Команда ТелеVIР - Мансуров Дмитрий Васимович (читать книги регистрация txt) 📗
Глава 6. Третье желание
«Десница» замигала лампочками, когда Игорь надел на голову шлем с кучей проволоки и отправился в путешествие по внутреннему миру белочкарика: Леснид слишком устал от пережитого, чтобы сразу же приступить к новой работе.
Через минуту Игорь обнаружил, что находится в солнечном небе среди бесчисленного количества облаков. Никогда раньше ему не приходилось бывать в чужих фантазиях. Он не считал себя первым путешественником по чужим внутренним мирам – немало эзотерической литературы описывало путешествия в мире снов, а по мнению некоторых психологов, сны являлись общим бессознательным миром, – но был уверен, что никому из смертных, за исключением вездесущего Леснида, не удавалось побывать в чужом внутреннем мире и одновременно ощущать его стопроцентную реальность.
Изучать чужие воспоминания оказалось просто – они облаками пролетали мимо, и при соприкосновении с ними обрывки прошлого вставали у Игоря перед глазами. Некоторые воспоминания тянулись длинной полосой, другие – чередой крохотных облаков, а третьи – тяжелыми грозовыми тучами. Дотрагиваясь до облаков в поисках нужных воспоминаний, Игорь переносился в события прошлых времен, а когда дотянулся до огромной черной тучи, понял, что отыскал то, что нужно, и с головой окунулся в воспоминания. Судя по мрачной туче, в них было мало приятного для Павла – так звали белочкарика – и в следующую секунду увидел владельца воспоминаний, сидящего на берегу моря и державшего в руках старинный кувшин…
Павел с детства мечтал побывать в заграничной части Черного моря, и когда его мечта сбылась, увлекся подводным плаванием и поисками разных исторических артефактов. Вместе с гидами и другими экскурсантами он побывал на многих затонувших кораблях и видел, во что превращаются старинные вещи после долгого пребывания на дне морском. И, как водится, не захотел покидать приветливое море без эксклюзивного подарка.
С этим было сложно: привезти домой обломок кувшина – раз плюнуть, но как доказать, что это – раритет? На дне моря подобных осколков тысячи, и большой ценности они не имеют. Глина, пусть и тысячелетняя (а это еще надо доказать, не исключено, что ей всего три дня) – все равно глина. Вот, если бы на осколке был рисунок… тогда другое дело. Нашедшего древнюю посуду человека сразу бы взяли в кольцо представители греческих спецслужб и категорически потребовали бы сдать находку в местный музей. По тамошним правилам, вывоз древностей из Греции запрещен, потому что ушлые любители древностей растащили осколки древнегреческой культуры по всему миру, а про то, что грекам и самим охота посмотреть на свое прошлое, причем у себя дома, а не в далекой загранице, как-то не подумали. Вот и приходится грекам яростно бороться за каждый кусочек древней Эллады.
Две недели ушли на то, чтобы обшарить приличную часть побережья в поисках подходящего сувенира. И на предпоследний день (только у американцев все делается в последнюю сотую долю секунды) подходящий сувенир нашелся. Как бы невзначай исследуя укромные уголки морского дна и роясь в слое песка, Павел нашарил узкое горлышко закрытого пробкой кувшина, выкопал его. Он знал, что в идеальном состоянии под водой находятся исключительно недавно выброшенные вещи: пролежав всего лишь год, обычная бутылка обрастает черт знает чем и больше походит на невесть что, совершенно не напоминая то, чем являлась на самом деле. Этот кувшин, судя по всему, был новым. Павел решил вернуть его туда, откуда взял, но любопытство – а что внутри? – пересилило.
Кувшин оказался с древнегреческими картинками. Павел усмехнулся: не иначе, хитрые греки стали подделывать собственное прошлое для мало понимающих в древностях любителей: мол, пусть потешат самолюбие, хвастаясь таким же профанам, что и они, о редкой находке.
Из горлышка кувшина выглядывала потрескавшаяся пробка, и Павел, недолго думая, выдернул ее.
«Все равно, – подумал он, – ничего хорошего в кувшине не будет, и плестись на берег, чтобы открыть его там, вылить бесполезное содержимое на песок и нарваться на полицию, охраняющую берег и море от загрязнения, не стоит».
