Колдун на завтрак - Белянин Андрей Олегович (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Это что такое? Это в каком смысле «беги»? Я, как всякий нормальный мужчина, чётко выделил для себя два наиболее важных момента: Катенька в опасности, и мне надо бежать. Первое требовало от меня подвига по спасению любимой, второе — предательства и трусости по отношению ко всем горожанам. Что делать? Дилемма… Но поскольку это слово так любимо интеллигентами, а я, слава тебе господи, казак, то и думать особо было нечего, действовать надо!
— Моня-а! Шлёма-а! — схватив чёрную грушу, заорал я, и крик моей души поднял на ноги едва ли не весь Оборотный город. И, к чести упырей, должен признать, что появились они перед Хозяйкиными воротами буквально минут через десять. А получив от меня приказ, ринулись исполнять с такой скоростью, что только пыль столбом взвилась на неметеной мостовой.
Я по-быстрому навёл порядок в хате, лишний раз перепроверил пистолеты, снова наполнил миски адских псов, снял запор с ворот, вернулся наверх, протёр дедову саблю, начистил сапоги и открыл тот волшебный шкаф, в котором исчезла Катенька. На первый взгляд ничего особенного в нём не было, только рядок кнопок с правой руки. А если точнее, то всего шесть: чёрная, белая, красная, зелёная, жёлтая и синяя. Под ними ничего не написано, ни циферки, ни буквы, гадай как хочешь. Ладно, разберёмся. Я ещё успел напоследок посмотреть в волшебную книгу, убедиться, что в принципе ничего чрезмерно беззаконного в городе не происходит.
Ну так, кого-то ели за два квартала, да у самой крепостной стены три молоденькие ведьмы боролись в луже без ничего под сладострастными взглядами вампиров с соседнего балкона. В принципе ненаказуемо, пусть тешатся, нечисть она и есть, какие у них ещё развлечения, окромя низменных… Потом был доклад от охранника из-под арки:
— Иловайский, тут к тебе пришли. Пропустить?
— Немедленно! — рявкнул я.
— И чё, даже не пальнуть ни разу? Это не по уставу…
— Я те пальну! — побледнел я, но уже через полминуты тот же виноватый голос доложил:
— Энтот старик мне ружейный ствол рогом бараньим загнул! Ты того, хорунжий, предупреждал бы хоть, а? Как теперь отчитываться буду на складе…
— Но в рыло не дал? Вот и радуйся!
— Лучше б в рыло… — тяжело вздохнул бес, отключая связь.
Это он кокетничал, если бы Прохор ещё и приложил кулаком мальца поперёк рогов, то докладывать мне было бы уже некому. А так уже через несколько минут я обнял моего старого денщика, быстро и коротко вводя его в курс дела.
— Не тарахти, балабол! Стало быть, ты за Катериной своей разлюбезной на конференцию научную утечь хочешь, чтоб её от тамошних проблем избавить. А мне, выходит, тут за тебя посидеть, покараулить недолго. Ну а ежели ты не в один миг обернёшься? Сколько тя тут ждать-то? Я ж тоже по гроб жизни нечисть сторожить не нанимался…
— Туда-сюда, да оглядеться, да Катю забрать, да назад вернуться, — прикинул я. — Думаю, часа за три управлюсь! Ну а нет… тогда и не жди. Упыри тебя назад проводят, а дядюшке уж объяснишь как-нибудь…
— Дурень ты, хлопчик. — Прохор занёс было руку для подзатыльника, да передумал. — Ладно, дуй за своей судьбой, зря под пулей не стой, на рожон не лезь, но и помни про честь! Бери свою красавицу, целуй, куда понравится. Бабы все одним мазаны, да мы ими наказаны — где беда, где награда, но жить с ними надо…
Он ещё раз осмотрел меня со всех сторон, убедился, что во всеоружии, и дал добро. Я напомнил Моне и Шлёме, честно дожидающимся у ворот, чтоб никуда не отходили, показал Прохору, как говорить в чёрную грушу и пускать пламя рычагом, а уж только после этого шагнул к шкафу. Перекрестился, закрыл дверцы изнутри и нажал на первую кнопку. Шкаф бросило вниз с такой скоростью, что у меня невольно подогнулись колени. Когда с трудом отнял палец от кнопки, шкаф встал. Я осторожно открыл двери. Лучше б я этого не делал…
— Мать честная-а!
