Прикончить чародея - Мусаниф Сергей Сергеевич (чтение книг txt) 📗

– Вы меня теперь убьете?

– Не стану кривить душой, есть у меня такое желание, – сказал я. Я повысил голос, чтобы меня услышало максимальное количество людей. – Сегодня мужская солидарность сильна во мне, как никогда прежде, и я испытываю сильное желание предать ваш город огню. Но сначала я прочитаю вам нотацию. Если вы не в курсе, что это такое, то я вам объясню. Нотация – это речь назидательного характера, не подкрепленная никакими доказательствами, кроме авторитета того, кто вам ее читает. По-моему, я обладаю достаточным авторитетом в ваших глазах. Кто не согласен, пусть попробует бросить в меня камень.

Как ни странно, камни в меня не полетели даже из толпы.

Боятся – значит, уважают?

– Вот сидит на лошади молодой человек, – я указал на сэра Джеффри. – Его зовут сэр Джеффри Гавейн, он – благородный рыцарь из славного рода, – я еще не разобрался, насколько он благороден, но местным об этом знать необязательно. – Его привезли в ваш город обманом, продали его, как вещь, и обращались с ним, как с животным, – я не знаю, как его сюда привезли, при помощи обмана или каких-то других средств, но к моей нотации эти мелочи не имели никакого отношения. – Вы забыли о том, что он – человек. Вы привыкли обращаться с людьми, как с вещами, и это есть высшее зло из всего, что я видел на этом свете.

Чихать они хотели на все мои слова. Пустое сотрясение воздуха, которое не способно ничего изменить.

Я встал с кресла и поднял меч над головой, устремив лезвие к небесам.

– Мне не нравится ваш город, – заявил я. – Вы превращаете в рабов собственных сыновей, но и с дочерьми вы поступаете не лучше. Они становятся заложницами вашего образа жизни, даже не подозревая, что где-то существует другой. Они не видят мира за вашими каменными стенами. Они читают по ночам запрещенные вами книжки о любви, но не понимают, что это такое, и как можно полюбить вещь. Когда-то вы спрятались от мира за каменными стенами, но теперь вышло так, что это мир прячется за ними от вас.

Молния с моего меча ударила в небо, на этот раз в сопровождении грома. Толпа ахнула и подалась назад.

– Рабство отвратительно, – сказал я. – Разумные существа должны быть свободными независимо от пола или принадлежности к любой из населяющих наш мир рас. Понимаю, что эта мысль для вас нова, и вы не сможете измениться за один день. Поэтому я даю вам время. Целый год, начиная с этого момента. Через год я вернусь сюда и проверю, как у вас обстоят дела. Итак, мои требования. Первое – рабство должно прекратить свое существование в любом виде. Меня не удовлетворит, если вы просто придумаете новое название и смените атрибуты. Я понимаю, что все люди не могут быть равными и не требую этого. Но все люди вашего города с таким громким названием должны быть свободными. Второе – вход и выход из города также должен быть абсолютно свободен и бесплатен для всех, независимо от пола и расы. Третье – вы не будете запрещать вашим детям читать книги, которые читают дети по всему миру. Между прочим, у ваших детей эти книги есть, и я знаю это совершенно точно.

Я перевел дух. Рано я отпустил Гарлеона, надо было назначить его своим глашатаем. У меня уже горло саднило от крика.

– Я вернусь сюда ровно через год, – продолжил я. – И если я увижу, что вы не выполнили моих требований, или выполнили, но недостаточно хорошо, я рассержусь. А когда я рассержусь, то поубиваю вас всех на фиг. Это доступно?

Толпа загудела, давая понять, что это доступно.

– Чудесно, – сказал я. – Не думаю, что вы внемлете голосу разума, но вам придется подчиниться силе. А теперь рассасывайтесь по домам и подумайте над тем, что я вам сказал.

Я снова сел в кресло, положив меч на колени, и закурил трубку, в ожидании, когда исчезнет толпа.

Вскоре на площади остались только мы с Карин, отряд сэра Ралло, сэр Джеффри Гавейн, Виола По Волнам Ходящая, Виктория и престарелая властительница с заметно поредевшей свитой.

– Мы сейчас уйдем, – пообещал я старушке. – Только закончим с вашей коллегой Викторией.

