Муха в розовом алмазе - Белов Руслан (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗

– Чудно, – сказал Баклажан. – Значит, ты не в Али-Бабая, а в союзника своего обойму всадил... Поздравляю.

– Да откуда я знал, что все получилось, как я и рассчитал! Никогда не получалось. И все из-за того, что Сашка переиграл. Этот танец Али-Бабая с его отрубленной головой... Какой поссаж, как говорил Баламут. Если бы я знал, что Али-Бабай с нами! Сейчас бы ты с завязанными руками сидел. Но я бы тебя пощадил, клянусь.

...На самом деле никаких шприцев с красным вином Сашка Кучкин Али-Бабаю не показывал. Не то, чтобы он не поверил галиматье, которую нес Чернов о зомберах, их физиологических особенностях, страхах и привычках, просто он знал, что Мухтар не даст их дуэли с Али-Бабаем состояться. Он, спокойный мыслитель из созвездия Весов, с первой же встречи (встречи без свидетелей) в забое "алмазной" рассечки понял эту женщину от пяток до макушки, тем более, что понимать-то особо было и нечего.

"Во-первых, если даже Мухтар решит, что вероятность победы ее мужа составляет 99,9 процента, – думал Сашка перед тем, как отправиться из своей канавы на дуэль, – то она ни в коем случае не захочет отдать на розыгрыш случаю эту одну сотую процента. Во-вторых, в случае, если дуэль состоится, она в любом случае будет иметь в штольне 1-го (одного) мужчину, а если не состоится, то 2-х (двух). А двое мужчин – всегда лучше одного, эта каждая честная женщина знает".

Сашка рассчитал верно. Как только они остались в яме одни, Али-Бабай сказал, что никакой дуэли не будет ввиду ее полной нецелесообразности. Встретив Кучкина под землей, он отправил его отдыхать в кают-компанию. А сам взял подстриженную под него голову Камиллы и полез наверх "ликовать".

Вечером, за ужином при свечах, Мухтар рассказала Сашке о своих планах на будущее. Заключались они вовсе не в революционной замене подземной полигинии на аналогичную полиандрию [41]. Силами мужа, Кучкина и Черного настырная женщина рассчитывала сначала уничтожить Баклажана и Синичкину – самых одиозных постояльцев Шахмансая, а затем, набрав побольше алмазов, перебраться всем вместе в одну из беспечных европейских столиц...

Но планам Мухтар не суждено было осуществиться. Их расстроил Чернов. Желая во что бы то не стало спасти Анастасию, он убил Али-Бабая, Али-Бабая, который шел предложить ему сепаратный мир.

...Выслушав меня, Баклажан потер виски. Выглядел мой оппонент весьма утомленным.

– Дядю Кешу трудно обмануть, – сказал он, растирая уже затылок. – Я сразу увидел, что не Сашкину голову бабай нам демонстрировал. – И, соответственно, уже тогда понял, что Сашка в штольне кантуется. Однако что-то заболтались мы. Так, где ты алмаз спрятал?

– Не скажу.

– Дурак! Ты, что, забыл, для чего он мне нужен? Москва же в пыль разлететься может каждую секунду! Ты что, не понял, что не бандит я вульгарный, что ни деньги, ни власть мне не нужны? Мне бомба эта нужна, она – путь куда-то. В правду, истину без напряга. Пойми, она вместе с алмазами все человеческое дерьмо куда-то оттягивает! Было бы их побольше – среди ангелов давно бы жили.

– Ну-ну, среди ангелов. На небесах радиоактивных, да?

– Да нет, на земле...

– А насчет того, что дерьмо твоя бомба с алмазами отсасывает, так это ты врешь. Ты ведь столько с ней общался, что от тебя давно должны были одни кости остаться.

– Шутишь, да? Дерьмом называешь? Да я такой сейчас, потому что только таким я миссию свою великую выполнить могу. Понимаешь, только таким! И ты, Чернов, поможешь мне ее выполнить! Я знаю, именно ты! Я об этом, может быть, еще в Москве знал.

– Хорошо, я согласен тебе помочь. Развязал бы меня что ли. С веревками несподручно помогать.

– Да забудь ты о веревках! Я ему о судьбе человечества гутарю, а он "веревки, веревки". Где алмаз?

– Не скажу. Пока не скажу... Подумать надо. Ты ведь убьешь меня, как только узнаешь?

– Спрашиваешь!

