Охотник на санги - Жаринова Елена (первая книга txt) 📗

– То есть ты хочешь сказать, что святой Терентий не миф? – спросил вдруг Болек.

Терентий, который к этому времени парил на облаке над самой землей, легко соскочил с него.

– Так ты, брат мой, Фома неверующий? – Терентий ткнул Болека в грудь. – Может, за бороду меня подергаешь? Убедишься, что не ватная? Слыхали, братья? Вами предводительствует, а сам считает, что я миф! А во имя кого вы, спрашивается, на себя буквы «Т» навесили? Во имя кого уничтожили дом хорошего человека? Так вот, знайте: я вам на это своего благословения не давал. А давали такие, как этот, – Терентий снова указал на Болека, – которые и в меня-то не верят. Я вам покажу миф! А ну, марш в храм! – рявкнул старец и сердито ударил посохом оземь.

Экологов как ветром сдуло. Они мышами прошмыгивали мимо Терентия к распахнутым воротам. Некоторые косились на Болека, потом опускали взгляд и ускоряли шаг. Последним тронулся с места Табаки.

– Ты-то куда, идиот безголовый? – простонал Болек.

– Небо латать, – буркнул Табаки, пониже натянул шапочку и припустил за остальными.

На краю дыры, в изувеченном парке, залитом луной, остались только я, сэр Перси с Эсмеральдой, Болек и святой Терентий.

Болек не стал затягивать финал и удержался от прощальных речей. Смерив нас ледяным взглядом, он развернулся на пятках и зашагал прочь. И как только он скрылся, послышали тихие хлопки.

– Браво! Браво, Алекс!

На дорожку вышел кот. Он сел на задние лапы, а передними рьяно аплодировал. Терентий расплылся в довольной улыбке:

– Ну что, качественное шоу?

– На все сто! Ars longa, vita brevis! [3] – выразился Бэзил. – Особенно удалось это: «Ты подними свою вязаную шапочку!» – окая, пробасил он.

– Так вы не Терентий, – уточнил я.

– Нет, брат мой, – улыбнулся незнакомец.

Впрочем, это было уже очевидно. Маска святого Терентия быстро таяла, и сквозь нее проступал другой облик. Мнимый святой оказался невысоким и крепким парнем с пшеничными волосами до плеч и аккуратными темными баками. Он был одет в джинсы и джемпер, на его шее болталось какое-то деревянное украшение. Выглядел он лет на тридцать восемь.

– Это тот самый Алекс, добрый мой приятель, – представил его Бэзил. – Он такой же бродяга, как и я, но вот уже месяц торчит в окрестностях Хани-Дью…

– Просто невероятное поле деятельности, – сказал Алекс. Оканье пропало у него так же, как чужое лицо. – Жаль, у Бэзила не было времени посмотреть, как я там все обустроил. Когда он примчался, я понял, как выглядит кошка на раскаленной крыше…

– Что обустроил, Алекс? – спросил я. Меня все еще немного потряхивало, и соображал я плохо.

– Дыры, – пояснил Алекс. – На чужих иллюзиях, да еще вековых, закосневших, ничего нового не создашь. Все подчиняется скучным законам земной физики. Точнее, еще более скучным представлениям о них. А дыры – отличный материал. Бэзил мне рассказывал о ваших пришельцах. Потрясающе! Безумно интересно. Надо же, как вам повезло.

– Ну можно и так сказать, – пробормотал я. Потом запоздало протянул ему руку. – Спасибо. Вы так красиво завершили нашу дискуссию… Бэзил просто гений, что догадался привести вас.

– Но мы все-таки опоздали? – нахмурился Алекс. – Я так понял, вашим жизням уже ничто не угрожало? Оружие было уничтожено?

– Грег, это ты с отражателем разобрался? – влез Бэзил.

Я испытал жгучее желание дать пинка не в меру жизнерадостному котяре, но совладал с собой и сказал:

– Нет. Это Эсме. Женщины быстрее мужчин ориентируются в экстремальных ситуациях. Пока я разевал рот, Эсме совершила подвиг.

– А вы вообще не обязаны были здесь находиться, – подал голос сэр Перси. Он сидел на уцелевшей мраморной ступеньке, Эсмеральда нежно гладила его по плечу.

– Если бы вы видели, как он вмазал этому мерзавцу Болеку! – экспансивно воскликнула она. – Без Грега нам пришлось бы туго.

