Белорские хроники.(сборник) - Громыко Ольга Николаевна (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
- А вот и моя старшая дочь! - наконец заметил отец. - Милая, ты сегодня прекрасно выглядишь!
Я небрежно кивнула, не распространяясь, каких усилий мне это стоило.
- Риона, познакомься с Марвеем. Этот достойный молодой человек только что попросил у меня руки Вителии.
Я неубедительно изобразила восторг и изумление. За последние полгода Виткин жених надоел мне хуже занозы в пятке: то серенады среди ночи припрется петь, то камнем с запиской в ее окно запустит и промахнется, а уж эта их беседка...
- Не вопрос, сейчас оторвем и отдадим, - прошипел Дар себе под нос.
Будущий шурин принял мое дурацкое хихиканье на свой счет и побагровел. Папа осуждающе кашлянул. Я, метнув на брата гневный взгляд, протянула Марвею руку для поцелуя.
- Очень приятно познакомиться, - пробормотал претендент на родство. И что Витка в нем нашла? Невысокий, белобрысый, причем уже лысеющий и полнеющий. К сорока годам вообще в колобок превратится. - Я так много о вас слышал... Примите мои искренние соболезнования.
- С чем? - холодно перебила я.
- Ну, я имею в виду...- окончательно смутился Марвей. - Вителия рассказала мне о вашем проклятии.
- Это не проклятие, - отчеканила я. - Я не больна смертельной и уж тем более заразной болезнью, не обречена в жертву дракону и не отпущена на поруки до часа публичной казни...
- Риона! - повысил голос отец, но меня уже несло.
- ...поэтому совсем необязательно целовать воздух над моей кожей, украдкой крутя за спиной кукиш.
- Риона! Немедленно извинись перед нашим гостем!
Я раздраженно задвинула стул и в глубокой осуждающей тишине вышла из столовой, а там и из дома.
Да-да-да, я неправа, дракон меня побери, но как же мне это надоело! И ведь каждый раз зарекаюсь обращать внимание на «сочувствующих», но чем дальше, тем чаще срываюсь.
Проходя мимо клумбы, я оборвала с розового куста несколько бутонов, и теперь мой путь по саду отмечала дорожка из лепестков. Да что этот Марвей себе воображает?! Если Витка действительно рассказала ему о пророчестве, то должна была упомянуть и о том, как я ненавижу поднимать эту тему. Толстяк нарочно меня раздраконил! Нет, ну каков мерзавец! Можно подумать, он бессмертен! Вот запрусь сейчас в комнате, воскурю благовония, войду в транс и ка-а-ак напророчу этому Марвею жуткую и мучительную смерть, а потом в подробностях ему перескажу. Или нет: напишу два десятка копий и разошлю всем его знакомым. Пусть теперь ему соболезнуют!
Смакование мести отравляла уверенность, что ничего я воскурять и писать не буду. После того случая я забросила не только аспирантуру, но и прорицание вообще. Разве что само нахлынет, чаще - во сне. К тому же Марвей вполне мог дожить до ста лет и помереть в своей постели, в объятиях смазливой служаночки. Таким концом его точно не испугаешь!
Самое обидное, что аппетита мне этот дурацкий скандал не отбил, даже наоборот. Но возвращаться в столовую поздно, слуги давно ее убрали. Может, на кухню сбегать? Хлеб и копченое мясо там всегда найдутся.
Я развернулась и ойкнула от неожиданности.
- Папа?!
Отец, вряд ли кравшийся за мной на цыпочках и никак не ожидавший такой реакции, тоже шарахнулся назад.
- Опять задумалась?
- Ага, - виновато призналась я, отбрасывая ощипанную розу. - А ты что тут делаешь?
- Тебя ищу. Пойдем, - отец указал на беседку, - поговорим.
Ох!.. Я покорно поплелась следом, без всяких трансов зная, что он мне скажет.
Неухоженным наш сад казался только на первый взгляд: при более тщательном осмотре на кустах обнаруживались неубедительные следы ножниц, а цветы на клумбах все-таки преобладали над сорняками. В садовниках у нас ходил (вернее, еле шаркал) дедок лет семидесяти, сам напоминающий обомшелый пенек. Выкорчевать его рука не поднималась: тут же развалится. Бабушка как-то принялась распекать отца, что из-за его благотворительности в саду скоро заведутся кикиморы, на что зять огрызнулся, мол, одна здесь уже шастает, и назло ей повысил садовнику жалованье. Дедок обленился окончательно, и сад приобрел восхитительно дикий вид с кучей укромных уголков. Беседка вообще скрылась под плащом виноградной лозы, только вход зияет.
