Нет, детка, это - фантастика (СИ) - Васина Екатерина (полная версия книги .TXT) 📗
Генри в этот момент обернулся на нее и внимательно посмотрел.
– Что? – не поняла Лиза. Ее мучил только один вопрос – ну когда же он повторит свой эксперимент с поцелуем?!
– Мне показалось, что ты что-то сказала, – произнес мужчина. – Я ошибся? Извини. – И он аккуратно заправил выбившуюся каштановую прядь ей за ухо.
– У тебя чудесные волосы, – добавил он с нежностью, и девушка поняла, что от такого простого комплемента у нее заалели щеки. Раньше с ней такого не бывало.
На самой большой площадке, посвященной гипотезам образования жизни не земле, они вновь застряли надолго. Там показывали 3D фильм на огромном изогнутом дисплее, и зрители, надев специальные очки, с удовольствием внимали происходящему, даже Лизе понравилось. Генри же критиковал каждую из гипотез, и хоть голос его был негромок, но так притягателен, что волей-неволей к нему прислушивались остальные посетители, в том числе и группа школьников во главе с грузной благообразной учительницей, хотя мужчина в очках вроде бы просто делился своими мыслями с Лизой.
– Биохимическая революция, – потирая подбородок, говорил он. – Я во многом вижу логику, но как же объяснить появление способности живых систем к самовоспроизведению?
Далее последовала короткая, но умная речь, насыщенная незнакомыми для Лизки словами: «коацервация», «аминокислоты», «биомолекулы», «нуклеотиды», «протобиониты», «первичный бульон». Один из смотрителей пустился, было, в дискуссию с Генри, но тот с изящной легкостью парировал на все выпады, а закончил так:
– С помощью биохимической эволюции не объяснишь такой резкий скачок от неживого к живому и то, что без реконструкции эволюции механизма наследственности объяснить процесс этого самого скачка невозможна. Помнится, Фред Хойл говорил, что эта теория «столь же нелепа и неправдоподобна, как утверждение, что ураган, пронесшийся над мусорной свалкой, может привести к сборке Боинга-747».
Смотритель площадки кисло посмотрел на посетителя, но ничего решил не говорить. Фильм продолжал идти дальше.
– Теория панспермии? – позволил себе негромко рассмеяться Генри, когда речь зашла об альтернативных гипотезах. – Глупости. Давно доказано, что органические молекулы в метеоритном веществе не обладают свойством хиральной чистоты, а, значит, не имеют биологическую природу.
– Ну какие слова вы произносите! – возмутилась учительница, неправильно. расслышав слово на букву «х». – Тут же дети!
– Слово «хиральность» произошло от древнегреческого слова рука, – спокойно пояснил Генри, который, казалось, был глыбой невозмутимости. – Это свойство молекулы не совмещаться в пространстве со своим зеркальным отражением. Фундаментальнейшая их характеристик всего живого.
Своей критикой он все больше и больше выводил из себя того самого смотрителя – длинного тощего мужчину с всклокоченными волосами и огромными линзами очков. Лиза таких пренебрежительно называла ботаниками. А ботаников она не любила.
– И какую же вы гипотезу поддерживаете, позвольте спросить? – сощурился ботаник. Кажется, теория панспермии была его любимицей.
– Позволю, – весьма охотно отвечал Генри. – На этот счет у меня есть вполне стойкая позиция.
– Ну? – подался вперед ботаник с огромным интересом. – Делитесь же!
– Я думаю, что жизнь создал Бог, – просто отвечал мужчина. Лицо у ботаника пошло красными пятнами. Ему, наверное, казалось, что наглый посетитель шутит над ним. Впрочем, Лизе тоже так показалось. Она очнулась от своих дум и с удивлением уставилась на Генри. Честно говоря, ей казалось, что он, будучи человеком эрудированным, завернет сейчас целую лекцию о создании жизни с тысячами доказательств.
– Мы на научной выставке! – взвизгнул ботаник, которому такая крамольная мысль и в голову не приходила.
– Научно-популярной, – мягко поправил его Генри.
– Да не имеет значения! Вы пришли в обитель науки и несете чушь! – возмутился ботаник, которому была нанесена рана в самое сердце. – Мы живем в прогрессивном веке, в веке технологий и новаторства! Скоро человечество побывает на Марсе и создаст искусственный разум, а вы… Вы… Вы выступаете за креационизм!
