Время кенгуру. Книга 2 (СИ) - Эм Михаил (бесплатные версии книг .txt) 📗

Между тем испанцы преодолели баррикаду и приближались.

— Граф, вам пора в храм, — напомнил Атасиу. — Вы не можете ослушаться Виракочу.

— Граф Орловский отбывает в храм солнечного божества, — во всеуслышанье объявил Араульто. — Виракочи забирает его с собой на солнце.

Инки издали один дружный одобрительный вопль.

Граф Орловский, опустив голову, произнес:

— В мое отсутствие передаю всю полноту командования Атасиу.

— Спасибо, граф, — поблагодарил благородный туземец.

Орловский выбежал из бутика и направился в противоположную сторону — туда, где над храмом изгибалась солнечная дуга, в наступающих сумерках все более и более заметная.

В конце улицы граф обернулся. Испанцы добрались до домов, где засели инки. Видимо, боезапасы кончились у обеих сторон, поэтому сражались врукопашную. На Портальто набросились не менее четырех человек. Могучий туземец с рычанием отбивался от наседавших. Араульто изящно фехтовал на копьях с закованных в латы конкистадором. Атасиу предпочитал действовать обсидиановым мечом.

Увидев своих товарищей в опасности, Орловский почувствовал мощный выброс адреналина. Он выхватил из-за пояса звездчатую булаву, и ноги сами понесли его в гущу сражения.

Я, в то же самое время

Я выскользнул из солнечной дуги и запер за собой золотую решетку. Затем проскользнул по продолжавшему пустовать храму к выходу.

С противоположной стороны озера разворачивалось сражение. Испанцы, не имевшие численного превосходства, предпочитали не распылять силы, а штурмовать один из четырех мостов. И, кажется, преуспели.

С высокой храмовой лестницы я наблюдал перестрелку. Место сражения заволокло клубами дыма, вследствие чего видимость ухудшилась. Испанцы организовали наступление с почти непрерывной мушкетной стрельбой. Непрерывность достигалась за счет того, что, выстрелив, конкистадоры передавали мушкеты назад по цепочке, для перезарядки, сами же в это время получали уже перезаряженное оружие. Таким способом испанцы смогли продвинуться вплотную к баррикаде.

Стрельба на недолгое время затихла, потом, как по команде, загрохотало вновь. Стороны произвели встречные залпы, в результате чего множество людей, раскинув руки, попадали наземь. Испанцы оказались удачливей — инки отступили. Мне показалось, что среди отступавших я заметил графа Орловского, но мне хотелось думать, что это другой человек.

Орловскому настала пора прийти в храм солнечного божества. Солнце начинало садиться. В принципе, мы не были привязаны к закату по времени и вполне могли подождать, но существовали другие риски. Например, риск того, что храмовые служители, занятые сейчас защитой Теночтитлана, возвратятся в храм. Кроме того, в храм могли наведаться испанцы. Большая часть их войска располагалась на противоположном холме, за озером. Однако, обойти озеро было делом нескольких часов: появись такое желание, конкистадоры появятся в храме еще до утра. Такой грандиозный храмовый комплекс сам по себе привлекал внимание. А тут еще висящая над храмом солнечная дуга — надо полагать, такого великолепия конкистадоры в своей Испании не видели.

«Ты способен оставить Григория здесь?» — спросил меня внутренний голос.

«Он знал, на что шел, — ответил я со всей возможной твердостью. — И знал, когда необходимо возвратиться. Я сообщил ему время и место встречи.»

«Он твой друг.»

«Вселенная может погибнуть», — сообщил я сакраментальное.

«Запрещенный прием», — пробормотал внутренний голос.

Пока мы беседовали, сражение развернулось уже на улицах Теночтитлана. Испанцы ворвались в город и очевидно теснили наших: графу Орловскому пора было появляться. Но он не появлялся.

