Шестеро против Темного - Фирсанова Юлия Алексеевна (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Лукас, на миг оторвав руку от плиты, прищелкнул пальцами. Минтана и Дравелия невольно пошатнулись, когда на них обрушилась сила заклятия, высасывающая для поддержания расползающихся чар жизненные соки из двух последних потомков древних данов. Одновременно Нал и Эсгал быстро, бережно, почти нежно провели кинжалами по раскрытым ладоням женщин. Ковшики рук начали стремительно наполняться кровью, мужчины спрятали оружие и встали за спинами колдуний, готовые подхватить их, если будет необходимо. Пока же даны, пусть и с трудом, держались на собственных ногах. Даже не поморщившись мужественные женщины почти синхронно прижали ладони к печатями и принялись размазывать по ним свою кровь. Одна за другой белые печати обретали иной цвет. Лукас, прикрыв глаза, стоял вплотную к плите, словно старался вжаться в нее всем телом, и молчал. Не зрением, но какими-то иными, более высокими чувствами маг следил за происходящим в пещере: за колдуньями, исполняющими его волю, за нитями сложного плетения чар Узилища, звенящими песней узнавания, расправляющимися в своем путаном клубке, тянущимися навстречу. Когда руки Минтаны и Дравелии, уже пошатывающихся, еле держащихся на ногах (Минтана привалилась к надежной груди Нала), потянулись к последним цельным печатям и накрыли их, Лукас заговорил.
Элька ожидала его обычного стихотворения, звучного, мелодичного и немного забавного одновременно, того, которое ее хаотическая магия зачастую переводила в какой-нибудь легкомысленный стишок, но на сей раз все было иначе. С губ мага слетали тяжелые, словно плиты, звучные, как набатные колокола слова, полные великой силы. Наверное, это все-таки было стихотворение, но размером своим напоминающее скорее торжественный гекзаметр, чем ямб или хорей. И Элька не могла перевести его, не было ни у браслета-переводчика, ни у ее магии слов. Инстинктивно девушка понимала, о чем идет речь. Не слова, но желания и цели становились ясны ей.
Лукас объявлял, что время заклятия прошло, нет больше нужды в его плетении, не должно оно более удерживать свою целостность, отменял наложенный века назад великий наказ данов, обращался напрямую к кровной связи и приказывал, не просил, а повелевал чарам развеяться. Минуло несколько долгих минут, а слова все звучали и звучали, то ли повторяясь, то ли заклятие и в самом деле все длилось и длилось.
Но вот Элька почуяла первое сознательное шевеление той силы, что вынимала энергию из Минтаны и Дравелии, и так прежде бывших бледными от волнения и страха, а сейчас и вовсе ставшими белее снега, ибо из них уходила не только кровь, но и сам свет жизни. И сила эта хлынула назад двумя мощными потоками, искусно направляемыми Лукасом с помощью слов, словно ударами хлыста. Хлынула в тела колдуний. Теперь маг не нащупывал нити заклятий, он явственно видел их и, расплетая подчинившиеся зову крови чары, словно обыкновенные нитки, наматывал их на Минтану и Дравелию, будто на катушки. Элька невольно улыбнулась собственному сравнению.
– Ну что же они молчат? Как дела-то? Получается что-нибудь или как? – не выдержав, выпалил Рэнд, устав ерзать в кресле, обычно Лукас никогда не колдовал так долго и без всяких спецэффектов.
– Получается, – выдохнула Элька, не видя, но чуя, какой мощью сейчас жонглирует маг, какую силу он оседлал благодаря древнему заклятию. – Лукас расплетает чары и передает нити их Минтане и Дравелии. Магия возвращается в тела колдуний и растворяется. Ее притягивает кровь.
Пока Элька и команда наблюдателей переговаривались, колдуньи уже перестали походить бледностью на призраки, Налу более не было нужды поддерживать Минтану, а Эсгалу страховать Дравелию. Женщины стояли прямо и твердо, их лица порозовели, а тела излучали сдерживаемую и накапливаемую силу. Через некоторое время благородный румянец сменился краснотой, капли пота потекли по лицу, груди, дыхание участилось.
