Войны былинных лет - Леженда Валентин (е книги txt) 📗
— Волки позорные-э-э-э…
— Молчать…
— Пушку, пушку бросай…
— Товарищ полковник, второго взяли!
— Отлично, обыскать дачу!
— Опаньки, — теперь уже побледнел Колупаев. — Илья, нужно прятаться!
— Да где ж тута спрячешься? — в отчаянии проскулил богатырь.
— На чердак, живо! — Степан кинулся к дверям. — Я лестницу заприметил, ну давай же…
Муромец неуклюже потопал за другом… На чердаке было холодно.
Почти все пространство забито было разнообразными коробками с непонятными надписями.
— Гляди, Илья, кажись, мериканский! — воскликнул Степан, указывая на один из ящиков. — Сейчас попробую прочесть, я этот дрянной язык когда-то по бересте-самоучителю изучал, так, от нечего делать. Гм… Порносоник! Это чё такое, непонятно.
На лестнице, ведущей в чердачное помещение, раздались тяжелые шаги.
— Синицын, проверьте-ка, что там наверху творится, — приказал все тот же властный голос — так мог говорить лишь бывалый опытный воевода.
Русичи в отчаянии огляделись.
Прятаться негде. Ну разве что в коробках, но они-то все заняты невесть чем. Деревянная дверца в полу резко откинулась. Колупаев с Муромцем замерли как вкопанные. В прямоугольном проеме появилась чья-то голова в странном головном уборе с черным козырьком. Человек внимательно оглядел чердак.
— Ну что там у тебя, Синицын? — нетерпеливо донеслось снизу.
Русичи не двигались.
Незнакомец вскользь оглядел застывшие фигуры.
— Да ящики с японской бытовой техникой, — разочарованно отозвался тот, кого называли Синицыным. — Наверняка вся ворованная. Да, товарищ полковник, здесь еще две восковые фигуры в древнерусских доспехах. Надо бы наш городской музей запросить, не оттуда ли их уперли?
— Выясним, — прогудело снизу. — Спускайся!
Человек исчез.
Деревянная дверца с треском опустилась на место. «Стало быть, пронесло!» — подумал Колупаев, вытирая взмокшее чело.
— Илья?
Муромец не шевелился.
— Эй, дубинушка, очнись!
Никакой реакции.
— Половцы рядом!
— Где? Что? — Муромец дернулся, выйдя из ступора.
Старый проверенный способ не подвел кузнеца и на этот раз.
Во дворе терема взревели самоходные повозки, послышались короткие отрывистые команды.
— Чё делать-то будем? — Илья в ужасе таращился на задумавшегося приятеля.
— Да, дела… — вздохнул Колупаев. — Без волшебных помощничков мы домой ни в жисть не вернемся.
— А что с ними случилось? Кто на них, понимать, напал? Разбойники?
— Ох, сомневаюсь. Уж скорее местная дружина налетела. Разбойники бы вмиг чердак от коробок очистили. Поймали наших горе-помощников за какие-то гнусные дела. Я сразу понял, что у них рыло в пушку, когда этакие хоромы увидал. Ни у одного князя рассейского такого терема нет. А тут…
— Дык что же все-таки делать? — не унимался Муромец.
Казалось, что еще немного, и славный былинный герой от безысходности горько зарыдает
— Думу нужно думать! — хмуро отозвался кузнец. — Думу думать, как нам теперь домой воротиться. Хотя и так понятно как, но не до конца…
Илья сразу же заметно оживился:
— Скажи, Степан, ведь ты уже наверняка знаешь ответ. Сколько раз ты нас из беды великой выручал, неужто теперь спасуешь?
— А что тут кумекать? — усмехнулся Колупаев. — Выручать надобно наших благодетелей из плена позорного. А то, глядишь, на кол их местные посадят. Кто знает, какие у них тут законы.
— Ну так чего же мы, понимать, ждем? — в запале выкрикнул Муромец. — Скорее в погоню!
— Да погоди ты! — Кузнец придержал рвущегося в бой богатыря за могучее плечо. — Поспешишь — половцев насмешишь!
— Да чего ждать-гадать, время-то идет!
— Ну хорошо, — решился Колупаев, — идем, заберем из стойла Буцефала…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой строится летучий корабль
Сало отыскалось в заплечной сумке Петра Гарбуза.