Передо мной раскинулось широкое поле с огромнейшими папоротниками, в небе играло золотое солнце, а возвышаясь над растениями, медленно шествовали гигантские ящеры с длиннющими шеями, как в моих видениях. Они равнодушно смотрели на меня, пережёвывая траву, и вид у них был безобиднейший, как у коровы. Я чуть было не помахал им рукой, когда вдруг заметил шагах в десяти от себя высовывающуюся из кустов ужасающую драконью морду с огромными зубами! Кто это был, спрашивать и не у кого было, да и не хотелось. Я недолго думая нажал белую кнопку, и, видимо, очень вовремя — кошмарный зверь с диким рёвом ринулся в атаку, но дверцы шкафа захлопнулись как раз перед его смрадной пастью.
Меня поволокло наверх, а потом так же резко остановило. На этот раз я был умнее и пальца далеко от кнопок не убирал, но попал совсем в другое место: небольшая комнатка, набитая ящиками, коробками, банками, бутылками да корзинками, ни дать ни взять обычный продуктовый склад. Видать, отсюда Катенька и черпает себе пропитание. Был искус выйти да стянуть бублик, но передумал, сейчас были дела поважнее. Я твёрдой рукой нажал на зелёную кнопку. Красную осознанно пропустил, судя по цвету, отправит ещё в пекло или на какой-нибудь пожар.
Решение оказалось правильным, дверцы шкафа выпустили меня прямо в парадное незнакомого здания, из дверей которого был хорошо виден двухэтажный дом напротив с надписью над ажурными воротами: «Добро пожаловать, господа и дамы, на научную конференцию в Доме просвещения графа Витицкого». Вот теперь на душе полегчало, я попал правильно.
— Здорово вечеряли, любезный. — Выйдя на шумную улицу, я огляделся и поймал за рукав первого же прохожего. — А что это за город будет?
— Санкт-Петербург, — вытаращился на меня пойманный чиновник в шинели и суконной шапке. — Да ты откуда упал, варвар, что не знаешь?
— Я-то с Дону, от села Калача, хорунжий Всевеликого войска донского Илья Иловайский, а…
— А мне что за дело? — вырвался прохожий. — Чего пристал ещё?! Вот я на тебя городового позову!
— Вежливый народ, — пробормотал я вслед убегающему.
Вроде ничем и не обидел, только спросил, чего ж так сердиться? Ну, стало быть, я в самом Петербурге, столице государства Российского. Никогда здесь не был, а роскошное место, видать… Учитывая, что цель моего похода была совсем рядом, через улицу, вон руку протяни, я не отказал себе в удовольствии неспешно оглядеться.
Имперский город впечатлял! Величественные здания с лепниной, кариатидами да атлантами под каждым балконом. Несущиеся пролётки с лихачами-извозчиками и тонконогими горделивыми лошадками, которые, казалось, летят над мостовой, скользя, как французские балерины, даже не касаясь земли хрустальными подковками.
Украшенные орденами и лентами военные всех родов войск прогуливались с дамами под руку, да и с какими дамами! Прелестнейшая дочка нашего генерал-губернатора Воронцова в розовом им и в подмётки не годилась — тут же проплывали настоящие розовые облака из кринолинов, вуалей, газа, парчи и шёлка всех цветов! А миленькие личики с чуть капризными губками были столь схожи с ангельскими, что казалось, и сам рай где-то тут — между Дворцовой площадью и Фонтанкой.
Северная погода ещё баловала редким теплом, небо грозно собирало тучи, но лучи солнышка золотили их изнутри, прорубая себе путь и падая на городские проспекты, словно сияющие мечи самих архангелов. Воздух был свеж и пах солью, смолёной пенькой, ароматами французской выпечки, финского мёда и неуловимым ощущением лёгкого безумства. В этом городе всё казалось возможным, и потому здесь так легко было сойти с ума… Но я-то прибыл по делу. Чем же вы тут занимаетесь, учёные дамы и господа?
У самых ворот меня никто не задерживал, а вот на пороге дома, преграждая дорогу, сдвинули широкие плечи два артиллерийских офицера при эполетах и уставных саблях. Наклеенные усы величественно закручены вверх, глаза горят стальным блеском, а ледяным самомнением хоть волков в лесу морозь.
— Куда прёшь, военный чин?
— Это, я так понимаю, у вас вместо «здорово дневали»?
— Тебя спрашивают, куда прёшь, рядовой? — Парни повысили голос, а один даже взялся за позолоченную рукоять клинка. — Пошёл вон, здесь только по приглашениям от академии или личной бумаге государя императора!
