Дневник восьмиклассника (СИ) - Ра Юрий (бесплатные версии книг txt, fb2) 📗

— Парни, он придет в себя, так вы ему разъясните, что в нашей школе ему некомфортно будет доучиваться. Пусть переводится.

— Не много на себя берешь, Корчага?

— Думаешь, не унесу столько? Я всё равно попробую.

— Не дело это ни за что пацана чморить.

— А за что можно? Ты список накатай, мы его потом зачитаем и обсудим. Можно даже на комсомольское собрание вынести. Да?

— Да пошёл ты!

— Я пойду. А потом вернусь и проверю, нашёл этот сучёнок себе новую школу или всё еще в нашей моим кислородом дышит. А если у тебя лично какие-то претензии есть ко мне, высказывай. Или ты сестра Евсюку?

— Ха! Во Корчага мочит! Арбуз, ты чья сестра? Имя, сестра, имя!

— Самоха, а у тебя есть еще те твои замечательные сигареты? А то нам надо вторую гитару обклеивать.

— Найдем. Куда вы без Самохи, щеглы? Через часик подойду.

— Ну тогда пока! — И я пошел в актовый зал, уже не обращая внимание на Ашек. У меня в тот день еще же и по роликам кружок был. Музыка это всё, а ролики всё остальное.

Ложился спать как всегда поздно. Тело, которому день за днём дают солидную нагрузку, мозг, тоже вполне натрудившийся — всё хотело спать. Шалишь, организм! Не время спать, надо эксперимент проводить. Как там писали во всяких мутных пособиях по медитации: надо принять удобную позу, расслабить все мышцы… Стоп, сфинктер расслаблять не будем! Расслабиться, получить удовольствие… Опять не то. Расслабляюсь, чувствую, как моё тело пронзают потоки энергии. Нихрена не чувствую, зато ощущаю пульсацию крови в сосудах. Вот грудную клетку толкает сердце, вот к кончикам пальцев приливает кровь, вот она бежит по ногам, докатывает до пальцев ног. Если хорошо слушать себя, можно чувствовать, как повышается давление в артериях всего тела. Замечаю, что в разные отделы новая порция крови забегает в разное время. Это я такой большой, это нормально.

Ну всё, будем считать, что я достаточно расслаблен и настроен на своё тело. Моё дыхание кажется более громким, чем спящего внизу Павки. Ментальное усилие, чтобы это не означало, желание выйти из тела — я снаружи и вижу спящего себя. Ха! А как это я вижу себя, если стою на полу? А не — не стою, призрачный я как бы парю над полом. Замечаю это и «спрыгиваю» на пол. Сумрак, а не сплошная темень вокруг. Призрачное зрение в темноте позволяет хорошо видеть. Например, что я держусь рукой за стойку кровати. Хм, я могу контактировать с предметами в этом состоянии? Сжимаю руку — пальцы проходят сквозь деревянный брус. Не могу, получается. Хреново. Или нет? Ведь в таком случае я смогу проходить сквозь стены. Это лучше, чем открывать дверь бесплотной рукой. Угу, и чем вскрывать запертые замки бесплотной отмычкой.

Я двинулся в сторону двери, а потом тихонько заржал над самим собой. Тихо, чтоб не разбудить мелкого. Что значит, привычки тела: собирался в виде бесплотного духа выйти сквозь дверь, потом по коридору к выходу, потом прыгать по лестнице… Зачем все эти телодвижения, если можно выйти в окно и спуститься на улицу напрямую! Холода нет, раз нет материального тела. Нет следов на снегу, нет моей тени под фонарями. Кстати, надо будет поработать над полётом. А то чапаю ногами как лузер какой. Кстати, замечательная опция — я чувствую направление, в котором находится моё тело! Если что, можно будет ломиться к нему напрямки, не выписывая квадраты в обход домов.

Сказать вам, куда я иду? Погодите, а куда я иду так резво? Вот же беда — собрался и попёр в неизвестном направлении. Впрочем, город маленький, неизученных локаций нет, тем более в нашем районе. Вон же Иркин дом, вот её подъезд. Это что выходит, я к ней направился? Ну да, чешу к ней в гости. А там меня, между прочим, никто не ждёт. А там все спят уже. Да и пофиг, всё равно меня никто не увидит, никто от меня не спрячется. Вот эта улица, вот этот дом, вот та квартирка, в кого я влю… Да ни в кого я не влюблён, несерьёзно всё у нас. Так, чисто молодежно-гормональное движение сформировалось.

