Подлянка для попаданки. Часть 2 (СИ) - Парамонова Елена (читать хорошую книгу .TXT) 📗
«Кижум их как-то больше про тебя допрашивал, про остальное мы особо не интересовались. А художники были затворниками, про тебя я им не рассказывал, так что, вроде как, и особой вины в случившееся за ними нет».
«Ага, как же, а то, что роботу голову отрубили бы, это вроде как ерунда! Они хоть и не живые, но тоже не камень ведь!» — вновь возмутилась я, и, вдруг, оторопела, внезапно поняв, что чуть что-то снова не пропустила. «Кижум их допрашивал?!» — сначала про себя, а потом уже обращаясь непосредственно к Воу, спросила я.
Ого! Я тут же недоверчиво глянула на Кижума, а тот, будто бы зная, о чём разговор, так дёрнул подбородком и стал смотреть исключительно вперёд, всем видом давая мне понять, что слишком занят. Скрывает что-то, как пить дать! Я тут же перевела внимание на Воу, который чего-то тоже не торопился отвечать, хотя теперь уж точно для нашего контакта не было нужды играть в гляделки.
«Так что? Допрашивал?» — настаивала на ответе я.
«Вроде того».
И что это за ответ? Ни то, ни сё! Не поймёшь, допрашивал всё-таки, или нет. Когда я уже начну получать от тебя нормальные ответы? Так и поседеть недолго.
Но хоть я и бубнила больше для этого противного форкоша, но ничего от него так и не дождалась, поэтому я, немного поёрзав, вытянула шею, чтобы увидеть Рау, и в этот раз спросила у него, желая только одного, чтобы он поторопился с ответом, чтобы помешать не смогли. К счастью, он и сам это понимал, поэтому не стал тратить наше общее время.
«Больше бил, чем допрашивал. Разрисовал так, как они своим талантом не сумели бы».
Ни черта себе! Я, обалдев, вновь впилась взглядом в Кижума, пока тот шипел что-то в сторону форкошей, хотя действовало это только на Рау, но никак не на Воу. А я… Я была просто вне себя от счастья. Что это, если не любовь? Чёрт с ними с этими общими и законами об опеке, главное, что любит.
Как же хорошо снова к тебе прижаться.
Глава 62
Вот и терем близко. Или надо бы уже сказать: «дом, милый дом»? Как-то не очень получается. Вроде ж, и живу тут уже не первый день, а всё в избушку тянет. Я так по отцовскому дому не скучаю, как по той жизни. Странно. И ведь ненавидела вроде бы и печь, и шкуры, и отсутствие досуга, а вот теперь рада бы была вернуть, но не могу. У меня ведь даже спокойно не получится теперь сигануть к Кижуму на лежанку без того, чтобы вспомнить об «общих» и опекунстве. Вот она — обратная сторона знаний. Правильно у нас говорили: «Меньше знаешь — крепче спишь». Вот мне бы и спать спокойно.
Ой, нет! Надрыхлась, повисев, в небе, достаточно. Надо думу думать.
Хотя и вот так, когда у Кижума на руках, тоже неплохо. Вот хоть всё время прикидывайся слабой, чтобы никуда не уходил и заботился.
Что ж нам с тобой теперь делать, Кижум?
Я устало прижалась к его плечу, заглянула ему в глаза.
Молчишь, ты всё время молчишь. Извёл меня уже. Вот улечу от тебя обратно в стазис-поле, будешь знать!
«А что ты хочешь от него услышать?» — внезапно вклинился в мои сетования Воу.
— Что он мне сказал? Когда? — сразу же возмутилась я, и только потом опомнилась, что так меня никто не поймёт. Хоть Кижум и напрягся при этом, явно пытаясь осмыслить, но толку никакого. Пришлось мне всё повторять заново, но уже мысленно, только по скорости ответа Воу, я вдруг сообразила, что он и так понял, о чём я.
«Он попросил тебя вспомнить о нём, когда встанет вопрос о твоём замужестве», — напомнил мне о случившемся в бане Воу.
«И что? Это разве предложение?».
Вот ещё! Это вообще ни на что не похоже. Ни слов о любви, не обещаний. Что я вообще должна с этой его просьбой теперь делать?! Куда мне её присобачить?! Вспомни!.. Я вспомнила, а толку-то! Дальше возможного опекунства мы не зашли. Но я даже предложение и о нём не получила! Кстати, да…
Я слегка затуманенным взором, глянула на Кижума, внезапно осознав, насколько у меня чудная ситуация. Я ж день и ночь трындела про опекунство, размышляла, что да как, но он-то мне ни слова, ни полслова об этом не говорил. Даже через форкошей или Головешку никаких намёков мне не сделал.
