Реквием для хора с оркестром - Твердов Антон (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Удивительно, как ты еще мог ощущать себя, когда покинул пределы первой камеры, — пробормотал старикашка. — Но это бывает. Это называется — слишком много жизни в тебе было. Убили тебя нелепо, значит, и неожиданно. Ведь не умер ты своей смертью?
— Нет, — сказал Никита, вспомнив гибельный полет золотой астролябии.
— Я так и думал, — обрадовался Голубок. — Типы, подобные тебе, своей смертью редко умирают. Очень много прыти в таких… Сознание у тебя не до конца погасло, вот ты начал куролесить в распределителе. Это-то понятно. Это хоть редко, но бывает. Но скажи, как ты сумел из Смирилища убежать? Никто никогда не убегал из Смирилища! Побег оттуда просто исключен! Материал, из которого сделана клетка, не поддается никакому внешнему воздействию — хоть год прутья грызи, все равно не перегрызешь. А твоя клетка была обнаружена с напрочь снесенным полом. Объясни, как это получилось?
— Очень просто, — сказал Никита, — мне…
Тут он осекся.
«А старичок-то порядочная сволочь, — неожиданно подумал Никита. — Словоохотливым прикидывается, а сам стремится из меня побольше выпытать. Наседка, гад такой. Ну, я тебе, гнида старая, ничего не скажу».
— Очень просто, — снова проговорил Никита. — Надо волшебное слово знать.
— Какое? — немедленно осведомился Голубок.
— Пошел на хрен! — громко ответил Никита.
Голубок замолчал, почесывая обросший седой щетиной подбородок. Потом моргнул и посмотрел на Никиту своими большими печальными глазами кротко и жалостливо.
— Не понимает дурачок, куда попал, — сказал Голубок, словно обращаясь не к Никите, а к самому себе. — Тебе же прямая дорога — в Аннигилятор. И ты сам эту дорогу проложил. Самостоятельно. Ифритам в распределителе сопротивлялся — раз, — снова начал старикашка перечислять подвиги Никиты, — из Смирилища невообразимым способом удрал — два. Искалечил гражданина одного — три, несколько раз выставлял на всеобщее посмешище Городскую и Пригородную милицию — четыре. А это — четвертый пункт, кстати говоря, самое главное. Тебе менты никогда не простят того, что ты их на посмешище выставил. Уж самых что ни на есть больших начальников достала твоя деятельность… Так что — Аннигилятор и только Аннигилятор. А знаешь, что бывает с теми, кого в Аннигилятор пихают?
— Ничего, — коротко ответил Никита.
— Вот именно! — восторженно взвизгнул Голубок, выстрелил указательным пальцем в белый потолок. — Ничего! Ничегошеньки от них не остается! Вообще ничего! Ни в одном мире ни следа твоего не появится! Вот как! Полное и бесповоротное уничтожение. А? Как тебе?
— Ничего… — повторил Никита и подумал вдруг о том, что если б у него была такая возможность, он, наверное, пожал бы плечами.
Старикашка Голубок отчего-то разволновался. Он заложил руки за спину и принялся стремительно прохаживаться по комнате, то появляясь, то исчезая из довольно-таки ограниченного поля зрения Никиты.
— Вот ведь какая штука, — возбужденно заговорил Голубок. — Ты многих влиятельных людей в этом мире задел… хе-хе-хе… за живое. Крупные милицейские начальники тебя целиком сожрут, если ты им только на глаза попадешься. А уж от Аннигилятора-то тебе не отвертеться. Никак не отвертеться. Но вот ведь… Есть один человечек, который может тебе помочь. Ты спросишь — как? — Старикашка остановился и в упор посмотрел на Никиту, словно тот и в самом деле задал ему какой-то вопрос.
— Не буду я ничего спрашивать, — неохотно проговорил Никита, смутно чувствуя в словах старикашка подвох.
— А зря! — воскликнул Голубок. — Если ты спросил бы меня так, я бы тебе ответил…
И Голубок снова замолчал, уставясь на Никиту. Несколько минут Никита выдерживал его бессмысленный взгляд, потом вдруг обозлился.
— Чего смотришь, козел?! — выкрикнул он. — Присобачь мне голову сначала на место, потом допросы веди!
Никита хотел даже плюнуть в Голубка, но во рту его было слишком сухо.