Изнутри булькнуло плотным серым пузырьком воздуха, вода влилась внутрь, и кувшин взорвался кашлем. Серое облако, вырвавшееся наружу, приобрело черты насквозь промокшего человекообразного, а в следующую секунду неведомая сила подхватила Павла вместе с кувшином и швырнула на пустынный берег. Облако на самом деле оказалось человекообразным, разве что без ног, которые заменял дымный хвост. И это человекообразное держалось за горло, судорожно вдыхало свежий воздух и громко кашляло, выплевывая попавшую внутрь морскую воду.
Павел сглотнул.
Существо оправилось от потрясения и удушья, в последний раз кашлянуло водой и свирепо глянуло на «утописта».
– Что б мне сдохнуть в расцвете лет!!! – прокричало оно свирепо. – Совсем озверели людишки, чуть не утопили сразу после заточения!
– Предупреждать надо, что кувшин полный! – стал оправдываться Павел. Существо презрительно сплюнуло в сторону моря, и место, куда попал плевок, разом вскипело. – Ты кто?
Джинн гордо приосанился.
– Я дважды заточенный в этом кувшине Джинн Грот!
– Дважды? – непроизвольно присвистнул Павел. – Рецидивист?!
Джин охотно (сказалось долгое отсутствие собеседников), но не меняя свирепости в голосе, пояснил:
– В первый раз на три тысячи лет меня заточил в кувшине Великий Колдун… имя не скажу – он за рекламу не заплатит. А во второй раз на две тысячи лет заточил жалкий безымянный рыбак, поймав меня на том, что я, такой большой и толстый, не смогу уместиться в этом крохотном кувшине. А теперь меня освободил ты, и чуть не утопил в море, придурок!!!
Павел лихорадочно вспоминал то, что знал о джиннах и связанных с ними сказках. Оказалось, что не очень много, но история о джинне, попавшемся на хитрость рыбака, вспомнилась почти сразу.
В сказке говорилось: заточенный джинн поклялся наградить того, кто его спасет, но через тысячу лет передумал и решил никого ничем не награждать. Еще через тысячу лет он настолько озлобился из-за жизни в кувшине, что решил придушить будущего освободителя и поставить памятник его врагам. И тут появился рыбак.
Но умный рыбак не захотел, чтобы его врагов увековечивали в камне (и что с того, что памятниками будут пользоваться в корыстных целях подлые птички?) и победил джинна с помощью агрессивной психологической обработки. Джинн впал в состояние аффекта и на спор заточился в родных пенатах. Не знал, бедолага, что эта хохма с новым заточением затянется еще на пару тысячелетий.
Сложно сказать, что ему приходило в голову с тех пор. Но заточить его обратно в кувшин теперь явно не получится: за тысячи лет даже самый тупой сообразит, что к чему и вторично на одну и ту же удочку не клюнет.
– Я долго думал, что мне делать с новым спасителем, – поделился джинн сомнениями и терзаниями. – Триста лет я мечтал найти рыбака и свернуть его в бараний рог, но он, сволочь такая, успел состариться, умереть и исчезнуть вместе с могилой. Тогда я решил посоревноваться с новым спасителем в хитрости. Но годы шли, а меня и не думали спасать… Ты бы знал, как мне надоело сидеть внутри кувшина, а теперь ты вздумал меня утопить!!! Не потерплю над собой таких издевательств!
– Но я тебя спас! – выкрикнул Павел.
– Спас, – согласился джинн. – И за это… – Павел на всякий случай зажмурил глаза и написал мысленное завещание, – ты выполнишь три моих желания! И молись всем известным тебе богам, если тебе это не удастся: я раздавлю тебя, как эту прогнившую посудину!
Джинн прилично вырос в размерах, выхватил со дна морского корабль середины семнадцатого века и хлопнул в ладоши. Корабль превратился в лепешку, а когда большой обломок упал на голову Павла, того вырубило из действительности.
Очнулся он в больнице.
Подивившись тому, что его устроили в хорошую палату, он порадовался солнечной погоде, но внезапно вспомнил, благодаря чьим стараниям ему приходится наслаждаться больницей, а не курортом. Настроение моментально упало, Павел помрачнел.
