Порри Гаттер и Каменный Философ - Жвалевский Андрей Валентинович (книги без регистрации полные версии txt) 📗

При слове «шприцы» энтузиазм на лицах посетителей сменился некоторой растерянностью. Как только дверь за врачихой закрылась, фанаты и фанатки, радостно пожелав герою побыстрее вернуться в строй, разбежались. Только несгибаемые Кряко, Грэбб и Койл продолжали нести бессменную вахту, но тут подоспела Мергиона и все устроилось более-менее бескровно.

– Ну что? – спросил Сен, входя в опустевшую палату. – Как настроение? Могу я присесть?

– Конечно, – ответил Порри и спохватился, – только не на соседнюю койку, там Черная Рука.

– Вот она где! – хищно оскалилась Мерги. – Ну я с ней сейчас разберусь!

– Я уже разобрался, – сказал Гаттер. – Она не живая. Это робот. Терминатора помнишь?

Мергиона презрительно скривила губы:

– Тоскливый дядька. С ним и не поговоришь толком.

– Так вот, эта рука – это как Терминатор, только не весь, а только рука.

– Браво, – вступил в беседу Аесли, – меня всегда восхищала твоя способность четко и ясно формулировать мысли. Значит, эта механическая штука сначала сделала из меня Шалтая-Болтая, а потом едва не придушила Мерги?

Порри с удовольствием подробно объяснил устройство биоробота и даже продемонстрировал его в деле, временно демонтировав анализатор голоса.

– Впечатляет, – прохрипел Сен, потирая шею и наблюдая, как его друг снова заделывает анализатор на место. – Надо извиниться перед Клинчем. Он, кстати, в соседней палате. Навестим?

В коридоре друзья увидели живописную парочку: Харлей вел под руку Фантома Асса.

– А что делать? – задушевно восклицал несостоявшийся психоаналитик [132]. – Жизнь-то продолжается!

– Зачем? – пробормотал Асс. – Зачем?

– Смысл жизни обычно скрыт от нас. А как вы думаете? А вот попытайтесь вспомнить тот момент, когда вы впервые осознали, что ваша мать – ведьма?

– Зачем? – спросил бывший волшебник.

– А что делать?

– Зачем?

– А как вы думаете?

Диалог обещал быть продуктивным. Гаттер проскользнул мимо, торопливо кивнув Харлею. На развалины, оставшиеся от прежнего Асса, нельзя было смотреть без жалости.

Зато майор в отставке выглядел гораздо лучше, чем при их последней встрече. Ноги почти приняли нормальный вид, черные метки были аккуратно смазаны зеленкой, а главное, он перестал дергаться и шарахаться от собственной тени.

– Здорово, герой! – приветствовал Мистер мальчика. – Вернее, дважды герой! Два раза Мордевольта завалить – это почище покушения на Цезаря!

– Вы убили Юлия Цезаря? – поразился начитанный Сен.

– Зачем? Мы его охраняли. Просто в тот день была не моя смена. А тебе, Порри, как дважды герою, должны бюст на родине отлить! Почесть. Сам придумал.

– Так а что там с Цезарем? – не унимался Сен.

– Цезарь – это так, подхалтурили малость. Попросил один мужик. Болтливый, вроде тебя, Аесли. Хотя папа его, наверное, заикался. Так парня и звали, по-заикастому, – Цы-цырон. Но мне больше другой случай помнится…

И бывший спецназовец разразился увлекательнейшей историей о том, как они под эгидой Интерпола [133] пресекали попытки контрабанды золотого руна в Грецию.

Рассказ продолжался весь ужин, который Гаттеру принесли прямо в палату завхоза. Сытость и обилие впечатлений взяли свое, и Дважды Герой уснул прямо на койке майора в обнимку с подушкой цвета хаки. Последнее, что он слышал, был зычный голос Клинча:

– «Сцилла! Сцилла! Я Харибда!» Это позывные. Сам придумал.

Глава 23. Народ против Порри Гаттера

Порри Гаттер сдавал зимнюю сессию.

Для этого он сидел на подоконнике, щелкал кракатуки и пускал в форточку мыльные пузыри с помощью сувенирной Трубы Мордевольта, которую специально для него изготовила мисс МакКанарейкл. Занимался этим Порри с максимальной серьезностью, стараясь добиться как можно более сложной формы пузыря, например, додекаэдра.

