Муха в розовом алмазе - Белов Руслан (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
– Представляю... Как Мэрилин, перед тем как лечь с Кеннеди крутит свою машинку, а тот – свою.
– Бедлам из жизни бы получился... – проговорила Анастасия, кинув глаза к падающему с небес огарку сигнальной ракеты.
– И чтобы весь этот бедлам не состоялся, Ариана решила сгонять к кимберлитовой трубке в свите из войск Александра Македонского?
– Да. Прости уж женщине маленькую слабость...
– И что было дальше? – поинтересовался я, прислушиваясь к тарахтению, доносящемуся с вертолетной площадки.
– Пока Александр гонялся за партизанами Спитамена и развлекался с Роксаной, Ариана ушла в горы с небольшим отрядом, нашла трубку и принялась с помощью рабочих ее потрошить и выпотрошила до окварцованной ее части. Человек он она была не очень творческий (творческий, наверное, не поперся за тридевять земель, а придумал бы что-нибудь, не высовывая носа из Дельф), и потому не стала соображать, что можно сделать с 53-мя найденными розовыми алмазами, а попросту побросала их в костер, памятуя, что если нет алмазов, то нет и проблем.
– А с кимберлитами что она сделала? Ведь не было никаких развалов вокруг древняка?
– Голубую породу, как вынутую, так и находившуюся в почве ниже трубки, Ариана приказала в кострах пережечь...
– Понятно... А рудокопы и солдаты, их охранявшие? Что с ними сталось?
– Угадай с трех раз, – темно улыбнулась Синичкина.
– Солдаты убили рудокопов, засыпали шурф, прикрыли сверху дерном, а ночью скончались в страшных муках?
– Примерно так... Правда, по дороге в ставку Александра Ариана влюбилась в одного согдийца и много месяцев оставалась у него в кишлаке. Македонский из-за этого романа лишний год проторчал в Согдиане. И в Индию ушел лишь только после того, как Ариану нашел и привел в кандалах поисковый отряд, специально посланный за ней на Ягноб.
– Послушай, – спросил я, вспомнив первый найденный нами алмаз (ну, тот, который Сом Никитин замазал пластилином), – а когда в 72-м на Кумархе начались горные работы и наши славные геологи могли очень даже запросто нарваться на трубку, у твоей мамочки ничего не чесалось?
– Я же тебе говорил, что, во-первых, свободной она стала, во вторых, пить начала и многое ей стало до лампочки. Но про то, что на Кумархе разведка началась, она, наверное, знала, как и то, что месторождение будет признано непромышленным. Короче, она была в курсе, что при ее жизни до трубки никто не доберется.
– А муха? – вдруг вспомнил я, то, о чем хотел спросить в первую очередь. – Ты мне уже час рассказываешь, а о ней не сказала? Как она в алмазе появилась?
– Ты, наверное, насочинял, – усмехнулась Синичкина. – Представляю твои фантазии... Муху вправил в алмаз швейцарский ювелир, лучший ювелир западного мира, вправил в подвале под гаражом, куда его посадила солнцевская братва, посадила, чтобы он выполнил сумасбродный заказ очередной возлюбленной их пахана.
– Что-то такое было, – улыбнулся я.
– Швейцарский ювелир, действительно, приложил руку к этому алмазу. Но, в общем, все было гораздо проще. В жизни все всегда проще, чем в догадках и измышлениях.
– Это точно...
– О том, как муха попала в алмаз, мама рассказала в день моего первого гадания. Дело было так. Однажды утром она поцапалась с папой, который не оставил ей похмелиться...
– Совсем, как Баламут! – хмыкнул я. – Не было случая, чтобы он похмелился вторым по счету и очень редко, чтобы второму что-нибудь оставалось. Ну и что было дальше?
– После обычного обмена "любезностями" мама назвала его законченным алкоголиком, тварью, слизняком, плебеем, ни на что не способным человечишкой и прочее, прочее, прочее. Отец ее поколотил, и больную маму понесло – униженная, она стала хвастаться, что она – великий человек, когда-то определявший судьбы планеты, что она в свое время была знакома с Шелленбергом, сенатором Маккарти, Джоном Кеннеди, Фрэнком Синатрой и с некоторыми из них была близка физически. Отец оскорбился и ушел из дома. Вечером мама обнаружила, что одного алмаза нет, побежала в город и нашла папу в ближайшем гадюшнике. Он заговорил ей зубы, потом напоил и исчез... Появился через три недели, обросший, усталый, сунул маме камень в руку и спать завалился. Плюнув в его сторону, мама взглянула на алмаз, увидела муху и расцвела от счастья. Поняла, что папа самоутверждался ради нее...
