Самозванец - Елин Николай Л. (читать книги .TXT) 📗
Флоров поёжился и невольно сделал шаг назад. И вдруг он почувствовал, что в спину ему уперлось дуло пистолета. У Юрия Никитича подкосились ноги, и он рухнул на пол. Вслед за ним свалилась лежавшая на подоконнике бутылка, которую он принял за ствол огнестрельного оружия.
– Тьфу, порождение алкоголизма! – зло обругал бутылку Флоров, поднимаясь с пола и отряхивая костюм. – Чтоб в тебе пусто было!
Он ещё раз прислушался. Кругом было тихо. Тогда Юрий Никитич открыл окно и осторожно выглянул на улицу.
– Никого! – прошептал он. – Они меня у двери караулят. Интересно, кто сегодня на вахте? Только бы не Балдаев! Он быстро бегает, догонит, чёрт длинноногий!
Флоров достал из шкафа заранее припасённую бельевую верёвку, привязал к её концу тюк и чемодан и стал медленно спускать их через окно. Когда они наконец коснулись земли, Юрий Никитич закрепил в комнате противоположный конец верёвки и спустился по ней во двор сам. Здесь он отвязал свой багаж и, крадучись, направился с ним на улицу.
– Стой! Кто идёт?! – услышал он вдруг знакомый голос Балдаева.
Флоров инстинктивно прижал к себе чемодан с узлом и что есть мочи бросился бежать.
– Эй, куда? Подождите меня! – надрывался Балдаев, мчась следом. – Остановитесь, помогу вещи нести!
Юрий Никитич понёсся ещё быстрее. Он свернул в проходной двор, потом ещё в один, но преследователь не отставал. В этот момент Флоров заметил стоящий на остановке трамвай. Он вскочил в переднюю дверь, оторвал билет, пробежал по вагону и выпрыгнул сзади. Балдаев же выпрыгнуть не успел. Дверь захлопнулась, и трамвай поехал. Тогда Балдаев рванул стоп-кран и, не дожидаясь остановки, выскочил в окно. Силы Юрия Никитича начали иссякать. Но тут впереди мелькнула красная буква «М».
– Скорей в метро! – пробормотал Флоров. – Это мой последний шанс!
Он ухватил тюк зубами и освободившейся рукой начал шарить по карманам. Наконец нащупал пятачок, вбежал в метро и вихрем понёсся по эскалатору. Балдаев хотел проскочить вслед за ним без пятачка, но ворота пропускного аппарата безжалостно захлопнулись перед самым его носом. Балдаев суетливо стал рыться в пиджаке, достал кошелёк и со злостью плюнул в него. В кошельке у него лежали только юбилейные и гнутые монеты, на которые разменный автомат и смотреть не хотел.
Пока Балдаев стучал в окошко кассы, пытаясь разбудить задремавшую кассиршу, пока она, позёвывая, разменивала ему деньги на пятачки, пока он дрожащей рукой совал пятак в щель монетоприемника и никак не мог туда попасть – внизу, на платформе, раздалась звонкая команда: «Готов!» – и поезд, в последнем вагоне которого восседал на тюке Флоров, мягко тронулся с места.
Через полчаса Юрий Никитич уже подходил к высокому серому зданию с маленькими окнами. Сдерживая кряхтенье, чтобы не услышал охранник, Флоров тяжело перелез через забор, перетащил вещи и, бесшумно ступая, приблизился к одному из окон первого этажа. Поставив узел и чемодан на землю, он осторожно надавил плечом на раму. Окно открылось. Юрий Никитич подхватил багаж и юркнул с ним внутрь. Зажёг спичку, осмотрелся. Он находился в просторной комнате, уставленной письменными столами. Слева виднелась обитая дерматином дверь. Юрий Никитич подошел ближе и при неровном свете спички прочёл: «Начальник поздравительного отдела т. Макаронский Я. С. Приём по вторникам и четвергам».
– Всё правильно! Сюда попал! – вздохнул с облегчением Флоров.
Он отыскал в темноте свой стол, положил на него чемодан и принялся извлекать из него множество вещей, на каждой из которых стояло инвентарное клеймо поздравительного отдела. Все эти казённые вещи он присвоил за неполные три года работы в учреждении. Юрий Никитич разложил принесённое добро по столам и ещё раз пересчитал его:
– Два пресс-папье, шестнадцать коробок металлических скрепок, три словаря, телефонный справочник, счёты, два чернильных прибора, каретка от пишущей машинки, четыре дырокола, шесть плиток паркета, электрическая лампочка… Кажется, всё… Ах да! – хлопнул он себя ладонью по лбу. – Чуть не забыл!