– А как же поединок? Договаривались ведь?

– Наивняк, – поморщился Баклажан.

– Наивняк? А на хрена ты тогда по минному полю ходил?

– Ну, ты даешь, ботаник! Я же говорил, кажется, почему. Мне Сашку выманить надо было из-под земли. Я же чувствовал, что он там сидит, слушает и своего часа дожидается. Вот и придумал эту дуэль (последнее слово Баклажан произнес с подчеркнутой усмешкой.

– Но ходил ведь?

– Ходил... Понимаешь, я не мог на мину наступить... То, что стоит за нашими плечами, не позволило бы мне это сделать... Как бы тебе объяснить... Ну, мог, к примеру, Христос утонуть, когда по воде ходил?

– Эка хватил! – восхитился я.

Баклажан посмотрел на меня, как испанец-конкистадор посмотрел бы на чукчу. И выдавил сквозь зубы:

– Кончай болтать, гнида собачья! Говори, где муха! С рассветом я должен уйти.

– Странно как-то получается, дорогой... – помрачнел я, чувствуя, как медленно, но верно смятение овладевает душой. – Странно и как-то несправедливо. Я тебе говорю, где алмаз, а взамен получаю пулю в живот. Может, добавишь что-нибудь в довесок?

Последнее предложение я произнес неприятно подрагивающим голосом, произнес после того, как мысль: "Все ясно. Финиш. Я живу последние минуты", пронзила меня от пяток до макушки.

– Пожалуйста, – ответил Баклажан и, привстав, ударил меня по лицу. Ладонью. Не так сильно, но очень уж обидно ударил.

Я отвернулся, чтобы скрыть выступившие слезы. А Баклажан сел рядом, подобрал под ногами веточку сухой полыни и задумался, рисуя на земле знаки.

– Понимаешь, ты где-то в доме его спрятал, – сказал он через минуту. – Или как лежал он под яблоней закопанный, так и лежит.

– Поди, поищи, – попытался я усмехнуться.

Сектант-бандюга сузил глаза и подался ко мне:

– Ты, что, дурик, не соображаешь, что я своих людей на дачу твою запущу, и они твои шесть соток по крупице переберут? И сам понимаешь, что если кто-то в это время там появится, ну, твоя мать, к примеру, то ему кранты.

– Послушай, а давай ты меня убивать не будешь, а замуруешь на пятой штольне? – предложил я, единственно для того, чтобы оттянуть свой смертный час.

Баклажан задумался. Ему, служителю человечества, видимо, не нужны были неоправданные жертвы.

– А ты не выкопаешься? – спросил он, пытливо вглядываясь мне в глаза. – Ты на природе мне не нужен.

– А как? Там, в канаве моей, лимонки остались, у тебя еще мины есть и граната противотанковая, я видел. Если это все разом грохнуть, то мне в жизнь не вылезти.

– Нет, не пойдет, – немного подумав, сказал Баклажан. – Ну, ты сам посуди: шлепну я тебя и все, никаких проблем! А оставлю в живых – всю дорогу мучиться-вздыхать буду... Ты же скользкий, придумаешь что-нибудь, вылезешь и ментов на мою бомбу наведешь. А этот вертолет? Что он здесь делал? Кого искал? А вдруг тебя твои друзья или органы разыскивают? Нет, лучше тебя убить. Но просьбу твою я в некоторой степени удовлетворю – спущу вниз живым.

Я чуть не заплакал, а он взял меня за грудки и зашипел в лицо, вот зануда:

– Говори, давай, где алмаз!

Еще минут тридцать он меня уговаривал и так, и эдак. То пряником, то по роже. Ножом всего исколол, зажигалку трехрублевую всю изжог. Уговорил, в конце концов. И, побродив прощальным взглядом по темнеющим горам, я стал рассказывать:

– В подвале дачного дома, в углу, как войдешь слева, напротив, в щели между фундаментными блоками второго снизу яруса... Там увидишь пятно свежего цемента. А если все это мне приснилось, ну, что я алмаз перепрятал, то под центральной яблоней. Она самая высокая. Мать только по выходным там бывает, ключи под приступкой сарая.

– Ну, вот и молодец! – обрадовался Баклажан. – Говори теперь свою последнюю волю, только без выкидонов, умоляю!

– За вином ты вниз не пойдешь, это точно, женщины все умерли, курить ты не куришь... Даже не знаю, что и попросить... Вот разве только позвонить...