала - ну пусть Ха с ее путем поиграется, туда ей и дорога.
Хотя, конечно, стоит спросить Ложку и о ней. Кем же она ему была? Васка вспомнил, как Шайне повисла на Ложкиной шее, сцепив руки в крепком собственническом захвате и как единодушно звякнули ее браслеты в этот момент - чем-то это Васке напомнило звук, с которым защелкиваются кандалы. Хм... Любовницей? Или, все-таки... нет, слишком смелая догадка, но... любовницей?
Можно и погадать, раз уж ответа, как бы он очевиден не был, все равно не получить...
- Загадку хочешь? - Спросил Васка без особого интереса, сделав вид, что не заметил, как та махала руками на Фыля - уходи, мол. И тот покорно исчез.
Он вообще Кире не прекословил, а та взяла его под крыло: порой это смотрелось забавно, а порой Васку мороз по коже пробирал, когда он осознавал, с чем справилась эта хрупкая и на первый взгляд абсолютно беззащитная русалочка. И что та может провернуть все, что захочет, и счастье, что хочет она только хорошего.
Очередного "тайного-претайного" разговора не хотелось, но Кира была настроена серьезно, так что Васка и не рассчитывал от него уклониться.
- Давай-давай! - Улыбнулась Кирочка.
- Что лучше, когда тебя уважают и не любят, или когда любят - но не уважают?
- Неправильно. - Отчеканила Кира. - Надо и то, и то. И никаких но. Любовь без уважения быстро помрет, или, того хуже, выродится в жалость. Уважение без любви... держится на страхе. Так?
Васка кивнул, хотя вопрос и был риторический. Кирочка даже на него не посмотрела, продолжила:
- А страх - это то, что человек стремится преодолеть. И однажды преодолеет. Так что без любви уважение тоже долго не продержится. Вот.