Из-за близлежащего холма, по эту сторону озера, появились вооруженные люди. Их металлические доспехи блестели в лучах заходящего солнца. Я понял, что конкистадоры все-таки обошли озеро, но не по берегу, а по ближним холмам, чтобы до последнего момента оставаться незамеченными. В моем распоряжении оставалось минут пятнадцать. Стало очевидным, что дожидаться Орловского бесполезно: он не успеет. Если вообще намеревается прийти: воинские баталии, сопровождавшиеся значительным выбросом в кровь адреналина, могли оказаться милей спасения. Единственное, чего я не понимал, с какой стати Орловский принял завоевание испанцами Южной Америки ближе к сердцу, чем нашествие Наполеона на Россию. Возвращался бы в Петербург и воевал с Наполеоном, сколько душе заблагорассудится.

Думать о причинах, побудивших графа Орловского остаться в империи инков, стало совсем некогда. Я взбежал по лестнице в храм и быстрым шагом направился в кабинет Верховного жреца.

Двери в храме Виракочи не запирались. Я толкнул дверь ногой и оказался в знакомом кабинете, где не так давно подвергался допросам. Урумбо не обманул: в стене я обнаружил два рычага, побольше и поменьше. С некоторым усилиям я потянул за первый рычаг: где-то в глубине стен послышался бульк. Подождав с минуту, пока горючая жидкость не разольется по желобам (я надеялся, что все случится так, как пообещал Верховный жрец), я отжал второй рычаг.

Бегом я направился к выходу, желая посмотреть, что случится.

Даже не добегая я понял, что затея увенчалась успехом — но, лишь выбежав на лестницу, понял, насколько.

Желоб, ранее незаметный, окружал всю возвышенность, на которой находился храмовый комплекс. Теперь на месте этого желоба плясали языки пламени. В воздух поднималась копоть, поэтому происходившее за огненной стеной не было видно. По моим предположениям, испанцы должны были достигнуть возвышенности, на которой находился храм. Но перейти через огненную преграду было невозможно. Впрочем, испанцам этого и не требовалось: им, в отличие от путешественников во времени, спешить было некуда. А вот нам стоило поторопиться.

Я последний раз бросил взгляд на окружающий пейзаж. Передо мной расстилалось озеро с находящимся на нем Теночтитланом. Я стоял на верхней ступени лестницы, ведущей в храм солнечного божества Виракочи. Над головой сияла солнечная дуга — нечто совершенно невообразимое и нерукотворное. Вокруг холма чадила огненная полоса — явно дело рук человеческих.

В одно мгновение насладившись этой картиной, я поспешил в молельню. Пора было заделывать протечку во времени и убираться восвояси. Я никогда не был свидетелем вооруженного захвата священных храмов, но подозревал, что обнаруженным в них людям захват доставляет мало радости.

— Андрей!

Я остановился, как вкопанный.

— Ты???

— Я.

— Что ты здесь делаешь, Улайя?

— Жду тебя.

— Черт возьми, почему ты не ушла в джунгли, Улайя? Теперь уже поздно уходить. Когда горючая жидкость закончится, в храм войдут конкистадоры. Слушай меня, Улайя. Спрячься куда-нибудь, подальше. Следующей ночью выберешься их храма и уйдешь в джунгли. Ты меня поняла?

— Я хочу с тобой, Андрей.

— Куда?

— На солнце. Я подсмотрела, как ты сливался со солнечной дугой Виркочи. Ты и твои товарищи.

— Зачем тебе на солнце?

— Я люблю тебя, Андрей.

Вот напасть на мою голову! Я хочу сказать, что женщины — это напасть. Они возникают в самые неподходящие для этого моменты и исчезают в самые нужные. От женщин никакого проку. Мы получаем от них несколько минут счастья, а платить за них приходится годами раздражения. Неравноценный обмен!

— Прячься, я сказал.

— Если ты мне не веришь, я сделаю тебе минет.

— Ты уже делала сегодня.

— Я сделаю еще один.

— Извини, мне немножко некогда. Испанские конкистадоры стоят вокруг храма. Если тебе так хочется сделать кому-нибудь минет, сделай им.

Улайя выхватила из-за спины обсидиановый кинжал.

— Если не возьмешь меня на солнце, я покончу с собой, так и знай!

Я чертыхнулся и, проклиная свою доброту, кивнул:

— Хорошо, идем!

В молельне отпер решетку, затем предупредил:

— Я сольюсь с солнечной дугой, ты следом за мной. Не провались, там лестница.

И вошел в солнечную дугу. Следом за мной прыгнула в световой луч Улайя, и мы скатились по лестнице вниз.