Мы, монстры. Книга 2: Иные (СИ) - Вернер Тим (читаем книги .TXT) 📗
А потом он упал.
На середине недодуманной фразы, провалился вниз, в бесконечную, бездонную темноту. Безо всякого перехода от реальности ко сну и с очень четким ощущением падения. Нивен рухнул на твердый пол, кажется, вскрикнул, но крик растворился в темноте. Зато очень внятно прозвучал другой, чужой голос, доносящийся будто отовсюду сразу, будто говорила сама темнота. И этот голос звал его.
Змеиный, вкрадчивый:
— Ниве-ен...
Пробирающий до костей.
“Мало было волшебных мечей и рогатого монстра! Теперь еще и... вот!” — растерянно подумал Нивен.
Вскочил на ноги. Огляделся. Принюхался. Но то ли чувства подводили его, то ли темнота была слишком плотной. Как туман над Озером Скорби.
Еще раз, над самым ухом:
— Ниве-ен...
Все внутри похолодело. Нивен и не знал, что способен так испугаться — что забыл, как дышать.
“Проснись! — приказал себе. — Проснись!”
Но без толку.
В нескольких шагах и без того плотная темнота стала еще плотнее, почти обрела очертания. Оцепенение отпустило. Нивен выхватил из-за спины мечи, прыгнул вперед, полоснул по темной фигуре наискось, сразу двумя руками. Темнота зашипела, рассыпаясь.
И тут же сгустилась в другом месте. Нивен снова ударил, но она рассыпалась секундой раньше, и он понял — обманный маневр. Но предпринять уже ничего не успел, его схватили за шею сзади.
"Правильный захват, на удушение," — зачем-то констатировал он. Ушел вниз, не опускаясь — падая на колено, чтобы перебросить через плечо того, кто держал.
Но обнаружил — не держит никто.
Нет никого.
И снова сразу отовсюду:
— Ниве-ен...
"Проснись!" — повторил, крикнул себе, но не смог.
Вскочил.
Определенно, это было чем-то большим, чем просто сон. И тьма, будто услышав его мысли, рассмеялась в ответ, дохнув многоголосым холодом в лицо. И он почувствовал: это, оно, надвигается со всех сторон. Больше не будет играть в человеческие игры, поступит по-своему. Раздавит. Уничтожит.
И уже отовсюду все ближе и ближе шептали так, что кровь стыла в жилах: "Нивен, Нивен, Нивен"...
— Нет! — крикнул он, крутнувшись вокруг себя, крепче сжал рукояти мечей, но те были бесполезными сейчас. И, наверное, потому рассыпались в его ладонях.
А потом его захлестнул черный холод.
Сковал по рукам и ногам — и не вдохнуть, не пошевелиться.
***
Эльфенок сопротивлялся.
А его собственные силы вновь были на исходе. Говорить, принимая чужие облики, когда-то — детская забава, сейчас давалась ценой неимоверных усилий. Его ведь не было! Его совсем не было. А она — уже была. И это было следствием его ошибки. Опрометчивого шага, сделанного много веков назад.
О, он совершил много ошибок, но тогда, в Великой битве богов — одну из самых страшных. Он пожалел ее.
Никто не напоминал ему об этом, не упрекал — да и не могут они говорить, разве что — голосом Ух’эра во сне. И не до того им сейчас, но он-то помнит. Он-то знает. Из-за него она уже почти жива. Уже почти поднялась.
Та, которая всегда смотрела на него с неизменным презрением, ухмылялась совсем не так, как положено Светлой. Как будто он не видел! Глазами, конечно, он видеть не мог, но чувствовал ведь. Все чувствовал.
Как будто она одна — Истинная! А все они, братья и сестры, по крови, по отцу — низшие существа, подобные людям. И удивительно — остальные как будто молчаливо соглашались с этим. До поры до времени. Но как это было долго… Он один противостоял ей открыто. Хотел отомстить за уязвленное самолюбие. Хотел...
Нет, не того он хотел.
Но об этом — не сейчас. Ибо сейчас — бросил тени, протянул щупальца-змеи и увидел — твердым камнем стоит Сорэн, опираясь на плечо людского ребенка. И вот-вот войдет в мир, не как он, через щель, войдет гордо ступая, шествуя, побеждая. Вновь — белыми ступнями по мраморным мостовым.
И ее-то ребенок слушается, повинуется, тащит за собой из небытия. Не то, что это… создание.