– Ты хочешь сказать, что именно твой папаня муху в алмаз упаковал?
– Не упаковал, а нарисовал, с помощью своего знакомого художника. Папа вообще любил ручной труд. В дальних походах сидел в своей каюте и выдумывал всякие электронные механизмы. Мама мне объясняла, как он муху рисовал, но я только в институте кое-что поняла. Дело в том, что розовый цвет этим алмазам придает примесь, кажется, высоковалентных ионов марганца, – точно уже не помню, – а если понизить их валентность, то есть окислить или присоединить к ним электроны, то они становятся черными или коричневыми. И отец, желая доказать матери, что он кое-чего стоит, придумал такую машинку, из обычного теодолита сделал. Эта машинка, точечным окислителем он ее называл, окисляла ионы марганца в строго определенной точке алмазного кристалла. А его друг, спившийся художник-анималист, муху нарисовал. Вот и весь секрет... Русскому человеку, что блоху подковать, что муху в алмаз посадить – все едино, лишь бы в глазах не двоилось.
– Невероятно...
– Что тут невероятного? Ты что, ее не видел?
– Видел... – проговорил я, вспоминая свой разговор с мухой, нарисованной мухой.
– Эти алмазы с человеком все, что угодно могут сделать. Они ум будоражат, усиливают его, толкают на что-то неизведанное. Человек, покоренный розовым алмазом, не может быть обывателем, не может быть, как все. Он становится заметным... Тот художник, муху нарисовал и умер через несколько месяцев. Потом, будучи уже взрослой, я в газете на его фамилию наткнулась. Оказывается, он перед смертью написал несколько десятков картин, которым нет цены. Все они сейчас на Западе, в лучших галереях...
– Алмазы тут могут быть и не причем. Я, вот, с ними достаточно пообщался, а ничего за душой, кроме усталости не чувствую. Кучкин тоже, как был человеком, так и остался. Веретенников, правда, с ума съехал, но тоже вполне по-человечески.
– Подожди еще... – усмехнулась Анастасия. – Может быть, у тебя все еще впереди.
– Послушай, ты говорила, что швейцарский ювелир прикладывал руку к этому алмазу...
– Прикладывал, но ста пятьюдесятью годами раньше. Он по просьбе Ансельмы приполировал алмаз. И через день погиб при странных обстоятельствах...
– Шлепнула что ли его Ансельма?
– Милый, это очень длинная история, начавшаяся незадолго до "странной" смерти Александра I. В ней замешаны Николай I, Бисмарк и другие коронованные и некоронованные особы. Если я начну ее рассказывать, то дня мне не хватит.
И, поправив волосы, принялась строить мне глазки.
– Последний вопрос, – сказал я, поняв, что меня ожидают весьма приятные полчаса. – Насколько я понял, ты можешь гипнотизировать?
– Да могу...
– А почему ты эту свою способность под землей не использовала?
– Понимаешь, милый, я же дефективная колдунья и такая же ворожея.
–??? – раскрыл я рот.
– Настоящая колдунья-ворожея должна вырасти с алмазами, с молодых ногтей вырасти, а я только-только ими завладела. Вот у меня многое и не получается так, как надо... Если бы я была полноценной ворожеей...
"И полноценной убийцей, – подумал я, – то не чикалась бы с нами в штольне".
Синичкина смущенно улыбнулась. Так, наверное, улыбаются неполноценные ведьмы. Отчисленные за неуспеваемость со второго курса своего профессионально-технического училища.
– А... – начал я, желая выведать, где сейчас находится машинка, увеличивающая стоимость алмазов в десятки раз, но Анастасия приложила ладошку к моим губам и улыбнулась. Улыбнулась, как женщина, возжелавшая вполне определенного:
– Извини, милый, мне надоело разговаривать. Давай, лучше помиримся до конца, а?