Флоров распаковал свой узел и извлёк оттуда колченогий стул с продавленным сиденьем.
– Вот теперь уж точно всё! – уверенно сказал Юрий Никитич. – Больше казённых вещей у меня не осталось! Теперь пусть хоть днём, хоть ночью залезают, не страшно! А то пугают: «Усилим контроль, утроим бдительность!» Да хоть учетверяйте, у меня теперь ничего не найдёте!
Он придвинул колченогий стул к столу Анкетовой, злорадно усмехнулся и, взяв под мышку опустевший чемодан, отправился домой.
Глава VIII
ПОСЛЕДНЯЯ ПРОВЕРКА
Прошла неделя. Балдаев, боясь взыскания по общественной линии, никому не сообщил о случившемся. Юрий Никитич тоже помалкивал.
В пятницу Флоров встал пораньше, вымыл шею, побрился, надел новый костюм и сел ещё раз просмотреть конспекты. Сегодня ему предстоял экзамен. Юрий Никитич полистал свои записи, затем достал расчёску и, нервно перебирая её зубцы, принялся гадать на ней:
– Сдам – не сдам, сдам – не сдам…
Вышло, что он сдаст. Флоров облегчённо вздохнул, причесался и пошел завтракать. В дверь позвонили. На пороге с торжественным видом стоял товарищ Макаронский.
– Вы готовы? Пойдёмте, я подвезу вас на своей машине.
Он с ног до головы оглядел Юрия Никитича и как бы между прочим поинтересовался:
– Что это на вас за запонки?
– Нравятся? – приосанился Флоров. – Позолоченные!
– Снимите, – поморщился начальник. – Они слишком кричащие. Наденьте лучше мои…
Юрий Никитич безропотно поменял запонки, сунул в карман тетрадку с конспектами и вслед за Макаронским спустился по лестнице. Сегодня Флорова должна была заслушать специальная проверочная комиссия во главе с заместителем руководителя учреждения Моралюком. Комиссии надлежало определить степень подготовленности Флорова к встрече с товарищем Ковшовым.
Моралюк был высокий мужчина, такой худой, что, если бы он даже проглотил факсимиле Жаботинского, ему всё равно было бы ещё далеко до средней упитанности. Он встретил Юрия Никитича настороженно и сразу поинтересовался:
– Что-то мне ваше лицо знакомо? Где я вас мог видеть?
– Вероятно, на доске Почёта, – ответил Флоров так, как его учил товарищ Макаронский. Портрет Юрия Никитича и в самом деле уже второй день висел на доске.
– Ага, – глубокомысленно сказал Моралюк и поставил крестик у себя в блокноте. – Это возможно. Значит, вы хороший, передовой работник? Так я понимаю?
Флоров потупился и виновато развел руками:
– Получается так…
– А как у вас с образованием? – задал вопрос кто-то из членов комиссии.
– Он у нас аспирант-заочник, – подсказал товарищ Макаронский. – А в свободное время лимоны разводит и изучает английский язык.
– Английский? – нахмурился Моралюк. – Это ещё зачем? Он что, за рубеж собирается?
– Нет, нет, не собирается! Даже не думает! – заверил начальник отдела.
– Я просто так изучаю, – пришёл к нему на помощь Флоров. – Для общей культуры…
– Совсем это ни к чему! – отрезал Моралюк. – Выкиньте из головы! Товарищ Ковшов разговаривает только по-русски.
– Сегодня же забуду все английские слова, которые успел выучить! – пообещал Юрий Никитич. – Они мне и самому не нравились…
– А скажите, – перебил его лысый мужчина в очках, ответственный секретарь проверочной комиссии, – скажите, как всё-таки вы, культурный, образованный человек, хороший работник, спортсмен, – как вы могли проглотить факсимиле?
– Дело было так, – заученно принялся рассказывать Флоров. – Когда я нёс факсимиле, мне в голову вдруг пришла идея, как усовершенствовать работу нашего отдела. Боясь, что эта идея не задержится у меня в голове, я вынул записную книжку и стал делать в ней пометки, а факсимиле временно взял в рот, не видя вокруг более надежного места для его хранения. Но в этот момент меня осенило, что можно не только усовершенствовать работу, но и повысить качество рассылаемых нашим отделом поздравлений. От неожиданности я открыл рот и почувствовал, что факсимиле проваливается внутрь. Я тут же поспешно закрыл рот, но было поздно. Факсимиле уже было проглочено.