Выждав еще несколько минут, Лукас выкрикнул последнюю фразу заклинания и, отведя руки от плиты, махнул ими так, словно желал что-то порвать. Спустя миг после этого его жеста печати таурита под руками Дравелии и Минтаны раскрошились в прах, а маг закричал уже на понятном всем языке вполне понятный приказ:
– Скорее из пещеры, к подножию горы!
Гал ухватил Дравелию и Минтану, Элька Нала и вместе с Лукасом компания разрушителей древних, можно сказать исторических, чар перенеслась в указанное место. Элька еще успела увидеть, как рассыпались остальные печати, покрылась трещинами и опала с грохотом белая плита, а в образовавшееся отверстие хлынул жаркий поток чего-то густого и золотисто-алого.
– У нас получилось? – Первый вопрос у подножия горы задала Лукасу Высокий Табурет.
– Полагаю, да, дана. Сейчас увидим, – лаконично отозвался мосье Д’Агар, запрокидывая голову куда-то вверх.
– Я больше совсем не чувствую слабости, – между тем удивленно констатировала Минтана и, подняв ладонь к лицу, еще более изумленно добавила: – Порез зажил.
– И у меня, – подтвердила, соскребя корку крови с руки, под которой не осталось даже шрама, Дравелия.
– Еще бы, вы всю силу прежних чар забрали, какая уж тут слабость и раны, – рассмеялась Элька, для хаотического чутья которой объяснения были очевидны.
– Смотрите! – удивленно выкрикнул Нал, указывая рукой как раз туда, куда и глядел Лукас. В ярком зареве, разом изгнавшем даже малые клочки тумана с озера, стал виден зев пещеры Узилища, из которого выплескивался золотой поток расплавленного камня, некогда затворявшего путь в глубины горы. Великолепным, парадным ковром, будто раскатанным по крутой лестнице, лава плавно, торжественно и неторопливо стекала вниз. Когда она достигла середины горы, у входа в пещеру появилась мужская фигура, облаченная в алые одеяния. И сияла она ничуть не слабее лавы. С небрежной грацией, словно знаменитость на званый ужин, ступил темный бог в развевающейся алой одежде на «ковер» лавы и заскользил вниз. Ветер трепал длинные светлые волосы, возбужденный блеск фиолетовых глаз был различим даже с такого расстояния. Запрокинув голову, Темный звучно рассмеялся. Его смех казался громом, грозой, камнепадом и апрельской капелью. Эти звуки в один и тот же миг хотелось слушать вечно и немедленно заткнуть уши. Он был ужасен и притягателен одновременно. Откликаясь богу, громыхнул в отдалении настоящий гром, а с другого склона горы с грохотом осыпалось в озеро несколько гигантских камней.
– Вот и ответ на ваш вопрос, дана Дравелия, – тихо промолвил Лукас, когда Темный отсмеялся. – У нас все получилось.
– Во имя Света Лучезарного, как он, враг всех людей, может быть так красив? – поднося руку к изрекшему кощунственные слова рту, удивилась Высокий Табурет, невольно не только ужасаясь, но и любуясь богом.
– Истинная Тьма всегда притягательна, – мрачно обронил Гал, пристально следя за потенциальным врагом, с которым в силу веских обстоятельств пришлось заключить перемирие.
– Буря опасна, но и в ней есть своя красота, – по-другому ответила Элька, наслаждаясь восхитительным зрелищем.
А Темный, вернее уже алый, ярчайший, снова рассмеялся и воздел руки вверх, не то торжествуя, не то призывая что-то. И очень скоро его призыв был услышан. Там, наверху, поднялся какой-то странный ветер, он закружился вокруг и над головой божества двумя гигантскими воронками, даже в ночном небе казавшимися самой чернотой. И эта чернота стала вливаться в руки, воздетые в жесте торжествующего призыва и знаке власти. Но сам Темный вовсе не стал сиять от этого менее ярко, скорее уж, напротив, его свет все более разгорался.
– Что это? Что он творит? – пробормотал сбитый с толку защитник.
– Выполняет одно из своих обещаний, – просветил общество Лукас, испытывая немалое облегчение, – собирает эманации своей силы, рассеянные по Алторану.
Спустя несколько минут вихрь вокруг Темного унялся, и бог, опустив руки, продолжил путь вниз, лестница лавы, повинуясь его воле, уже добралась до подножия горы, но вместо того, чтобы влиться в озеро, изменила свое направление и потекла в сторону пораженных людей, наблюдавших за явлением божества.