– Таково мое мнение, – твердо сказал Генри. – Возможно, однажды вы согласитесь со мной.
– Вы напоминаете мне Берлиоза и Воланда из первой главы «Мастера и Маргариты», – хмыкнул второй смотритель, не участвующий в дискуссии.
Генри тихо рассмеялся.
– Но-но! Я головы лишаться не собираюсь, – криво улыбнулся ботаник, знакомый с бессмертным произведением. – А, может быть, вы мне тоже предсказание сделаете? Как Воланд Берлиозу про масло, которое уже разлито?
Генри с недоумением посмотрел на ботаника, вдруг широко улыбнулся и выдал:
– Птицы уже летят.
– Чего? – не понял ботаник. – Это вы на фильм Хичкока намекаете?
– Ни в коем случае, – покачал головой Генри.
– А доказательства? – спохватился ботаник. – Доказательства у вас есть, что жизнь сотворил этот ваш Бог?
– Не мой, – строго взглянул на него Генри. – Мы – его дети. Доказательство? Весь мир – доказательство.
– Да вы что! Вы случайно не духовную семинарию заканчивали?
– Нет. По образованию я юрист, но когда-то был примерным прихожанином. – Кажется, разговор доставлял Генри удовольствие. Лизе показалось, что мужчина смотрел на ученого по-дружески свысока. Как будто бы тот – совсем зеленый юнец, многого еще не понимающий. Ботаник же, истинный раб науки, был просто возмущен! Он уже приготовился к новой длинной полемике, дабы мастерски отразить все аргументы противника со смазливой физиономией, как тот выдал какую-то чушь.
– Здорово ты его уделал, – улыбнулась Лиза, когда они покинули площадку. – Я думала, после твоих слов он просто взорвется. – Она хихикнула, уткнувшись носом в плечо мужчины.
– Я не уделывал, – сказал Генри, глядя в потолок, словно мог видеть в нем небо. – Я действительно верю в то, что мир создан Богом.
В голосе его прозвучало что-то странное, похожее на обреченность, впрочем, Лиза не придала этому значения. Ей было плевать на эти пустые философские разговоры. Вот только когда она уже садилась в машину Генри, то, оглянувшись на какие-то возмущенные вопли, увидела, как неподалеку на стоянке скачет вокруг своей машины тот самый ботаник и что-то гневно кричит.
Его авто самым бессовестным образом обгадили голуби.
– Так тебе и надо, – пробормотала Лизка мстительным тоном, откидываясь на спинку сиденья. Посмотрев на чуть улыбавшегося Генри, девушка поинтересовалась:
– А ты завтра свободен?
– Вторая половина дня свободна, и я могу быть в твоем распоряжении.
– Отлично! Я тут подумала про Александру… Знаешь, мне кажется, вам просто нужно получше познакомиться, – улыбнулась Лиза, подумав, что ей совсем не хочется, чтобы на свадьбе жених и свидетельница ненавидели друг друга. А о свадьбе с этим мужчиной она уже грезила!
– И что ты предлагаешь? – усмехнулся Генри.
– Я предлагаю вместе поужинать.
– Мне кажется, сегодня у нас не получилось это сделать, – благоразумно заметил мужчина.
– Не получилось сегодня, получиться завтра, – лучезарно улыбнулась девушка. – Надо сходить в ресторан. А, нет, лучше поехать на пикник! Знаю одно местечко у реки, там берег песчаный есть. Солнце, вода – что может быть лучше?
Генри промолчал. Кажется, перспектива жариться на солнцепеке его не радовала.
– Ты возьмешь своего друга, – продолжала мечтательно Лиза, уже видя себя на пляже в новеньком купальнике, который сразит Генри наповал. – Он отвлечет внимание Алексы. Мне как раз кажется, что ей нужно мужское внимание. И влюбиться. – Она хихикнула. Настроение у девушки было великолепное.
– Мне кажется, если я не понравился Александре, то и мои, хм, друзья, не придутся ей по вкусу.
– Стерпится – слюбится, – пообещала Лиза кровожадно, вспоминая выходку подруги. – Хотя, ты прав, Алекса же не в себе, то есть, эксцентричная особа. Может, нам втроем где-нибудь посидеть? Или погулять. По парку, например, как думаешь?