Я смутился и, кажется, даже поковырял песок носком ботинка, бормоча что-то типа: «Пустяки… Не стоит преувеличивать… Любой на моем месте…»

Но сэр Перси тут же добавил ложку дегтя:

– Жаль, что вы не появились раньше и не помешали этим ублюдкам погубить мою библиотеку. Энциклопедия! Четыреста лет…

– Простите, барон, – возразил Бэзил, – но есть потери и посерьезнее. Я не сомневаюсь, что вы восстановите БАЭ в прежнем расцвете мудрости. А вот сможете ли вы точно вспомнить, как скрипела моя любимая качалка?

Сэр Перси одарил нахала выразительным взглядом. Потом сосредоточился, любовно провел рукой в воздухе изогнутую линию… Возник каркас из красного дерева, полированный, но сильно потертый. Потом каркас наполнился пружинами и ватином и обтянулся зеленым бархатом, немного траченным молью. Сэр Перси легонько качнул кресло.

Скрип-скрип. Скрип – отозвалась качалка знакомым отвратительным голосом.

62

«Рено» Марка пытался пробиться через обычную вечернюю пробку. Ася сидела рядом, и от этого у Марка захватывало дух. Рядом – в последний раз… И от этого дух захватывало еще сильнее. Рано или поздно они пересекут центр города и вырвутся на просторы новостроек. Он остановится у дома, Ася скроется в подъезде, и не останется ни малейшего повода для новых встреч.

Ася теребила замок на сумочке. Нервничает, подумал Марк. Потом заставил себя признать очевидное: нервничает, потому что он выдал себя. Ей неприятно его внимание. Отказать неудобно, принимать – незачем… Она ведь только из вежливости разрешила подвезти себя домой. Надо смотреть правде в глаза, он не мальчишка, чтобы тешиться пустыми надеждами…

Сегодня в клинике они едва не поругались. Ася в штыки приняла его новую позицию.

– Послушайте, – рассердилась она, – не знаю, что за новый метод вы решили на мне испытать, но прошу вас: не надо экспериментов! У меня только-только все в голове встало на место. Это, конечно, благодаря вам. Вы замечательный врач, Марк Александрович. Теперь я знаю: мои сны – просто бред. Я вам говорила, в моей жизни был мутный период… Я боялась оставаться одна и встречалась с разными мужчинами. Некоторые из них говорили мне странные вещи. Наверное, я злоупотребляла алкоголем. Понимаете, я была на краю! Мои сны – лишь отражение этого кошмара. Вы же знаете, как причудливо искажаются во сне впечатления реальной жизни…

Марк молчал. Он должен был молчать. Получается, он и так уже наговорил лишнего. Главная заповедь медицины – не навреди. Лучшее – враг хорошего. Его пациентка – уже можно сказать «бывшая пациентка» – больше не чувствует дискомфорта. Это видно по ее лицу, по блестящим глазам, по небрежной сексуальности прически…

– Теперь я могу рассуждать логически, – говорила Ася. – Допустим, Егор приходил ко мне во сне. Тогда ему совершенно ни к чему эти фокусы с перевоплощением. Откуда я знаю какие-то факты из его жизни? Ну, я же навещала его отца. Он, конечно, рассказывал о сыне. А что-то я, признаюсь, домыслила. Я же не стенографировала сны, а записывала их на следующий день. Некоторая литературная обработка…

К черту заповеди! Догадка, осенившая Марка, была так проста, что он не мог ее не высказать:

– А что, если все, что вам снилось, было на самом деле? Нет, разумеется, не этими ночами, а раньше… Вы все забыли – об этом позаботились высшие силы. Но вспомните, что рассказывал Егору ангел Хархуфий: если часть воспоминаний осталась в подсознании, она может вернуться во сне…

– Врачу, исцелися сам, – тихо сказала Ася. – Простите. Вырвалось. Я, кажется, раскусила вашу методу, Марк Александрович. – Она улыбнулась. – Вы провоцируете меня, чтобы в споре с вами я избавилась от последних сомнений. Но это лишнее. Не скажу, что я совершенно здорова… Но мне надоело быть больной. И… Марк Александрович, вы же знаете, я нашла новую работу. Она отнимает много времени. Сегодня мне чудом удалось уйти. Так что… Я больше не смогу приходить к вам. Давайте прощаться?

Она выжидающе уставилась на него. Марк понимал как глупо выглядит его молчание. Думай, думай… Должен же быть какой-то беспроигрышный донжуанский ход…