Папа потрогал скамью, нахмурился, взмахнул ладонью, словно желая стереть дождинки, но досок не коснулся: они сами зашипели, исходя паром.
- Садись.
Я со вздохом подобрала платье. Отец остался стоять посреди беседки, скрестив руки на груди. Пятнадцать лет назад я бы разревелась от стыда под его взглядом. С возрастом плаксивость прошла, но стыд никуда не делся.
- Риона, ты несправедлива к Марвею. Молодой человек всего лишь хотел произвести на нас благоприятное впечатление.
- О да, для охотника за приданым это жизненно важно! - Я чувствовала себя законченной склочницей и оттого злилась еще больше.
- Его семья немногим беднее нашей и столь же знатная, - терпеливо напомнил отец.
- Потому что он еще не вступил в права наследования и не начал транжирить родительские деньги направо и налево! Посмотри, у него же на лице написано: «Мот и повеса»!
- Для юноши его лет и происхождения это нормально. Ничего, остепенится... поможем, если что. Но сегодня ты напрасно на него набросилась - парень пытался быть любезным, только и всего.
- Тоже мне любезности - хоронить заживо!
- Возможно, он думал, что тебе это понравится, - пожал плечами отец. - Например, твой дед обожал выслушивать соболезнования и принимать подарки, а один раз даже устроил репетицию собственных похорон. Уверял, что мертвому ему уже будет все равно, зато сейчас - в самый раз на поминках гульнуть...
- Папа!
- Извини, - вздохнул он, присаживаясь рядышком и устало откидываясь на спинку скамьи. - Утешение действительно сомнительное. Доченька, я понимаю, как тебе тяжело. Если бы я мог, я бы с радостью поменялся с тобой местами, но, увы, это не в наших силах...
- Да ничего ты не понимаешь. - Я тем не менее прильнула к отцу, положила голову ему на плечо. - Меня угнетает не судьба, а постоянные о ней напоминания. Эти дурацкие свитки с черными ленточками, букеты желтых роз, сочувственные взгляды, вздохи за спиной... И чем ближе мое двадцатипятилетие, тем хуже! Я теперь даже выйти никуда не могу. В гостях на меня смотрят, как на привидение, а у портного - как на сумасшедшую. Мол, зачем ей это? Надела бы темное платье до пят и сидела себе тихонечко на лавке под липкой, не портя людям настроение... а лучше вовсе в монастырь ушла, спешно грехи замаливать. Такое ощущение, что, если я, сломавшись, тихо и благопристойно повешусь в конюшне, все только вздохнут с облегчением: «Отмучилась, бедняжка!»
- Но ты же не собираешься этого делать, правда? - Отец отодвинулся, обеспокоенно заглядывая мне в глаза. - Скажи мне правду, Риона, ты действительно не помнишь, как забралась на крышу?
- Папа! - простонала я, пряча лицо в ладонях. - И ты туда же?! Ну неужели я так похожа на идиотку? Да я скорее сама кого-нибудь удавлю!
- Солнышко, надеюсь, это буду не я? - Отец шутливо вскинул руки к горлу, захрипел и выкатил глаза.
Я с рычанием кинулась на него и изобразила упоенное удушение. Заглянувший в беседку слуга деликатно шагнул назад, затаившись в тени. За десять лет службы в замке он и не такого навидался, однако мы, смутившись, прекратили дурачиться. Я сорвала с лозы большой темно-зеленый лист и принялась терзать уже его.
- Ты прав, па. Я не должна отравлять людям жизнь только потому, что моя подходит к концу. К тому же какой-нибудь бедняк без колебаний отдал бы отмеренные ему семьдесят лет за мои двадцать пять. Я безумно рада, что родилась именно в этом замке, у вас с мамой... и мне проще думать, что я лишь ненадолго уйду отсюда - и снова вернусь.
- Так оно и будет, детка, - серьезно подтвердил отец, накрывая мою руку своей ладонью. - Непременно.
«...почему же тогда у меня так мерзко на душе?..»
Я зло провела рукавом по глазам.
- Кирейн, вы что-то хотели?
- Да, госпожа. - Слуга невозмутимо перешагнул порог, и я только сейчас заметила у него в руках поднос, на котором лежал перетянутый алой лентой свиток. - Посыльный от градоправителя просил передать вашему батюшке это послание.