Шмат был внушительный, на такой не только Горыныча поймаешь, но и двух-трех ефиопских элефантов, которые, как ведомо, очень любят сей славный продукт. Ведь издавна известно, что Ефиопию основали не кто иные, как древние краинцы во главе с легендарным казаком по имени Левко Гарматник.
— Эх, жаль такое добро переводить, — тихо простонал Петро, протягивая атаману сало с такими милыми сердцу каждого хохла розовыми прожилками. — Славный был кабанчик, я целый месяц его в лесах под Киевом выкармливал.
— Так для всеобщего же блага! — возразил Нетудыбаба, плотоядно шевеля покрасневшим на морозе носом.
— А у меня горилка есть, — как бы невзначай напомнил Крысюк, грустно вздыхая.
— А давайте заместо этого сала Горынычу Сивоконя скормим! — вдруг предложил Тарас Пузырь.
— Что?! — взвился Панас, гневно сверкая глазами.
— А сани со змеем кто тогда потащит? — лукаво усмехнулся Крысюк. — Может быть, ты, Тарас?
Хорош трепаться! — Нетудыбаба показал казакам увесистый кулак. — Нас битый час на военной верфи ждут, ладья с крыльями уже готова, а Горыныча нет. Я пошел…
И, перебравшись через сугроб, атаман решительно зашагал к пещере. Казаки проводили своего ватажека унылыми взглядами.
— Пропало мое сало! — трагически шмыгнул носом Петро.
Дойдя до входа в зловещую пещеру, Мыкола Нетудыбаба обвязал ломоть сала крепкой веревкой. Проверил крепость узла. Положил сало в снег и, осторожно разматывая бечевку, стал медленно пятиться к тому сугробу, за которым и залегли остальные бравые казаки.
Не успел атаман присоединиться к своим товарищам, как храп в пещере резко оборвался.
Краинцы замерли.
Общего плана действий у них как такового не имелось, ибо казаки чаще привыкли действовать по обстановке, нежели сообразно какому-нибудь тщательно обдуманному плану.
— Грм… — донеслось из пещеры.
— Змей увидел сало! — хихикнул Сивоконь.
Земля содрогнулась, и в темном проеме пещеры появился небольшой полусонный Горыныч.
— Что-то он маленький какой-то, — разочарованно прошептал Гарбуз. — Может, болел в детстве чем…
— Зато с тремя головами! — обрадованно добавил Нетудыбаба.
Горыныч и впрямь был невелик. Две его зеленые головы сладко зевали, третья (почему-то светло-коричневого цвета) плотоядно таращилась на сало. Наконец и прочие головы обратили свое рассеянное внимание на аппетитную приманку.
Мысленно посовещавшись, головы переглянулись.
— Какой-то он уж больно мнительный, — скривился Крысюк.
— Мал, да умен! — согласился Петро. — Вся недостающая масса в корень пошла.
Однако казаки явно переоценили умственные способности Змея. Понятное дело, что одна голова хорошо, а три еще лучше, но тем не менее даже с тремя головами Горынычу было невдомек, что тут явно что-то не так. Ведь тянувшаяся от куска сала веревка была заметна достаточно хорошо.
Опустив головы, Змей потянулся к салу.
Напряженно следивший за его действиями Нетудыбаба натянул веревку. Сдвинувшись с места, сало медленно поехало прочь от пещеры.
Горыныч недовольно всхрапнул и неуклюже заковылял следом за приманкой.
— Приготовились! — Атаман аж взмок от напряжения.
— Эх, жаль, нет заговоренной рогатины, — посетовал Крысюк, сняв с пояса саблю вместе с ножнами.
Горыныч бежал прямо на краинцев.
— Давай!!!
Казаки выпрыгнули из своего укрытия и с запалистым «гэй» стали бить оторопевшего полусонного Змея саблями (в ножнах!) по головам. Левая голова отключилась мгновенно, остальные же так просто сдаваться не желали. Та, что была справа, дыхнула огнем. Пузырь едва успел увернуться.
— А… чтоб тебя… — заорал казак, туша загоревшийся оселедец в глубоком снегу.
Средняя же голова изловчилась и под шумок битвы схарчила служившее приманкой сало.
— О-о-о-о… — яростно взвыли краинцы.
— Не-э-э-э-эт… — в отчаянии прокричал Петро, с голыми руками кинувшись на Горыныча.
Запрыгнув на шершавый чешуйчатый торс Змея, Петро принялся неистово душить отчаянно хрипящую среднюю голову. Тем временем прочие казаки общими усилиями оглушили правую головешку Горыныча.