Да оно даже выжить толком никогда не пыталось. Оно вообще на редкость неудачливое, хотя мнит о себе иначе. Оно не знает, как сам Лаэф, как его младшие братья-сестры то и дело теряют только-только накопленные силы снова и снова, спасая его от очеденой смерти.
А теперь оно еще и сопротивляется. Не как раньше — бездумно.
Осознанно, в полную силу.
***
Йен застыл на пороге, коротко оглянулся через плечо, быстро захлопнул дверь.
— Эй, — осторожно позвал Нивена, — эльф… Ты меня слышишь? Ты чего? Эй, это со мной здесь неладное… С тобой, конечно, тоже, но не настолько…
По мере того, как говорил, Йен медленно приближался к Нивену. Конечно, хотелось бы делать это не так неуклюже, но корыто все еще качалось под ногами, и приходилось махать то одной, то второй рукой, чтобы устоять.
Нивену качка не мешала совершенно. Он стоял у стены, стоял на прямых ногах, не приваливаясь никуда в своей излюбленной манере, ни за что не держась и при этом не падая. Глаза закрыты, капюшон — отброшен назад. И последнее — совершенно точно ненормально. Все остальное — непонятно, потому что, кто этих эльфов разберет... Но что капюшон он не снимет никогда и ни за что, кроме случая крайней необходимости, Йен был готов руку дать на отсечение.
Еще шаг.
Покосился на меч. Естественно. Опасная заколдованная вещь. Что нужно сделать? Завернуть ее в тряпочку. Ох уж эта эльфийская любовь к оружию...
— Не может же, чтоб это Весло тебя так… — пробормотал Йен, но на всякий случай отшвырнул меч ногой. Подозрительно покосился на него. Тот, как и раньше, был совершенно обычным мечом, не издававшим ни звука.
Сделал еще шаг к Нивену, подошел почти вплотную. Осторожно пнул того ниже колена. Нивен не шелохнулся. Но вдруг заговорил.
— Да’хнэм, — выдохнул он. — Ахэрх’э…
Слова были незнакомыми, да и голос — совсем другим. Скрипучим, хриплым, пробирающим до костей. И самое страшное — живым. Очень явно раздраженным.
Йен снова покосился на меч.
Кто именно завернул его в тряпочку? Сам эльф или этот, с другим голосом?
— Нивен! — резко позвал Йен, щелкнул пальцами у него перед носом, встряхнул за плечо, заговорил, продолжая трясти. — Эй! Хватит! Когда ты уже запомнишь? Я здесь оборотень, ты — э…
И пропустил тяжелый удар ладонью в грудь. Отшатнулся, устоял на ногах, но согнулся, зашипев больше от злости, чем от боли. Сильный удар, ребра целы, но синяк остается надолго.
"И чего ты к нему полез? — раздраженно спросил себя. — Оставил бы, дверь бы прикрыл поплотнее — и пускай тут сам с ума сходит... Вот чего ты к нему лезешь постоянно?!"
Нивен открыл глаза. Мгновение бессмысленно таращился на Йена, потом моргнул. Сказал:
— Не трогай меня, если я сплю.
— Вы, эльфы, как зогры? Стоя спите? - спросил Йен.
— Это опасно, — продолжал Нивен. — Я ударил рукой. Мог схватить кинжал. Рефлекс. Если я сплю…
— Ты не спал! — рассердился Йен. В основном на то рассердился, что эльф пересказывал ему его собственные мысли. — Ты стоял! И говорил что-то непонятное! Это что было?
Нивен молчал.
— Часто у тебя такое?
Нивен молчал.
— Ты зачем Весло тряпочками обмотал?
— Хватит спрашивать… — попросил Нивен и медленно осел на пол.
— Снилось-то хоть что? — спросил Йен.
Нивен медленно поднял голову и уставился в глаза мертвым взглядом.
— Рыба, — ответил он.
Глава 4. Ребенок
Тейрин взмахнул ладонью — телохранители отступили от двери.
Он дошел до своих покоев так быстро, как только мог, разве что не переходя на бег. Бежать его не заставит ничто. Больше не заставит...
Остановился у стены, глядя на карты и записи. Теперь все было иначе, теперь все перевернулось — вместе с рухнувшей башней. Он сам едва удержался, едва не рухнул следом, но в перевернутом мире еще надо разобраться, закрепиться. А он не успел. Он не готов к встрече с всадником на черной виверне...
