Портрет кудесника в юности - Лукин Евгений Юрьевич (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗

Портнягин взглянул в потемневшее окно – и чуть не заругался шёпотом. За стеклом снова крутилась водяная муть.

Вернулся Глеб мокрый и злой, но виной тому была исключительно погода. Разговор с владельцем «Планиды» прошёл неожиданно благопристойно: бизнесмен уяснил и признал свой промах, с благодарностью принял машинку, в присутствии Глеба перевёл рычажок в левое положение и, включив прибор в сеть, с удовлетворением отметил, что не ощущает ни малейшего позыва стремглав покинуть офис. Затем они обошли вдвоём все кабинеты, также не обнаружив нигде признаков паники или хотя бы беспокойства. Надо полагать, хозяин не ошибся в подборе сотрудников: все они в деловом смысле были безукоризненны и стоили друг друга.

Естественно, ни о каком заявлении в суд уже и речи не шло. Расстались по-приятельски…

А на следующее утро стало известно о бегстве кассира «Планиды» с крупной суммой казённых денег.

– Ну? – вызывающе осведомился Глеб, шлёпая на стол свежую газету. – Что делать будем?

– Ничего, – меланхолически ответил колдун.

– Ну, интересное дело, ничего! – вспылил ученик. – Теперь он нас точно притянет!

– Нехай притягивает…

– А отмазываться как? Мы ж гарантировали, что машинка жуликов распугает…

– Вот и распугала, – кивнул Ефрем. – Один уже сбежал…

– С деньгами!

– Это детали, – утешил колдун. – Главное, Глебушка, против государственной морали не погрешить. Собственность – священна, бизнес – тем более…

Тайна гнездовских курганов

– Вы?! – не поверил глазам посетитель, когда Глеб Портнягин открыл ему дверь. Причём следует отметить, что невольно вырвавшееся восклицание, уйдя на пять этажей вниз, отдалось в гулком подъезде с прежним изумлением, но куда менее радостно, чем прозвучало на самом деле. Старое правило: если хотите узнать истинные чувства собеседника, вслушайтесь в эхо его голоса.

Несмотря на такое обстоятельство, суровая физиономия Глеба дрогнула и разошлась в улыбке.

– Аркашк, ты, что ли?

– Собственно… – приходя в себя, вымолвил тот. – Я к Ефрему Нехорошеву… Это здесь?

– Так ты ж у нас вроде не суеверный!

– А про чём тут…

Продолжая скалиться, Портнягин распахнул дверь ещё шире.

– Заходи давай.

Так и не уяснив, как ему себя вести, гость перешагнул порог и, озадаченно сдвинув брови, проследовал в комнату. При виде хозяина замер вторично, однако быстро овладел собою и с отменной вежливостью поздоровался, представился. Старый колдун Ефрем Нехорошев в свой черёд окинул взглядом пришельца и, кажется, остался им недоволен.

– Садись, – велел он.

Но тот по-прежнему стоял столбом, вопросительно переводя глаза с Ефрема на Глеба и обратно. Ничего не мог понять.

– А-а… – сообразил он спустя малое время. – Вы – родственники?

– Садись, – повторил колдун. И прибавил ворчливо: – Родственников нашёл… Ученик это мой.

– А мне он сказал, что на какого-то колдуна работает…

– Ну, правильно.

– Так вы что, колдун?!

– А ты к кому хотел?

– Мне вас рекомендовали, – с недоумением признался посетитель, – как лучшего баклужинского эксперта в области палеоинвективной лексики.

В комнате стало тихо. Учитель и ученик зачарованно смотрели на клиента.

– Слышь, ты… Палео… – произнёс наконец Ефрем, борясь с улыбкой. – А по-людски?

– Примерно так звучит тема новой моей работы, – пояснил гость. – Вот… – Он достал из папки и протянул Ефрему отпечатанные на принтере листы.

«Сейчас, когда лишь матерные выражения напоминают нам о далёких временах матриархата…» – заглянув через плечо наставника, прочёл Глеб зачин первой фразы.

– Вона как… – с уважением произнёс кудесник и многозначительно покосился на питомца. Видал, дескать?

