Нет жизни никакой - Твердов Антон (список книг TXT) 📗
— Козлы! — раздалось из угла. — Вонючие уроды! Эдуард вздрогнул.
— Это голова, которую в нас кто-то запустил, — пояснил Гаврилыч. — Чуть мне самому башку не снесла…
— Идиоты! Тараканье говно! Залупообразные дебилы!
— Надо бы ее заткнуть чем-нибудь, — предложил Эдуард. Гаврилыч оглянулся. На глаза ему попался массивный золотой подсвечник, выполненный в виде армейского гранатомета в натуральную величину.
— Вон чем, — указал он.
Голова Капитана Крюка немедленно заткнулась — затихла в углу.
Эдуард был интеллигентнее Гаврилыча и — следовательно — трусливее. Гаврилыч, впрочем, тоже особой храбростью не отличался, но, считая стыдным паниковать вслух, боялся и дрожал в душе.
— Не надо бы нам делать ноги, — тем не менее проговорил Гаврилыч. — Начальство нас спросит потом — а что вы предпринимали, чтобы остановить мятеж? А мы что ответим? Сбежали?
— Не сбежали, а ретировались, — поправил Эдуард. — То есть — перешли к вынужденному отступлению. Предварительно попытавшись повернуть народные массы назад при помощи словесного увещевания и силового прессинга, выражавшегося в создании отряда заграждения из партии новых героев своего времени и зенитной атаки. Мы храбро сражались. Может быть, нам вообще медали дадут за храбрость и повышение…
Гаврилыч был настроен не так оптимистично.
— Ага, — с нескрываемой иронией проговорил он, — дадут нам медали. Нам кое-чего другого дадут… по жопе, а не медали. Забыл, что инспектор Велихан на нас зол?
— Не забыл, — вздохнул Эдуард, враз поняв всю несостоятельность собственного хода мысли. — Так что ты предлагаешь?
— Вызвать Патруль Цепочки, — сказал Гаврилыч. Эдуард присвистнул.
— Вызвать Патруль Цепочки, — сказал он, — это значит признать свою несостоятельность. Понимаешь, бунты в Колонии X — дело обычное. Всегда для их подавления хватало двух-трех зуботычин…
— Кому ты рассказываешь? — буркнул Гаврилыч. — Сам знаю…
— Так вот, милый друг, — продолжил Эдуард, — ты это знаешь, и администрация Цепочки это знает.
— Но ведь сейчас не то! — почти закричал Гаврилыч. — Сейчас они все — герои эти паршивые — как с цепи сорвались. Такого представления, какое они устроили, отродясь не было в колонии! Это все селезень уродский их взбаламутил! Черный Плащ гребаный! Это он — я знаю!
— Вот! — подчеркнул Эдуард. — Ты знаешь. А администрация Цепочки не знает. Она решит, что грянул традиционный бунт Колонии X, а инспектор Эдуард Гаврилыч чего-то запаниковал и своими несанкционированными действиями вызвал небывалое брожение масс и общее самоуничтожение! Я даже предполагаю, кто именно такую версию выдвинет.
— Кто? — спросил простодушный Гаврилыч.
— Конь в пальто! — рявкнул Эдуард, от волнения теряя свою интеллигентность. — Инспектор Велихан Сагибханович Истунбергерман — вот кто!
— Да-а… — протянул Гаврилыч. — Дела-а-а… И сошлют нас к едрене бабушке на пенсию. Но с другой стороны — мы целые останемся. А если эти сволочи ворвутся сюда, нам головы наши точно поотрывают.
— Поотрывают, — согласился Эдуард. — Вот если бы мы на данный момент совершили какой-нибудь подвиг — например, задержали особо опасного преступника-рецидивиста, того самого селезня Черного Плаща. Или Никиту Вознесенского, который, по донесениям от администрации, снова что-то там натворил и сбежал — и после этого вызвали Патруль Цепочки — тогда совсем другое дело. Помнишь еще Вознесенского?
— Еще бы, — проворчал Гаврилыч. — Этого козла забудешь… Сколько он нам крови попортил, когда мы за ним гонялись… Эх и переворот он замутил с другим покойником… Как его?
— Махно, — подсказал Эдуард. — Знатный покойник. Настоящий герой, не то что эти недоумки…
— Селезня мы точно не поймаем, — сказал Гаврилыч. — И Вознесенского нам искать — нет времени. А голова моя мне еще нужна. Я ею думаю. Выходит — вызывать Патруль? Пусть нас на пенсию отправят, но зато целы будем?
Эдуард погрузился в мучительные размышления. Боязнь физической расправы боролась в нем с боязнью безрадостного прозябания на пенсии.
— Не знаю, — наконец сказал он.