В квартире Долгополовых уже все спали. А я и стучаться не стал, зачем? Прошёл сквозь дверь в типовую двушку и почти сразу оказался в большой проходной комнате. Коридорчик имеется, но такой, что словно его нет. Из комнаты справа доносится богатырский храп — явно батяня пещерных медведей во сне отгоняет. Успешными охотниками были его предки, такой храп любого хищника от логова отгонит. В голове бедного саблезубого льва сразу сформируется образ чего-то огромного, опасного и перманентно бухого, так что и проверять не захочешь. Ну и я не полезу в ту пещеру, моя добыча передо мной, лежит в «зале» на диванчике. Понятно, мама-папа в своей комнате, а дочка в общей. Тут и уроки, и игрушки, и сон.

— Ирк, привет! Ты меня слышишь?

— А? Это ты что ли?

— А то кто! Спишь?

— Сплю. А ты как здесь оказался?

— Да вот, сон твой решил посетить, по голове погладить.

— Да? Ну и молодец, гладь!

И она откинула одеяло, открыв на моё призрачное обозрение своё юное тело, упакованное в трусики и майку. Вот так и попробуй погладить по головке девушку — сразу на испытание моральной твёрдости нарвёшься. Хорошо хоть, что я в бесплотном состоянии. Я всё же погладил её по голове. И по голове тоже. Сонное существо так сладко замурлыкало, что я решил счесть за благо распрощаться и валить поскорее отседова!

— Пока, Миш! Ты хороший.

Валить поскорее, а то случится непоправимое! Я почти летел по ночной улице, не разбирая дорогу, не глядя, где и сквозь что пролетаю. Кажется, я даже в какое-то время перестал пользоваться ногами для перемещения. Погодите, а что такого непоправимого могла случиться? Я затормозил, оказывается, около своего дома. Чего так испугался-то? Девственности лишить восьмиклассницу мой бесплотный дух не мог, запалить нас родители тоже не могли — я ж невидимый! Вот только непонятно, как меня Ирка могла видеть. Вопрос.

Вернуться в «своё» тело в очередной раз было делом плёвым. Раз — и я такой уже лежу и готов ко сну. Вот только утро подарило весьма болезненный сюрприз. В кои веки отец завтракал с нами, да вообще я не помню, чтоб в будний день мы завтракали вчетвером, а тут на тебе.

— Миша, как ты спал сегодня?

— Лёжа!

— А если серьёзно? Ничего не болело, ничего не беспокоило?

— Да нет вроде.

— Вера, а что случилось? — Напрягся отец.

— Миша, ты плакал во сне, звал меня. Говорил, что тебе плохо там. Только я не поняла, где там.

— Мишка-плакса! — Весёлый вопль Малого был мгновенно прерван подзатыльником отца.

— Михаил, это может быть серьёзно. Вдруг у тебя рецидив болезни? Как ты себя чувствуешь?

А как я мог себя чувствовать? Выходит, что тот мальчик, который умер в этом теле, на самом деле не исчез? Где-то в каком-то неведомом уголочке души сидит запертый и плачет? А может, если я уйду, он сможет вернуться? Как-то всё это непонятно… Или наоборот? Как раз всё кристально ясно — пожил, вали нахрен! Не мешай жить тому, кто только начинает. Кстати, очень по делу, что я всё это время вёл дневник. Пацан очнётся, прочитает записи, будет ориентироваться в пространстве. Жалко, с Евсюковым не успел добить ситуацию. Мне это засчитают в благое деяние или в грех?

Я закрыл глаза: «Финита ля комедиа! Что у нас дальше по графику, небесный суд? Лёд тронулся, господа присяжные заседатели, заседание продолжается!» Темнота накрыла меня с головой, словно ждала этого момента несколько месяцев.

Эпилог

Из темноты меня вырвал страшный дребезжащий звук. Он раскачивал мой несуществующий мозг, посылал вспышки света в то, чем обычно призраки смотрят на окружающий их мир. А потом еще и начал токать меня со словами:

— Миша, вставай! Вставай же, школу проспишь!

— Нафиг школу, я уже умер! Призракам в школу можно не ходить.

— Я вот сейчас отца позову, пусть тебя обольёт водичкой холодной. Он это умеет!

Пришлось открывать глаза. Перед глазами белый потолок, захватанный пальцами и ладонями. По бокам деревянные перила. Дежа-вю, однако. А как же это, Небесный суд или Великое Ничто? Где я вообще и кто я сейчас? Но это потом выясню, а сейчас надо слезть со второго яруса кровати поскорее и не навернуться. А то вправду в школу опоздаю.