При слове «закончим» Виктория вздрогнула, побледнела и постаралась втянуть голову в плечи. Сегодня утром она была далеко не так уверена в себе, как ночью.

– Посмотрите на меня, – сказал я и расстегнул рубашку, чтобы она могла прочитать собственное имя на моей груди. – Вы хвастались, что можете пытать людей неделями, прежде чем они умрут. Я докажу вам, что существуют гораздо более изощренные пытки.

– Это она сделала? – спросила Карин. – Позволь мне ее прикончить, Рико.

– Смерть легка и милосердна, – сказал я. – Пусть лучше она попробует пожить.

Виктория посмотрела мне в лицо. У нее был взгляд затравленного зверя. Она бы попыталась драться, если бы не знала, что это бесполезно.

– Я не понимаю, – сказала она.

– Поскольку я жив, убивать вас было бы несправедливо, – объяснил я. – И у меня нет никакого желания подвергать вас пыткам, чтобы воздать вам должное. Живите.

– Ты или дурак, или святой, – прошипела Карин мне на ухо. – Лично я склоняюсь к первому варианту.

– Я тоже, – шепнул я в ответ. – Сэр Ралло, подведите моего коня.

Я уже сидел в седле, стараясь не смотреть на ошарашенную моим решением Викторию, когда обнаружил у самого своего стремени Виолу По Волнам Ходящую. Ее голова оказалась примерно на уровне моего колена, и она смотрела на меня снизу вверх.

– Я ошибалась, – сказала она. – Ты не похож на твоего отца. Он никогда не прощал обид.

– А я и не простил, – сказал я. – Пощада и прощение – это разные вещи.

– Оберон сровнял бы город с землей, не оставив тут камня на камне.

– Может быть, вам всем повезло, что я никогда его не видел. Почему вы поселились в таком странном месте, Виола? Я считал, что чародеи не поддерживают рабство.

– Когда-то мне понравилось название. На улицах не было видно мужчин, а когда я поняла, что к чему, было уже поздно уезжать. Я слишком стара. Ты думаешь, они изменятся только потому, что ты их попросил?

– Если вам покажется, что я напугал их недостаточно, продолжайте запугивать их от моего имени. Со старшим поколением уже ничего не сделаешь, но молодежь еще может измениться.

– Разве внешний мир настолько лучше этого? Девчонки начитаются глупых книжек и отправятся искать приключения. Город умрет.

– Пусть уж лучше он умрет сам, – сказал я. – Когда у королей Вестланда кончатся другие проблемы, они обратят свои взоры в вашу сторону. И та смерть, которую принесут в ваш город они, окажется куда более мучительной.

– Может быть. Но я этого уже не увижу.

– Это не оправдание, чтобы ничего не делать. Скажите лучше, вы заранее знали, что я сегодня вернусь?

– Я не была уверена, что ты вернешься. Но знала, что Гарлеону тебя не убить.

– Откуда такая уверенность?

– Ты – сын Оберона, и Повелителя Молний нет на Зеленых Островах. Это не магия. Это логика.

– Увидимся через год, Виола.

– Ты не вернешься сюда через год.

– Может быть. Но это тоже не оправдание.

– А ты вернулся бы сюда сегодня, если бы угнетенными оказались женщины, а не мужчины?

– Я – эльф, – сказал я. – Для меня вообще все люди на одно лицо.

– Оберон умел лгать лучше.

– Оберон мертв.

– Тебе не нравится быть его сыном, – это был не вопрос. Это было утверждение.

– Мой отец – барон Вальдеса, и он человек, – сказал я. – Я никогда не знал Оберона, но судя по рассказам очевидцев, он был не самым приятным типом из всех.

– Он был сильным.

– Истории об Обероне – это сплошная кровь, убийства и войны, – сказал я. – Он был воином, магом, любовником и кем угодно еще, но правителем он был в последнюю очередь, хотя все эльфы называли его своим королем. Он защищал Зеленые Острова от врагов, потому что ему нравилось убивать. А когда драться на островах было не с кем, он отправлялся в Вестланд и дрался здесь. В конце концов он встретил врага, с которым не смог справиться. Так оно и должно было произойти. Тоже логика.

– Оберон погиб при пожаре.