— Не ругайся, — сразу построжел Голубок. — Я бы тебе голову, конечно, присобачил — невелика проблема, но ты ведь сразу на меня кинешься, да? От тебя только этого и можно ожидать. А вот с таким с тобой разговаривать — одно удовольствие. Что ты мне можешь сделать? Укусить… Хе-хе…
«Пожалуй, что и укусил, — подумал Никита. — Если бы ты, пропадлина позорная, поближе ко мне подошел…»
— Итак, продолжим, — заговорил снова Голубок. — Потому что, кажется, не все тебе, милок, ясно.
— А ты говори прямо, — посоветовал Никита, — вот и будет тогда ясно.
— Говорю прямо, — согласился Голубок. — С тобой, судя по всему, по-другому-то и не получится. Уж очень резок, хе-хе… околичностей не понимаешь… Значит, так. Ты уже в курсе, что Аннигилятор тебе грозит вполне реально?
— Все уши прожужжал, — ответил на это Никита.
— Так вот. Аннигилятор, как ты понимаешь, это самое страшное, что может случиться с любым существом. Когда человек умирает, он попадает в Первый загробный мир. Когда истекает время пребывания в Первом загробном, человек переводится во Второй загробный — уже в другом немного качестве, чем то, в котором он был, скажем, в Первом. Ты ведь изменился с тех пор, как был живым? Вот то-то и оно-то. Так, а из Второго загробного — Третий. И так далее — по цепочке. Миров этих бесконечное множество, так что можно сказать, что человек никогда не умирает. Просто его качества изменяются вместе с изменением обстановки, в которую он попадает. Но сущность-то остается!
Старикашка взмахнул рукой, словно подвел под сказанным жирную черту.
— Сущность остается, — торжественно повторил он. — А Аннигилятор уничтожает сущность человека, а значит, и дальнейшего перевоплощения. Это хоть понятно?
— Понятно, — сказал Никита. — И нечего так разжевывать.
— Не буду разжевывать, — пообещал Голубок. — Буду краток. Кое-кто — не будем здесь называть конкретных имен — кое-кто вполне способен отвести тебя от Аннигилятора, перекинув, скажем, во Второй загробный мир. Но только при том условии, если ты честно признаешься в двух вещах. Первая… Слушаешь?
— Внимательно, — сказал Никита — он и вправду внимательно слушал.
— Первая — кто помог тебе бежать из Смирилища.
Никита хмыкнул.
— А вторая? — спросил он.
— А вторая — где ты умудрился так долго скрываться от правосудия, — проговорил старикашка и остановился перед Никитой, скрестив руки на груди. — На твои поиски посылали секретного агента Билла Контрра, но даже он пропал без вести.
— И это все?
— И это все, — кивнул Голубок.
— Проще простого, — сказал Никита. — Ответ на первый вопрос…
Голубок опустил руки вдоль туловища, весь превратившись в слух.
— Ответ на первый вопрос, — четко проговорил Никита. — Пошел на хрен.
Старикашка от неожиданности икнул.
— Ответ на второй вопрос, — закончил Никита. — Пошел в жопу. Понял?
Старикашка снова икнул и в течение довольно продолжительного времени молчал, собираясь с мыслями.
— Ага, — проговорил он наконец, — значит, решили повыпендриваться? Гонор, значит, решили показать… Ну, ладно… Значит, такие мы гордые и выдавать никого не хотим. Ну ладно…
Голубок постоял немного перед Никитой, глядя куда-то в сторону, потом криво усмехнулся.
— Ты, наверное, сгоряча мне все это наговорил, — предположил Голубок. — Так вот я на минутку отойду, а ты подумай. Аннигилятор — это единственная серьезная вещь во всей Вселенной. Она раз и навсегда обрубает чье-либо существование. А тебе предлагают жить дальше — подумай!
И старикашка исчез из поля зрения Никиты.
Громко хлопнула дверь.
Никита лежал вот уже где-то полчаса, по земным меркам, размышляя. В первые несколько минут он и думать себе запретил о том, что можно кого-то продать, выиграв на этом какие-то преимущества для себя. Но старикашка Голубок, видимо, в своем деле был дока. Через несколько минут, как обещал, он не появился, дав своей жертве больше времени для колебаний и мучительных взвешиваний вариантов предстоящего ответа.
— Эх, — вслух сказал Никита. — Жаль, что я даже в затылке себе почесать не могу. Всегда помогало в минуты глубоких раздумий…