Время от времени Порри вздыхал и открывал зачетку.

– Отлично! Отлично! – неслось из нее. – Зачет автомагом!

Гаттер раскусил самый большой кракатук и полюбовался красивым (чистый изумруд!) ядрышком.

Все преподаватели досрочно выставили мальчику «отлично», а добрый Югорус Лужж даже «великолепно!», хотя такой оценки в Первертсе не существовало. Но специально для Порри ее ввели. В порядке исключения.

Победитель Мордевольта напрягся и создал удивительный по красоте мыльный бублик, закрученный вокруг себя несколько раз. Это был предел совершенства. Дальнейшие упражнения с пузырями стали бессмысленными. Порри отложил игрушку и начал разглядывать облака.

Судя по всему, кто-то как раз проводил занятия по экологической магии [134]: облака то сбивались в стайку, то выстраивались в пары, то сливались в одну темную тучу, из которой начинали высовываться коротенькие молнии.

На фоне суетящихся облаков появилась яркая золотая точка. Двигалась она медленно и величаво. За точкой, оседлав метлу, летел на минимальной скорости Оливье Форест. Он горячо говорил что-то и периодически протягивал руку, но тут же отдергивал ее, словно ошпарившись.

Гаттер спрятался за занавеску. Разговор с кем-либо не входил в его планы.

Внезапно Оливье начал вертеть головой, выругался, направил метлу вниз и вскоре скрылся из поля зрения. Порри отодвинул занавеску… и едва не столкнулся с сияющим золотым шариком, который проскользнул в комнату через форточку.

– О, нет, – простонал шарик, – еще один! Можешь даже не начинать!

– Спасибо, – ответил мальчик, которому совершенно не хотелось что-нибудь начинать.

Шарик промолчал, но немного увеличился в размерах. Порри показалось, что его собеседник насупился.

Пауза затянулась.

– Вот что, – не выдержал летучий гость, – во избежание недоразумений хочу сразу расставить все по своим местам.

«Это было бы неплохо», – подумал Порри, окинув взглядом бардак в комнате: залежи букетов, кипы открыток и около пятнадцати килограммов апельсин [135].

– Правило номер один. Каждый свинч свободен от рождения и имеет полное право…

– Ты… вы свинч? – перебил его Гаттер. – А по колдовизору вы совсем не так выглядели!

– По колдовизору! – фыркнул золотой спортинвентарь. – Там ты, небось, видел Свина XVII, а не меня!

– Да? А какой Свин вы?

Свинч побагровел и стал отливать бронзой.

– Я никакой не Свин! Я из рода Свинчатовских! Ты плохо видишь или издеваешься?

– Нет-нет! – торопливо ответил Порри. – Просто я не разбираюсь в футбиче. Видимо, мне не дано.

Мальчик виновато развел руками.

– Бедняжка, – немного отошел Свинчатовский с неизвестным пока номером, – ничего, я тебе сейчас все объясню.

– Я примерно себе представляю… – запротестовал Гаттер, но было уже поздно.

Шарик приземлился на подоконник и, перекатываясь с места на место, начал лекцию:

– Играют две команды по девятнадцать человек. Функции следующие: трое Вратарей отвлекают внимание судьи постоянными потасовками, причем за каждое пропущенное судьей нарушение правил команда премируется. Два Защитника проводят время, перебрасываясь тупым и безропотным мячом, называемым «сливфл» за его беспринципность. Чем больше пасов защитники отдадут друг другу, тем лучше. Дальше идут, то есть летят на метле Разыгрывающие, которые пытаются обмануть… Порри отключился. Правила футбича ему неоднократно излагал отец, и каждый раз мальчик поражался их глупости. Единственная польза от собрания этих бессмысленных условностей заключалась в том, что они очень помогали при бессоннице. Вот и сейчас Порри неудержимо захотелось зевнуть. Он с трудом дождался окончания монолога свинча.

– …и наконец, Уговаривающие, у которых всего одна функция: завладеть свинчем, то есть вашим покорным слугой, – шарик перекатился чуть вперед, что должно было означать легкий поклон. – Выигрывает та команда, Уговаривающий которой возьмет в руки свинч.