Визиты учёных мужей случались чуть ли не ежемесячно. К старому колдуну исследователей гнала одна и та же закавыка: всё правильно, а почему-то не работает! В прошлый раз, к примеру, нагрянула группа медиков, которых угораздило синтезировать идеальное лекарство. Исцеляет всех подряд от любой хвори. Вернее, должно было по замыслу исцелять… Что ж, не они первые! Подобно своим многочисленным предшественникам молодые энтузиасты, как попросту растолковал им Ефрем Нехорошев, не учли изначального свойства панацеи – универсальности. Вместе с больным выздоравливали и микробы.

Но с проблемами палеолингвистики, помнится, никто ещё не обращался.

– Сейчас разберёмся, – пообещал Ефрем. – А вы друг друга откуда знаете?

– Вместе клад искали, – уклончиво отозвался Аркадий.

– Ну, тот, который ты тогда на Дурман-бугре прикопал… – осклабясь, напомнил Глеб. – Заговорённый. На тридцать три головы молодецкие…

– Чтобы самому не рисковать, меня в раскоп погнал, – скрипучим голосом наябедничал гость.

– Да ты-то чем рисковал?! – возмутился Глеб.

– Ладно, хватит вам! – буркнул колдун. – Кладоискатели… Ну так что у тебя с этим… с палео… Да не маячь ты, как надолба придорожная! Садись давай.

Кандидат филологических наук Аркадий Залуженцев опустился в потёртое гостевое кресло – и усомнился вновь. Встрёпанный старичок в туфлях и в халате мало походил на консультанта. Однако не возвращаться же! Аркадий вздохнул – и приготовился излагать.

– Как вам известно, Ефрем Поликарпович, – повёл он речь по-писаному, – табуированная лексика увеличивает свой объём в основном за счёт эвфемизмов, которые…

– Пого-одь! – выгнув по-мефистофельски брови, зычно возгласил старый чародей. – Ты мне тут эту словесную немчуру горохом не сыпь! Ещё раз услышу – выгоню на хрен… бабушку твою в тридцать три тропа табуированную вдоль и поперёк с присвистом через семь эвфемизмов в толковый словарь!..

Кандидат обомлел.

– С вашего позволения, я запишу… – пролепетал он, извлекая блокнот и гелевую ручку.

Колдун довольно хмыкнул и приосанился. Был польщён.

– Ну, запиши… – благосклонно позволил он.

– Повторите, – с благоговением попросил Аркадий.

– Нешто я помню! – оскорбился кудесник. – С нитафончиком ходи миникюрным, если памяти нет… Ладно, – смягчился он. – Давай всё по новой, только, слышь, попроще, по-человечески…

– Я попробую, – робко сказал Аркадий. – Э-э… видите ли, Ефрем Поликарпович… бывают случаи, когда браниться неприлично, но… желательно… – с запинкой начал он. – Ну… просто нельзя иначе… Жизнь-то вокруг… сами понимаете…

– Во! – одобрил колдун. – Получается… Дальше давай!

Присевший бочком на край стола Глеб усмехнулся. Ещё бы не получилось – после пяти этажей!

– Выход один… – Аркадий почувствовал себя заметно уверенней, перестал стесняться, родная речь уже не казалась ему свидетельством дремучего невежества. – Следует смягчить выражения, то есть заменить оскорбляющую слух… э-э… часть оборота… – поспешил заранее исправиться он, заметив угрожающее движение бровей колдуна, – сходным созвучием… Но беда в том, что со временем замена тоже обретает оскорбительный смысл. И вместо одного непечатного слова мы уже имеем два…

Глеб Портнягин не выдержал и потряс головой. Хотя Аркадий силою матерного заклятья и перестал нести иностранщину, слушать его было всё равно тяжеловато.

– Скажем, существительное, которым ныне принято называть женщину лёгкого поведения, – как на лекции, разливался тот, – не всегда являлось непристойным. Мало того, оно даже не всегда обозначало женщину. Взять протопопа Аввакума. Вот он приводит мнение Дионисия Ареопагита: «Дитя, али не разумеешь, яко вся сия внешняя блядь ничто же суть, но токмо прелесть и тля и пагуба!» В данном случае «внешняя блядь» – всего-навсего планеты, «блудячие звёзды», предмет астрологии, с которой, как вы знаете, Аввакум боролся беспощадно. А само слово происходит от «блудить», «блуждать», «заблуждаться»…