«Всё, что мог, он уже тебе сказал», — снова решив вмешаться в мои упаднические размышления, заявил Воу. «Большего мы ему не позволим. Или ты уже согласна на его опекунство?».
«Не знаю», — честно призналась ему я.
А что? Мне вот как-то некогда было! Я тут всю весну где-то проболталась. А до этого пыталась понять, куда попала и к каким маньякам попала! Не успела я! Не успела!
А ты мне столько наговорил, понарасказывал, что я вообще теперь не знаю, что делать. Я же хотела, чтобы как у нас всё было, чтобы он наших детей растил, как меня отец с бабулей, чтобы всё по-людски, чтобы можно было бить посуду, ныть, лезть жалеться, чтобы вместе не спать ночами, когда у ребёнка зубы режутся, а не вот так вот.
И мне сразу же захотелось плакать.
«Я не так себе замужество представляла», — шмыгнув носом, призналась я Воу, отводя взгляд от внимательного взгляда Кижума.
«Знаю», — тут же отозвался Воу, посмотрев на меня, а потом зачем-то оглядываясь на тревожно бредущего за нами Рау. «Поэтому я и не хочу, чтобы ты соглашалась на опекунство. Не потому, что ты Хозяйка земель, а потому, что жизнь в их обществе сломает тебя. Кижум неплохой человек, но он и сейчас не совсем понимает тебя, да и себя, возможно, тоже. Твой мир — это мы, хоть мы и не одного вида. Мне жаль тебе об этом напоминать».
— Лёля? — остановившись, тихо, с трогательным испугом заглядывая мне в глаза, спросил Кижум.
Но мне от этого становилось только тяжелее. Хоть тысячу раз воу прав, но мне не хотелось в это верить.
«Но он ведь ждал меня…» — готовая разрыдаться, протянула я, просто, чтобы хоть что-то сказать в защиту Кижума.
«Ждал. И продлил срок своего пребывания здесь за собственный счёт, пользуясь закрытием санатория и статьёй о неразглашении. Но он офицер, ему сложно сменить гражданство, а ты не просто девушка из другого мира, ты — Девушка из вечности», — сухо напомнил в очередной раз Воу.
Кижум же всё это время переводил взгляд с него на меня, и, возможно, желал ответа, что-то спрашивал, но я уже тонула в собственном отчаянии.
«Что же это значит? Что, мы не можем быть вместе?» — чувствуя, как по щекам бегут горячие слёзы, всхлипнув, мысленно спросила я.
«Можете», — легко отозвался Воу, моментально введя меня в ступор. Я даже дышать перестала и на него воззрилась широко раскрытыми глазами, а он продолжил, не ожидая, когда я прочухаюсь и примусь его расспрашивать: «Одно твоё слово, и он будет твоим мужем. Но ты должна быть уверена, что это навсегда».
«Но ты же говорил, что у них бывают отказы от опеки».
«А ты спросила меня, можете вы быть вместе или нет. Решите уже, чего вы на самом деле хотите, не мучайте ни меня, ни друг друга».
Ну, и ладно! Я насупилась и отвернулась.
Что ты в этом можешь понимать? Я молодая! Я любви хочу! И ухаживаний! И замуж! А вы мне проблему на мою голову сбрасываете.
«Я тоже не взрослым родился», — вклиниваясь в мои мысли, заявил Воу, ускорив шаг, и тем самым заставляя Кижума продолжить движение. «И я тоже считаю, что прежде тебе следует решить собственные проблемы с памятью и принятием этого мира, а потом уже думать о семье. Ты не должна так торопится».
«Как же мне не торопиться, если вы тут постоянно плетёте вокруг меня какие-то интриги. Того и гляди — женится мой Кижум на ком другом!».
На этих словах я как раз взглянула в сторону открывшегося вида на наш терем, на чистую поляну, перед которой мы как раз выходили из леса, чтобы тут же увидеть на ступеньках Ис и Отэ.
Ну, ё-моё! Опять ты! Похоже, и правда, твои закидоны неизлечимы. Жаль. Я-то понадеялась с тобой не встретиться, раз уж санаторий прикрыли. А прикрыли, видать, вместе с тобой, горе ты наше чешуйчатое. Беда. Ну… Чего уставилась? На мне цветов ещё не выросло!
Я непроизвольно поморщилась, осознав, что с наступлением лета, наряды русалицы стали ещё более открытыми. Не мне, конечно, сейчас её осуждать, так как под простынкой-то я голяк голяком, но всё равно бесит.