И тут дверь в комнату распахнулась. Обернувшись на шум, Эдуард Гаврилыч секунду стоял столбом, во все свои четыре глаза глядя на вошедшего, а потом…
— Никита! — ахнул Гаврилыч.
— Вознесенский! — ахнул Эдуард.
— Эдуард Гаврилыч! — ахнул Никита.
—………! — ахнула из угла голова Капитана Крюка.
— Вот тебе и подвиг, — справившись с приступом удивления, проговорил Эдуард.
— Точно! — хмыкнул Гаврилыч. — Эй, Вознесенский! Ты как здесь оказался?
— Случайно, — ответил Никита, тоже крайне изумленный.
— А где твой дружок? Этот… полуцутик…
— Г-гы-ы, — подсказал Эдуард.
— Г-гы-ы неподалеку, — ответил Никита. — Парит над полем битвы.
— Зачем? — удивился Гаврилыч.
— Ждет, когда от меня какую-нибудь часть тела отчекрыжат, — объяснил Никита.
— Интересные у вас отношения, — в один голос проговорили Эдуард и Гаврилыч, отступая к красной кнопке на стене.
— Интересные… — сказал Никита. — Вот так встреча… А это вы из зенитки пуляли?
— Мы, — признался Эдуард Гаврилыч, делая еще пару шагов.
— Выходит, вы тут на службе? — осведомился Никита.
— На службе.
— И будешь меня задерживать, чтобы передать властям? Ориентировку небось на меня получил уже…
— Ориентировка нам ни к чему, — сказал Гаврилыч. — Твою штрафную чавку мы навсегда запомним. Короче, хватит базарить, руки за голову, ноги на ширину плеч и ложись на пол. А я пока на тебя наручники надену.
— Если все выполнишь так, как мы сказали, и будешь хорошим мальчиком — не покалечим, — пообещал Эдуард,
— А чего ему рыпаться-то? — удивился Гаврилыч. — Он человеческий покойник. А человеческие покойники, даже самые крутые и тренированные, гораздо слабее ифритов. Никита это знает. Еще бы ему это не знать…
— Знаю, — проговорил Никита.
Эдуард Гаврилыч уже стоял у самой красной кнопки.
— Нажимать, милый друг? — спросил Эдуард у Гаврилыча.
— Нажимай, братан, — разрешил Гаврилыч и добавил, обращаясь уже к Никите: — Сейчас нажмем кнопочку, прилетит Патрульчик. А ты к этому времени будешь уже смирным и покладистым. В наручниках. Нажимаю кнопочку!
— Не-е-ет! — заорал Никита, бросаясь к Эдуарду Гаврилычу, но тот ладонью вдавил кнопку в стену.
— Вот и все, — улыбаясь, проговорил Эдуард. —Ложись на живот, руки за голову… расслабься и попытайся получить удовольствие.
Ифрит-участковый извлек из кармана форменных шаровар большие ржавые наручники и пошел на Никиту.
Помещение зала напоминало бы нутряные белые полости выдолбленного яйца, если бы какому-то извращенному сознанию пришла идея перегородить яйцо изнутри сотнями выстроенных в ряд кресел, да еще воздвигнуть над всем этим возвышение Президиума.
— Экстренное заседание Министерства внутренних дел Тридцать Третьего Загробного прошу считать открытым, — традиционным торжественным тоном проговорил цутик М-мы-ы и провел рукой по ветвистым рогам жестом, похожим на тот, когда приглаживают волосы.
— Только что поступил сигнал из правительственного здания Колонии X Пятого Загробного Мира, — сказал
М-мы-ы. — Тамошний инспектор Эдуард Гаврилыч просит помощи.
— Хотелось бы понять в общих чертах, что там происходит? — задал первый вопрос кто-то из Президиума.
— Да ничего особенного, — махнул рукой цутик. — Там постоянно случаются бунты, восстания, погромы… Колония X — место обитания героев, а герои — такие покойники, которые не бунтовать не могут. В общем, ничего необыкновенного нет в том, что в колонии снова поднялось восстание. Удивительно, что этот самый Эдуард Гаврилович вызвал Патруль Цепочки, который, как известно, вызывают только в крайних — экстренных — случаях. Главная администрация Цепочки решила Патруль пока не вызывать, так как к ее министрам поступила информация о том, что на территории центра Пятого Загробного Мира находится десант из нашего — Тридцать Третьего Загробного Мира. Дело о восстании в Колонии X, таким образом, передано под нашу юрисдикцию. Теперь о десанте. Десант занимается розыском преступников Вознесенского и предателя-полуцутика Г-гы-ы. Преступники похитили экспериментальную модель генератора П-З-Д(а) и протащили в Загробные Миры покойника контрабандой. Десант состоит из робота Андроника, ифритов Изи, Себастиана и Валета…
